Тамара уперлась в приоткрытую дверь.
Плохое место. Очень плохое. Но Глеб бы не испугался. И я не боюсь.
Она проползла между железной колодой и острыми обрезами скрипучих ворот и
отважно шагнула в новый коридор. Большущие детские глаза расширись от
ужаса. Тамара прижимала к груди кулачки, будто удерживала в себе желание
бежать без оглядки.
Я буду смелой, и земля разрешит мне стать взрослой, чтобы Глебу всегда
было хорошо. Я не боюсь мышек...
Коридор внезапно кончился, и девочка почувствовала дуновение. Кто-то
медленно и глубоко дышал.
- Кошка, кошка, дай мне свои глазки, - зашептала Тамара. - Я тебе их
верну...
Она поморгала и вгляделась в кромешную тьму. Очертания предметов обрели
четкость, и перед взором девочки открылась широкое помещение. Столы,
стулья, шкаф и в нем бутылочки и коробочки. А в глубокой стеклянной ванне
чуть в стороне...
Тамара зажмурилась. Из темноты на нее смотрела масса человеческой плоти.
- Ты ненастоящий, - медленно проговорила девочка. - Я не боюсь.
Она открыла сначала один глаз, потом другой. Существо в ванне двигалось и
шумно дышало.
- Зачем ты плохо думаешь? Я тебе ничего не сделаю...
Из ванны показалась человеческая рука. Совсем детская, судя по размерам
ладони, но неестественно длинная. Рука прикоснулась к большой грифельной
доске, стоящей на штативе вплотную к аквариуму, и начеркала мелом поверх
полустертых значков, совершенно непонятных Тамаре:
"Где моя мама?"
- Она ушла и забыла закрыть дверь. Ты кто?
"Гном".
- Так зовет тебя мама?
"Да".
- Тебе трудно писать?
"Нет".
- А мне кажется, трудно. Ты думай, а я буду слушать.
"Чтение мыслей - аномальное явление. Читай мысли. Я буду изучать".
- Ну хорошо, - Тамара слегка растерялась. - Ты думаешь, что ты страшный,
поэтому люди тебя заперли здесь, и только мама к тебе приходит.
"Неточно".
- Так неинтересно. Ты прячешься от меня. В тебе мысли придуманные! Почему
ты думаешь о людях плохо? Потому что мама так думает, да? У твоей мамы
очень страшные мысли! А ты о людях ничего не знаешь.
"Я верю маме".
- Ты помогаешь ей в плохом деле... - Тамара всеми силами старалась понять,
что же в действительности задумала женщина, повстречавшаяся в оранжерее.
Она сказала, что нельзя прощать, а прежде упомянула Филиппа. Теперь
страшное создание в аквариуме периодически глушило мысль об... отце.
Тамара сделала еще одно усилие, и вдруг осмыслила. Все оказалось предельно
просто: страшилище верит маме, мама ненавидит страшного человека Филиппа,
страшилище в ванне плохо думает о папе, и получается, что папа страшилища
это и есть Филипп.
Я подумала, как взрослая! - обрадовалась Тамара. - Я думаю как земля и как
взрослая сразу! Как Глеб!
"Говори", - вычертила на доске рука.
- О чем говорить?
"Что я думаю?"
- Нет. Я не буду тебе говорить. Думай сам. Но учти, мама учит тебя думать
неправильно и плохо. Ты не страшный, ты просто стал ненастоящим.
"Как ты меня видишь?" - рука поставила знак вопроса, покачалась в воздухе
и дописала. - "В комнате абсолютно темно".
- А я попросила у кошки глазки. Ты правда не страшный, Гном. Но мне пора
идти.
Тамара попятилась и опрометью кинулась в коридор.
Сказка
С помощью шумной молодежной компании Глеб и Черныш преодолели полторы
сотни километров в седлах мотоциклов и оказались, образно говоря, в
нескольких шагах от цели. Но след пресловутого фургона затерялся где-то на
лесных дорогах, и человек с собакой потратили на поиски его целый день.
Когда, наконец, направление было определено, Черныш из самых благих
побуждений чуть не свел на нет все совместные труды.
Недалеко от районного центра - довольно крупного городка - Глеба
остановила патрульная милицейская машина. Грубое обращение блюстителя
правопорядка, потребовавшего документы, возмутило собаку. Черныш кинулся
на человека в форме, сбил с ног и ощутимо тяпнул. Второй патрульный
выхватил оружие. Глебу удалось не попасть под удар электрической дубинки и
уберечь пса от пуль. Петлять по лесу пришлось довольно долго. Измотанные,
путешественники всю ночь отсиживались в пустой медвежьей берлоге,
дожидаясь, когда страсти вокруг их личностей поутихнут.
Глеб решил сторониться проезжих дорог. Образ Тамары проступал с каждым
часом все отчетливее. Парень закрывал глаза и ощущал девочку рядом так,
будто мог дотронуться до ее горячего солнечного цветка. А Черныш - живой
шустрый компас - неизменно поворачивался в направлении его мыслей. Ничто
теперь не могло сбить путников с незримого следа - ни талые снега, ни
лесные буреломы, ни полноводные ручьи.
Полдень выдался жарким, как будто май опередил время и вылился на землю
потоками весеннего тепла. Заслышав вдалеке голоса, Глеб взял правее, чтобы
избежать ненужных встреч. Ни ветка, ни сук не хрустнули под ногой. Но вот
голоса повернули в его сторону. Глеб приказал Чернышу залечь в кустах, и
сам притаился рядом.
Из-за деревьев показался огромный мордоворот в пятнистой униформе, и чуть
позади него моложавая длинноногая женщина. Она без умолку говорила,
военный отвечал короткими басовитыми репликами, и оба торопливо
оглядывались по сторонам. Потом женщина в отчаянии прокричала: "Витя!
Витя!" и расплакалась. Глеб, хотя и находился в трех десятках метров от
людей, увидал их страх. Женщина и мужчина боялись чего-то одного, но
боялись по-разному. Помедлив, парень покинул свое укрытие. "Легенду" он
придумал, когда остановился за спинами людей.
- День добрый!
Оба вздрогнули. Рука вояки дернулась к кобуре, но он совладал с рефлексами
и за оружие не схватился. "Частный лицей ј1. Служба охраны" - прочел Глеб
на металлической пластине, приколотой к форменной куртке.
- Возникли проблемы? - спросил он, сделав вид, что движения охранника не
заметил.
- Ты кто такой? - тот слегка отодвинул спутницу, собравшуюся немедленно
выплеснуть свои беды на встречного.
- Лесник местный.
- А где твой жетон?
Глеб ожидал вопроса.
- Дома валяется. Хочешь, пошли, покажу. Тут километров пятнадцать всего.
Мордоворот хмыкнул, покосился на собаку и решил, видимо, что все лесники
должны выглядеть именно так: заношенная до дыр одежда, посох в руках,
участливый взгляд, за плечами сумка, а у ног беспородная псина.
- Что у вас случилось-то? - Глеб обратился к моложавой даме.
- Мы проводили урок. Я каждый год привожу свой класс на эту поляну, - она
торопливо показала туда, где звенели детские голоса. - Понимаете, у меня
уникальная методика: мы с ребятами проходим весенний лес.
Как можно проходить весенний лес на уроке Глеб не понимал. Впрочем,
учительницу это не волновало. Запинаясь, она быстро продолжала:
- У нас мальчик пропал. Хороший мальчик. Все были на месте. Стали в
автобус садиться, а Витеньки нет.
- Сколько взрослых с вами? - Глеб повернулся к охраннику.
- Всего четверо. Мы с партнером, госпожа учительница и девушка из старшего
класса. Поможешь мальца отыскать?
- Да-да, прошу вас, помогите! - закивала женщина. - Меня уволят, если с
ним что-то случилось! Подумать только, сколько раз мы ездили сюда, ничего
страшного не приключалось!
Глеб осознал, в чем состояла разница "страха" учительницы и мужчины в
униформе: она боялась за себя, а он - за малыша.
- Покажите мне его вещь. Любую, - и Глеб зашагал по направлению к
автобусу, хотя еще не видел ни машины, ни людей. - Черныш!
Пес поскакал за хозяином.
Дети в автобусе притихли, когда перед ними предстал бородатый дядька в
помятой старой куртке. Пока учительница судорожно искала сумку пропавшего
мальчишки, Глеб внимательно изучал ребят. От некоторых исходило "тепло",
где-то две трети десятилеток не излучали ничего. От двух он почувствовал
явный "холод".
Вещи, наконец, нашлись. Глеб вынес портфель из автобуса и подозвал собаку.
- Нюхай. Нюхай! Черныш, след! След! Ищи, Черныш!
Пес радостно визгнул и без труда отыскал одному ему "видную" дорожку.
Мальчика обнаружили в километре от автобуса на высоком берегу разлившейся
реки, по которой ползли одинокие льдины. Счастливая учительница излила
Глебу тонны благодарностей. Тот для порядка что-то ответил и устремил
взгляд на школьника. "Холод". Неприкрытый жесткий "холод". Он украдкой
Зыков Виталий
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Якубенко Николай
Елманов Валерий