Чтение 50–й страницы книги ~Почем фунт лиха~

Таким образом остаток дня мы прожили в полном согласии. Ходили гулять в
парк, по пути завернули в магазин и купили массу игрушек. Я не удержалась и
тут же купила Саньке комбинезон, потом курточку, потом костюмчик, потом еще
курточку, потом... Потом Санька возмутился и сказал:

- Фатит. Кто это все потящит? Я вынуждена была согласиться с тем, что в
его вопросе разума больше, чем в моих поступках. Тащить некому. Пришлось
остановиться.

Потом мы отправились домой примерять обновы, но и здесь Санька вскоре
остановил меня, напомнив, что пора идти во двор обживать местную песочницу и
испытывать новую лопатку. Так мы и поступили.

Домой пришли, когда уже совсем стемнело. Санька ел с большим аппетитом.
Ему и в голову не пришло пачкать стены и запускать в меня, его лучшего
друга, чем-нибудь съедобным.

В общем, ужин прошел в полном согласии, после чего Санька сам потащил
меня в ванную и показал, "покуда" надо набирать воду и как надо взбивать
пену. Когда "море" было готово, мы побежали в прихожую за громадным надувным
крокодилом, купленным в числе прочих игрушек.

Мне пришлось героически играть роль насоса. Сколько я ни дула, этот
чертов крокодил, казалось, никогда не станет упругим, а так и будет висеть
тряпочкой. Санька сидел рядом и всячески сочувствовал моим мучениям. Он
гладил меня по руке, сам раздувал щечки и пыжился, стараясь хоть чем-то
помочь. Когда я основательно уставала и отваливалась от крокодила на спинку
дивана, он покровительственно хлопал меня по колену и говорил:

- Одяхни, одяхни.

Когда крокодил, наконец, приобрел желанную упругость, Санька пришел в
восторг и преисполнился ко мне такой благодарностью, что даже пообещал
завтра в песочнице сделать мне куличик.

Но нас поджидала неприятность: крокодил не хотел помещаться в ванне.
Точнее, он не хотел туда помещаться вместе с Санькой. Мы стали перед
альтернативой: или Санька, или крокодил. Санька мужественно отнесся к такой
неприятности и разрешил крокодилу постоять рядом.

Когда мы, свежие и одетые в новую пижамку, улеглись в постель,
выяснилось, что забыли про книжку.

- Казку! Казку! - объяснял мне Санька, рисуя руками формат книжки.

Пришлось взять журнал мод и придумывать "казки" на ходу. Я недолго
мучалась. Санька на удивление быстро заснул. Он вцепился в одеяло ручками,
приоткрыл ротик и склонил набок кудрявую головку. Реснички трогательно
подрагивали. Я едва не прослезилась от умиления. Как прекрасен этот
ангелочек.

Санька спал, а я сидела рядом, любовалась и грустила. Годы моей жизни
вернулись и стали грозной стеной одиночества. Зачем жила? Зачем любила? Для
кого? Для себя. Только для себя. В свое удовольствие.

Когда живешь в свое удовольствие всю жизнь, все реже получаешь
удовольствие. Хочется употребить себя на что-нибудь благое, а на что?

Из года в год я стремилась получать, а выходит, надо было отдавать.
Почему мне не везет в любви? Да потому, что нет у меня никакой любви.
Отношения с мужчиной - это еще не любовь. А что же тогда любовь?

Санька - любовь. Герман - любовь. Но все это не у меня. А что у меня?
Ничего. Моя жизнь - кобыле под хвост. Пора себе в этом признаться.

Но что я могу сделать, когда нет достойной личности. Я всегда знала: если
придет Он, за ним я хоть на край света.

Вот Клавдия. Она не разменивалась лишь бы на что, а ждала. И дождалась.
Какой мужчина Дмитрий! Такому и рубашки стирать, и детей рожать в радость.
Вот за таким бы я пошла на край света, но почему-то мне не попадалось таких.

Из прихожей донесся звонок. Я глянула на часы - десять вечера.

"Странно, - подумала я, - кто мог прийти ко мне в такое время без
предупреждения?"

Я выключила свет и на цыпочках вышла из спальной, подкралась к двери,
заглянула в "глазок" и отшатнулась.

"Боже! Он! А я растрепанная, с расползшейся на лице косметикой".

- Секунду! - крикнула я и помчалась обратно в спальню за японским
халатом.

Не решаясь включать свет (чтобы не разбудить Саньку), я кое-как нацепила
на себя халат и побежала открывать дверь. Я очень боялась, что он не
дождется, рассердится и уйдет.

- Секунду, сейчас, сейчас, - кричала я, судорожно поправляя прическу.

Вид мой был так ужасен, что понадобилось бы не меньше часа на его
реабилитацию. Я беспомощно махнула рукой и распахнула дверь.

Дмитрий... Даже не знаю, как описать. Он был настолько в форме, насколько
не в форме была я. Костюм, рубашка, галстук. Все со вкусом, все в тон, во
всем чувствовалась женская рука. Неужели у него появилась помощница? Да нет,
вряд ли.

А розы!!! Белые розы!!!

Сто лет не дарили мне таких роз. А я в дурацком, хоть и японском, халате
и... О боже! Где мои жар-птицы? Все ясно. Они на другой стороне. В темноте я
надела халат шиворот-навыворот. А, черт! Раз в жизни ко мне пришел настоящий
мужчина, и все не так. Но что делать? Выхода нет, надо встречать.

Я сделала шаг назад, ослепительно улыбнулась (в этом свете! Шеренги
морщин! Кошмар!) и сказала:

- Ах, какие розы! Сто лет не дарили мне таких роз! Входите.

Дмитрий смущенно улыбнулся и вошел. Я схватила букет и потащила его в
ванную.

- Проходите на кухню, - крикнула я на бегу.

- А где у вас кухня? - последовал вопрос.

Вот дура. Когда просишь у господа настоящего мужчину, неплохо бы
подумать, где ты возьмешь ему настоящую женщину. Ну кто так принимает
гостей? Надо вернуться и сделать все правильно. А розы? Их бы в вазу... Вот
балда. Их нужно понюхать, сказать "чудо!" и, взяв гостя под локоть,
проводить его в гостиную, а не на кухню. Он что, слесарь?

Я вернулась, прижала розы к носу, сказала: "Чудо!" - схватила Дмитрия за
локоть и потащила его в гостиную. Присаживаясь на диван, он как-то странно
посмотрел на мой халат, и я вспомнила, что вся не в порядке. Подхватив вазу,
крикнула: "Один момент" - и выпорхнула из комнаты.

Я опять вернулась в спальню, так же, не включая света, покопалась в
шкафу, вытащила какую-то шмотку и выскочила в прихожую. Ужас! Это опять
серое старушечье платье.

"Ну и фиг с ним, все лучше халата наизнанку", - приободрила я себя.

Когда я в платье входила в гостиную, причесанная, подкрашенная и с
подносом в руках, вдруг столкнулась с грустным взглядом Дмитрия.

- Что-то случилось? - встревожилась я.

- В общем, да, - ответил он, - но почему-то сейчас очень не хочется об
этом говорить.

- Значит, скажете позже. Вам кофе со сливками или с ликером? Есть коньяк.

При слове "коньяк" лицо Дмитрия вытянулось.

- Нет, нет, - поспешил отказаться он, - со спиртным я завязал. Хватит.
Если можно, не нужно ничего, просто черный кофе.

Мне хотелось быть приветливой и радушной. я старалась.

- Конечно можно, что за вопрос. Чувствуйте себя как дома, - сказала я,
придвигая тарелку с печеньем.

- И не забывайте, что в гостях, - смущенно усмехнулся он.

- Да... Ой, то есть нет.

Беседа явно не вяжется. Поскольку спиртное как способ коммуникации
отвергнут, я не знала, откуда ждать вдохновения. Конечно, можно просто
спросить, чему обязана приятностью визита или сморозить какую-нибудь другую
глупость вроде этой, но совсем не хотелось официального тона. Хотелось
душевности и тепла.

Чтобы не выглядеть дураками, люди обычно вытворяют такое, после чего у
окружающих нет никаких шансов считать их умными. Примерно то же получилось и
со мной. Не зная, куда себя деть, и не в состоянии вынести затянувшейся
паузы, я взглянула на часы и неожиданно для себя брякнула:

- Половина одиннадцатого.

Мгновенно сообразив, как глупо я поступила, тут же попыталась загладить
оплошность и с фальшивой улыбкой добавила:

- Детское время.

Дмитрий от моих слов напрягся, вытянулся, даже привстал с дивана.

- Простите, - окончательно смутился он, - побеспокоил вас в позднее
время. Понимаю, что неприлично, но завтра утром я должен быть в Коломне, а
по телефону говорить не хотелось.

- Почему? - мгновенно вырвалось у меня. Ну и вопросы я задаю. Черт,
сейчас подумает, что я только и мечтаю о том моменте, когда он уйдет.

Раз в жизни ко мне случайно забрел приличный мужчина, а я, убогая, что
делаю? Я, которая не одного мужика по сердцу полоснула, веду себя как
круглая дура. Надо намекнуть ему, как я рада.

Пока Дмитрий смущенно подбирал слова для ответа на мой вопрос, я
выскочила с инициативой.

- Так удачно вы пришли, - вполне искренне щурясь от удовольствия, сказала
я. - Просто чудо какое-то. Только о вас подумала и... звонок в дверь.

Он сразу оживился.

- Вы думали обо мне? - удивился он.

- Да вот только что, непосредственно перед вашим приходом.

- И что вы обо мне думали?

- Разное. Нашелся ли этот Лаврентий Маградзе, например.

Дмитрий помрачнел, а я окончательно решила, что нет на свете другой такой
дуры, как я. И почему это разум покидает людей в самый неподходящий момент?

- Да, я пришел как раз по этому делу, - невесело сообщил Дмитрий. - К
сожалению, мне не удалось выполнить ваше поручение.

Это настораживало.

- Почему?

- Потому что Маградзе мертв.

Я ожидала какого угодно ответа, но только не такого.