надеялась, что по крайней мере эльф уже на корабле.
знакомые фигуры. За ее спиной топали башмаками по скрипучим доскам палубы
матросы, волокли последние тюки грузчики и хрипло покрикивал на тех и других
боцман. Все пассажиры уже прибыли; некоторые из них стояли на палубе,
подобно Элине, другие прогуливались по причалу, оттягивая до последнего
момент расставания с твердой землей под ногами. Наконец капитан зычно
рявкнул: "Все на борт, отчаливаем! " -- и пассажиры, в последний раз пожав
руки или обнявшись с провожающими, поднялись на корабль.
берег?
особо страшного ему не грозит. Ну, может быть, месяц тюрьмы, если не сможет
откупиться. И зачем ему понадобилось ввязываться в драку, почему было не
откупиться сразу? Конечно, обозленные стражники содрали бы с них двоих
больше, чем намеревались вначале за Йолленгела, но зато теперь все были бы
на борту. Или нет, стражники все равно бы промурыжили бы их слишком долго?
Должно быть, именно так. И куда девался эльф? Скорее всего, он бежал куда
глаза глядят и просто заплутал в лабиринте улиц. Выходило, что спутники
Элины не нуждались в спасении; если она останется, то просто потеряет
несколько недель, а то и месяцев, ожидая следующего корабля. С другой
стороны, Эйрих был весьма полезным спутником, но ведь он ехал только до
Дулпура, значит, им все равно предстояло расстаться -- не в порту
отправления, так в порту прибытия. Терять время и подвергать лишней
опасности Артена лишь для того, чтобы иметь возможность нормально
проститься, было глупо.
захлопали паруса, ловя ветер, город стал поворачиваться и уходить за корму.
Элина все еще всматривалась в очертания порта, надеясь увидеть своих
товарищей; и лишь когда судно вышло из бухты в открытое море, она ушла в
свою каюту.
море было спокойно, хотя, конечно, без небольшой волны не обходилось. За
свою предыдущую жизнь Элина лишь однажды совершала морское путешествие -- ей
было тогда лет пять, и король, в чьей армии служил тогда ее отец, решил
перебросить свой экспедиционный корпус морем. Тем не менее, морская болезнь,
истязавшая половину пассажиров, Элину не тронула -- благодаря регулярным
тренировкам, куда входили различные прыжки, развороты и сальто, у нее был
тренированный вестибулярный аппарат. Постепенно и пассажиры стали привыкать
к качке и выбираться на палубу не только для того, чтобы согнуться над
бортом в приступе рвоты. Поскольку плавание предстояло долгое, в скором
времени все перезнакомились друг с другом, хотя некоторым требовалась для
этого помощь других попутчиков в качестве переводчиков.
судна состояла из восемнадцати человек). Большинство составляли подручные
купцов средней руки, не имевших собственных кораблей -- эти люди
сопровождали груз или, напротив, возвращались из деловой поездки. Четверо
были переселенцами, отправившимися на восток в поисках лучшей жизни: худой
неразговорчивый мужчина без двух пальцев на левой руке и семья из трех
человек -- муж, жена и их восьмилетний сын. Ребенок, толстый некрасивый
мальчик, был изрядным плаксой и изводил родителей и других пассажиров своими
гнусавыми громогласными жалобами; Элина с первой же минуты почувствовала к
нему глубокое отвращение. Наконец, последним пассажиром был молодой человек,
ехавший к своей невесте, с которой не виделся несколько лет. Всех остальных
людей на свете он, похоже, рассматривал в качестве слушателей его
патетических разглагольствований о своей возлюбленной. Он был еще большим
бедствием, чем ребенок; за несколько дней он успел всем, включая матросов,
прожжужать уши рассказами о том, как они вместе играли в детстве, как
целовались и давали клятвы верности в отрочестве, как жестокая судьба
забросила их семьи "на разные края света" -- ее в Дулпур, его в Эль-Хасар
(между "краями света" не было и трех тысяч миль), и, разумеется, какими
неземными достоинствами обладает его идеал. В "Эрварде" он особо рассчитывал
найти благодарного слушателя -- тем паче что нашелся юго-западный диалект,
который понимали они оба -- но был жестоко отшит.
здравомыслящим, но если она и впрямь ждет вас, то мне ее искренне жаль, --
сказала Элина.
не столько обиженным, сколько покровительственным.
свете, мне достаточно было бы взглянуть на вас, чтобы в этом убедиться, --
отрезала графиня. Больше пылкий влюбленный с ней не разговаривал. Ему,
однако, удалось-таки заполучить внимательного слушателя в лице матери
плаксивого ребенка -- усталой женщины за тридцать, утратившей остатки
красоты, но так и не набравшейся ума.
затем корабль отклонился к югу. В принципе можно было идти вдоль берега в
течение всего плавания, но такой путь был бы, во-первых, заметно длиннее
из-за сильно изрезанной северной береговой линии, а во-вторых, отнюдь не
безопаснее. Между портовыми городами простирались незаселенные территории,
где в угрюмых скалистых бухтах или между прибрежными островами вполне могли
поджидать в засаде быстроходные пиратские суда. Впрочем, южный берег моря
был в этом плане еще опаснее: на севере Южного континента у пиратов была
целые города. Государства, имевшие выход к Срединному морю, предпринимали не
одну военную экспедицию с целью разорения этих разбойничьих гнезд, но,
сожженные дотла и с потопленным флотом, те через некоторое время возникали
вновь, на прежнем или новом месте.
северо-восточный; он гнал по небу рваные тучи и взъерошивал пенные гребни
свинцово-серых волн. Начинался один из тех зимних штормов, после которых к
берегу нередко прибивает плавучий мусор, оставшийся от кораблей, а иногда и
раздутые тела утопленников.
ремнями к койке, она боролась с комом в горле и пустотой в животе, когда
каравелла то карабкалась к небу, задрав бугшприт, то скользила в водяную
яму. Один раз графиня, дабы продемонстрировать свою храбрость и набраться
впечатлений, попыталась было выйти на заливаемую морской и небесной водой
палубу, но привязавшийся к мачте боцман немедленно погнал ее обратно -- и
вовремя, иначе следующий вал мог унести ее в море.
принимая на себя удары бесчисленных тонн воды, зарывался в волну чуть ли не
по нижние реи -- однако всякий раз выныривал, стряхивая с бортов водопады
ярящейся пены и норовя вновь уставить мачты в зенит. Наконец на четвертый
день -- это был пятнадцатый день плавания -- море успокоилось. "Русалка",
несмотря на внешнюю неказистость, с честью выдержала испытание (далеко не
первое и не самое страшное в ее биографии); правда, под конец в трюме
образовалась течь, но ее удалось заделать. Некоторые снасти нуждались в
починке. Пострадал кое-какой груз, залитый водой или плохо закрепленный.
Один из матросов был смыт за борт во время шторма; один из торговцев сломал
себе руку в собственной каюте, не удержав равновесия при качке. Больше
потерь не было, не считая, конечно, того обстоятельства, что корабль отнесло
от первоначального курса вспять и к югу.
перекатывались под поверхностью воды, но мокрые паруса висели дрябло и
бессильно. До самого вечера "Русалка" лежала в беспомощном дрейфе, и лишь
ближе к закату удалось поймать хоть какой-то ветер. Он был слабый и не
слишком попутный, так что "Русалка" тащилась вперед, делая не больше
трех-четырех узлов. В таких условиях прошла ночь.
нездоровое оживление команды. Проследив направление взглядов, то и дело
кидаемых за корму, она увидела на горизонте белый парус. Даже, пожалуй, не
совсем на горизонте, а уже ближе.
скрестив руки над животом, тоже неприязненно смотрел в сторону неизвестного
судна.
пассажиров, но как-то поддался решительному натиску Элины.
как на рыбачьей лодке. Но рыбачьей лодке нечего делать на таком расстоянии
от берега. Значит, галера или что-то вроде. Конечно, галеры имеются и в
обычных военных флотах... Идут за нами с рассвета.
веслах, это очевидно.
и идя на всех парусах, но три часа спустя неизвестное судно уже практически
настигло ее. Теперь уже отчетливо было видно, что это небольшая двухмачтовая
галера. Она могла бы догнать каравеллу и раньше, но, должно быть, на галере
берегли силы гребцов, понимая, что добыча никуда не денется. Увы, теперь уже
практически не приходилось сомневаться, что команда галеры рассматривает
"Русалку" в качестве добычи. Ни один государственный флаг не развевался под
клотиком преследователей; впрочем, будь это и не так, оснований для
Пехов Алексей
Лондон Джек
Конюшевский Владислав
Круз Андрей
Грабб Джеф
Апраксина Татьяна