Отчасти дипломаты были правы. Петр Шувалов, ведавший внутренними
делами империи, тоже горячился из-за денег:
- Матушка, что б тебе дозволить авантюру одну? Всю медь переплавить
заново... Монетки отлить вполовину менее прежних, а цену проставить в два
раза больше. А? В четыре раза выгода!
Не соглашалась - мямлила.
- Не хошь? Ну, тогда давай лотерею объявим, - настаивал Шувалов. -
Шут с ними, со всеми! Кто не станет билеты брать, силком выдадим заместо
жалованья. А там крутись сам, как знаешь... Опять не хошь? Да что с тобой,
матушка? Тогда сама разберись "Впоследствии, когда встала угроза
переливать пушки в монеты, эти два проекта - перечеканка денег и лотерея -
были проведены П. И. Шуваловым в жизнь.".
***
А вдали от придворной бестолочи, в суровых тяготах воинских будней
разворачивалась армия России, дабы победить и удивить!
В конце мая Фермор повел наступление в Померании, вдоль побережий.
Затем русская армия круто развернулась на юг - пошла, змеясь по дорогам,
прямо в глубину Европы. Надолго оторванная от своих баз, лишенная помощи
флота, начинала она героический рейд по немецким землям. Париж и Вена
могли ликовать: русские "медведи" согласны принять на себя главные удары
ловкого полководца Фридриха!
Австрийцы настойчиво домогались от России, чтобы русская армия была
лишь "помощной" (придатком их армии). Но Россия пожелала остаться
самостоятельной. Шли сами. Своим путем. В желтой пыли пропадали хвосты
обозов. Гремела полковая музыка. Визжали калмыки в седлах...
Фридрих осадил крепость Ольмюца - ключ к столице Австрийской империи.
Здесь он и застрял. Ядра кончились, а обоз с припасами не пришел, разбитый
в горах. Король понял, что попался в ловушку: имперская армия отсекла ему
пути в Богемию и Силезию. Оставалось одно - сложить знамена. И как раз в
это же время до Фридриха дошло известие, что русские уже под Кюстрином...
Смятение короля не имело теперь предела:
- Как? Они уже под Кюстрином? Боже, но ведь Кюстрин - это дверь,
открыв которую, русские сразу попадают в Берлин...
А он сидит здесь, у Ольмюца. Ни туда, ни сюда. Ни ядер, ни денег.
Небрит. Оборвался. Похудел. Озлоблен. Устал.
- Вот что, милый, - сказал король курьеру, протягивая ему пакет, -
седлай коня и скачи в Силезию; с тобой письмо мое коменданту крепости
Нейсе, чтобы он готовил для меня хлеб и фураж...
Расчет был точным: курьера сбили с лошади, а письмо короля оказалось
в руках австрийцев. Из письма им стало ясно: Фридрих решил прорваться на
Силезию. И тут же венские войска очистили Богемию, всей своей мощью встали
на путях к Нейсе, куда Фридрих, конечно же, и не собирался.
- Мешок разорван! - сказал он. - Австрийцам кажется, что я думаю то,
что пишу, и пишу то, что думаю... Нет! Вена подождет. Сейчас важнее
русские...
Он нанял окрестных крестьян, чтобы они поддерживали огонь в кострах
его лагеря. Потихоньку убрал свои пушки от Ольмюца, глубокой ночью отвел
свои войска. Костры горели всю ночь и потухли утром. Австрийцам остались
на память зола от костров лагеря прусского и документ за подписью короля,
подтверждавший, что он идет именно на Силезию.
Но Фридрих уже прошел через Богемию, и - вот он, стратегический
простор Европы! Король сразу взбодрился, погнал свою армию форсированным
маршем. Палкой, палкой, палкой! Сейчас не время уговаривать... Не
отставать, скоты, или не знаете, что русские уже под Кюстрином?.. Этот
Кюстрин был дорог королю по воспоминаниям юности. В застенке Кюстрина есть
камера, где он сидел, как узник, еще кронпринцем. "Боже! - думал Фридрих.
- Сколько я тогда пережил, наивный и тщедушный юнец. Но мог ли я
предполагать тогда, что мне предстоит воевать под Кюстрином?.."
С каждой милей, пройденной в марше, нетерпение короля усиливалось, и
он говорил свите:
- Теперь для меня главное - разрушить авторитет русской армии. Если
сейчас Россия не выдержит моего удара, тогда вся коалиция против меня
полетит вверх тормашками... Франция с Австрией - уже не вояки, в этом я
убедился!
Комендант Кюстрина, старый матерый воин, получил от короля приказ
держаться "под страхом смерти и величайшего наказания".
На самом разбеге своих эшелонов, когда вдали уже полыхало зарево,
короля Пруссии вдруг нежданно остановили известием:
- Ваше величество, дальше к Кюстрину не пройти: прямо перед нами
стоит мощная армия австрийцев под командой самого Дауна...
ПОД КЮСТРИНОМ
Кюстрин был таков: вокруг - болота, кустарник, реки. Сама цитадель -
бастионы и равелины, верки выложены булыжником, на валгангах (по верху
вала) артиллерийские казематы. Крепость старая, еще итальянцы строили, но
очень крепкая. Вокруг нее копаны рвы с водою, и вода течет уже из Одера, -
водичка мутная, почти коричневая, пить ее не захочешь...
Казаки с ходу, проскочив через кладбище, захватили кюстринские
предместья. Русские гренадеры - метальщики ручных бомб - вломились на
форштадты. Пруссаки укрылись за бастионами, и началась осада. Русские
мортиры открыли огонь сразу же, без промедления. Первое ядро - пошло..,
второе - пошло.., третье...
- Давай четвертое! - кричат канониры. Четвертое - в костре, лежит на
груде раскаленных углей.
- Сейчас поджарим и подадим, - смеются у костра. Корнцангом зацепили
его из огня, сунули в пасть мортиры.
Шарах! - было видно, как стелется красный хвост. Вот ядро уже за
стенами города. Вот оно резко пошло на снижение. Пропало.
- Кудыть же оно засобачилось? - почесался канонир у пушки.
Это четвертое ядро (честь ему и слава!) угодило прямо в сарай с
сеном, и сено сразу вспыхнуло. Огонь перекинулся дальше. Начались пожары,
заполыхало... А в Кюстрине размещались главные магазины прусской армии:
зерно, пороха, обмундирование.. Вот все эти запасы теперь и горели с
треском!
Жители города стали разбегаться по окрестностям, по лесам и деревням;
русские не препятствовали их выходу из Кюстрина, но обратно в Кюстрин
никого уже не пускали.
Под стены осажденной крепости прибыл и сам Фермер... Сначала двигался
багаж генерала на верблюдах, потом скакали две тысячи калмыков; за
калмыками ехали трубачи и литаврщики, непрерывно играя, за оркестром
гарцевали адъютанты, оповещая о близости главнокомандующего; за
адъютантами провозили курятники; за курами, сладостно квохчущими в
клетках, показался и сам Виллим Виллимович.
- Горит? - присмотрелся он к Кюстрину. - Калите все ядра на огне.
Пошлите парламентера с предложением о сдаче...
Но комендант Кюстрина встретил русского парламентера залпом из пушек.
Далеко по воде Одера плыли лошади, вздернув головы с навостренными ушами,
- это чугуевцы уходили на другой берег в разведку по прусским тылам. На
виду горящего Кюстрина Фермер решил добиться такой победы, чтобы все лавры
достались только ему, и никому больше. Сейчас ему мешал боевой Румянцев, и
он вызвал его к себе:
- Петр Ляксандрыч, бери конницу и уходи с нею к Шведту, под Кюстрином
делать твоей дивизии нечего.
Румянцев понял: опять его затычкой в дырку, из которой живым не
выбраться. Но.., армия? Что будет с армией?
- Разумно ли, - сказал он, - ныне корпус раздваивать и меня под
Шведтом содержать? А ежели король придет под Кюстрин? Ведь я из-под Шведта
на подмогу не доскачу - не поспею!
- Фридрих не придет, - успокоил его Фермор, валяясь на диване,
обтянутом шелками и бархатом. - Между королем и мною стоит имперский
маршал Даун с войсками отборными, под Кюстрином же я сам справлюсь...
Пускай горит жарче - скорее выскочат из пекла.
15 эскадронов кавалерии и 16 батальонов инфантерии - вся дивизия
Румянцева! - были отосланы к черту на кулички, на помощь шведам, и Фридрих
прослышал об этом.
- Теперь, - сказал король, - я не сомневаюсь в успехе. Фермор,
отослав Румянцева, обессилил себя, и я его не страшусь. Сейчас мне мешает
только этот старый ночной колпак Дауна, который торчит перед моей армией...
Но обходить армию Дауна - долгая история. Медлить тоже нельзя. Все с
интересом наблюдали за Фридрихом: как он вывернется из этого положения?
- Идем на Дауна! - сказал король. И повел солдат напролом - прямо на
австрийцев, никуда не сворачивая. Лоб в лоб! На что надеялся король?..
Дауну доложили немедленно:
- Король быстро движется прямо на нас.
- Он идет не на нас! - отвечал Даун, явно злорадствуя. - Мы королю
сейчас не нужны; он идет вздуть только русских... Санкт-Петербург
утверждает, что мы плохо воюем. Но русские еще не сталкивались с самим
Фридрихом. После чего Даун распорядился:
- Пропустить короля, и пусть он устроит русским кровавую баню, чтобы
впредь они были скромнее в своем бахвальстве...
Австрийская армия раздвинулась, образуя во фронте брешь, и в эту
брешь австрийцы - без единого выстрела! - пропустили на русских войска
Пруссии.
Все удивились, кроме Фридриха, - он был отлично извещен о раздорах в
союзном лагере. Король только сказал:
- Какой отличный был забор. И какая великолепная оказалась в нем
дырка!
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Чернецов Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий