read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



И заорала.
Жена вскинула "оптарь" и прицелилась.
-- Не ори! -- обреченно сказал муж. -- Она права. Я бы тоже ее убил,
если б вернулся оттуда и застал ее с мужиком...
-- Вы оба больные! -- еще пуще завопила соседка. -- Я -то здесь при
чем! Что уж такого случилось? Меня муж три раза заставал и даже пальцем не
тронул. Он меня лю-ю-бит...
И вдруг жена отшвырнула в угол нацеленную винтовку, подскочила к
соседке и дала ей затрещину, одну, другую, третью, -- только голова у той в
разные стороны моталась. Потом вцепилась в ее шестимесячные кудри и
несколько раз как следует ударила затылком о металлическую спинку
итальянской кровати, приговаривая:
-- Если тебя твой муж, сука, так любит, что ж ты, лярва немытая, по
чужим мужьям бегаешь?! А?
Потом за волосы же она выволокла ее в прихожую, сорвала простынку и
вытолкнула абсолютно голой на лестничную площадку, а одежду потом в
мусоропровод спустила. Правда, у соседки все обошлось. Она сказала
обалдевшему своему супругу, что ее ограбили в лифте, и тот, чтобы успокоить
безутешную подругу, купил ей норковую шубу. А наша суперменка, выставив
соперницу, спокойно пошла на кухню, разобрала винтовку, уложила в чемоданчик
и начала готовить любимый суп мужа -- фасолевый, из рульки. Больше она
никуда не ездила, вернулась преподавать химию в свою школу. А муж устроился
около дома торговать "Московским комсомольцем". Но соседка газет у него
никогда не покупает. Зато жена, прибежав из школы, несет ему в термосе и
судках горячий обед. Вот такая история...
Походив по комнате, я осознал: окончательно вернуть меня к жизни и
сделать полноценным членом общества могут, как и советовал в таких случаях
великий Булгаков, только сто граммов водки, закутанные солянкой с маслинами.
Я представил себе, как буду наливать водку в рюмочку из казенного с золотыми
ободками графинчика, и не ощутил никакой тошноты, а только сосущую сладость
во рту. Организм победил!
На улице я зажмурился от солнца и вдохнул неизъяснимый воздух раннего
московского лета, настоянный на свежей тополиной листве, выхлопных газах и
сырых подвальных сквозняках. Так бывало в детстве, когда после долгого
гриппа в первый раз выходишь из дому, чтобы отправиться в поликлинику. А
друзья за время твоей болезни даже немного подросли...
ЦДЛ встретил меня все тем же настороженным любопытством. Закусонский
отвел глаза. А Ирискин, обедавший в компании других письмоносцев, приветливо
дернул мельчайшим лицевым мускулом. Но мне было наплевать! Да, коллеги, я
жив, я на свободе, более того -- свободен и сейчас буду обедать! У меня даже
есть деньги: шинники заплатили! А если еще и пионеры мне отстегнут, то я
вообще буду богат, как инкассатор...
Я сел и, как завсегдатай, не раскрывая меню, стал озираться в поисках
официанта. Ко мне подошла Надюха -- снова в форменном фартучке и с кружевной
наколкой в волосах.
-- Обедать или поправляться? -- спросила она.
-- Поправляться. А тебя что -- простили?
-- Простили... А где Витек?
-- Нарушаешь последовательность! -- упрекнул я, и она, даже не уточняя,
что принести, убежала на кухню.
Я огляделся. В углу с дамой обедал поэт Евгений Всполошенко; он,
размахивая руками, громко читал ей стихи, ревнивым глазом успевая проверить,
какое впечатление на окружающих производит его лиловый, с золотым переливом,
как у конферансье, пиджак. За соседним столиком по-восточному звучно жевал
известный среднеазиатский поэт, пишущий в основном о прохладных арыках,
зеленых кишлаках и влюбленных хлопкоробах, но почему-то исключительно на
русском языке. Странное занятие -- похожее на плов из гречневой каши. Не
уважаю! Уважаю Эчигельдыева, он хоть свою лабудень на кумырском пишет...
А Надюха на крыльях неразделенной любви уже летела ко мне с графинчиком
водки:
-- Ну, что там с Витьком? Метриха мне такого наговорила!
-- Опережаешь события! -- улыбнулся я, и она снова убежала на кухню.
Я посмотрел на графинчик, напоминающий химическую колбу, на которую по
глупой прихоти нанесли два золотых ободка, и решил доказать себе, что
бытовой алкоголизм еще не одолел мою волю и выпью я, лишь когда принесут
солянку. Это было непросто, и чтоб отвлечься, я стал прислушиваться к тому,
о чем говорят за столиком Ирискина. А говорили вот о чем: сверху никаких
команд еще не поступало и подписан(tm) все эти дни дежурили в приемной,
подменяясь, чтобы перекусить и справить нужды. Но надолго отлучаться нельзя,
ибо, не ровен час, позвонят с высот -- и судьбу целого умонаправления может
решить одно лишнее напористое плечо и один лишний зычный голос...
Солянки все не было. Прикинув, что уже достаточно испытал свою
алкогольную независимость, я наполнил рюмку по всем законам поверхностного
натяжения и "немедленно выпил", как сказал бы Венедикт Ерофеев. Кто хоть раз
в жизни злоупотреблял, тот поймет мои ощущения: целебное тепло, зародившись
в желудке, через несколько мгновений уже нежно приняло форму всего моего
тела, а затем, выйдя за его пределы, образовало вокруг меня радостное
марево, трепещущее, как воздух над раскаленными камнями. Я закусил корочкой
хлеба и увидел Надюху, несущую над головами всей этой литературной сволочи
судок с моей солянкой -- серебряную чашу, почетный приз за несуетную
жизнестойкость! (Обязательно запомнить!)
-- Ну, что там с Витьком? Не посадили хоть? -- ставя судок, спросила
она.
-- А где маслины? -- в свою очередь спросил я, огорченно поваландав
ложкой.
-- Не завезли... Вы чего не отвечаете! Втянули его в разные пакости, а
теперь отлыниваете! Где Витек?
-- А где маслины?
-- Не завезли, говорю!
-- А его, наоборот, увезли...
-- Куда?
-- Не знаю...
-- Кто?
-- Дама. Дама с "командирскими" часами.
-- Горыниха! -- всплеснула руками Надюха. -- А я думала, врут на кухне!
-- На кухне никогда не врут.
-- Дурак вы. Предупреждала я Витьку, чтоб не связывался... Связался!
Если с ним что-нибудь случится, я вам горячий бульон на голову вылью!
-- Твои угрозы, словно розы, а позы, словно туберозы! -- процитировал
я, кажется, себя самого.
-- Да ну тебя... кофе будешь? -- спросила Надюха, переходя на "ты".
-- Вестимо.
Она снова ушла. А я бодро помахал ручкой печальному Закусонскому. Он в
ответ только мотнул головой и скуксился еще больше. Я бы на его месте просто
повесился на клейкой ленте для мух!
-- Вот ты где! Слава Богу! -- Передо мной стояла запыхавшаяся
секретарша Горынина Мария Павловна. -- А я уж к тебе курьера хотела
посылать. Телефон не отвечает, Николаич ругается, тебя требует. А тут
Ирискин прискакал и говорит: ты в ресторане...
-- Конечно, где ж еще быть настоящему писателю! А что случилось?
-- Не знаю, но что-то серьезное. Пошли!
-- Не могу. Без кофе не могу. Обед без кофе, как жизнь без смерти...
-- Вот, правильно понимаешь: прибьет Николаич. Пошли!
И я пошел. Без кофе.


26. ГРОЗДЬЯ СЛАВЫ
Приемная Горынина была набита томившимися в ожидании подписантами: они
сидели третий день, поникли и осунулись. Мужчины заросли щетиной. Женщин
явно не красил неловкий макияж, выполненный в полевых условиях. Делегаций
теперь стало четыре: появились еще защитники природы, принесшие письмо
против загрязнения эфира ненормативной лексикой. К ним примкнул болтавшийся
без дела Свиридонов-младший.
В кабинете я застал странную картину.
Трое мужчин -- Горынин, Сергей Леонидович и Журавленке боролись с
Ольгой Эммануэлевной. Выглядело это так. Видный идеолог, прикрыв "вертушку"
своим телом, одной рукой придерживал на носу очки, а другой, стараясь
сохранить уважение к старости, насколько это возможно в подобной ситуации,
отталкивал атакующую бабушку русской поэзии. Горынин и Сергей Леонидович,
схватив ее соответственно за талию и за руку, пытались оттащить Кипяткову от
опасного аппарата. Ольга Эммануэлевна отбивалась с редкой для ее возраста
энергией, а свободной рукой старалась сорвать очки с носа Журавленке. При
этом она кричала:
-- Дайте мне позвонить! Я скажу ему все...
-- Он занят. Он не подходит к телефону! -- увещевал ответработник,
уворачиваясь от цепкой старушечьей лапки.
-- Вы лжете! Вы отрываете руководство партии от почвы! -- кричала
Кипяткова. -- Я скажу ему: Михаил Сергеевич...
-- Не надо! -- умолял Николай Николаевич. -- Не надо ему ничего
говорить!
-- Не-ет, я скажу-у! -- настаивала старушка, делая совершенно
борцовскую попытку вырваться.
-- Он все уже знает! Ему доложили! -- кряхтя, убеждал Сергей
Леонидович.
-- Нет, не все! Он не знает, какой Виктор Акашин замечательный
писатель! Я должна прочесть Михаилу Сергеевичу одно место из романа...
-- Горбачеву не до романов! Он за целую страну отвечает! -- снова
вступил Журавленке.
Мое появление несколько отрезвило Кипяткову.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 [ 50 ] 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.