беспризорных перед тем, как отправить их в разные колонии и детдома.
деревянном здании бывшей школы.
столов за этими партами нас и кормили, давали привычную затируху: мука с
водой да лук, да в редкие удачливые деньки - мерзлую черную картофелинку...
Утром два финика к чаю или десять изюминок, вечером кусок протухшей селедки
и снова чай. Иногда каша - в праздники и на воскресенье.
нескладно длинный татарин Муса. Он любил всех разыгрывать, но, когда ярился,
мог и зарезать, становился белым и скрипел зубами. Муса помнил свой Крым,
мазанку в отдалении от моря, на склоне горы, и мать с отцом, которые
трудились на винограднике.
сам Балбек, не знал. Был он низкоросл, скуласт, справедлив. Как-то пытались
они разговаривать с Мусой, каждый на своем языке, и даже что-то у них
получилось. Оба умели играть в кости. Балбек учил нас ругаться
по-ногайски...
девочка, а жить одной в холодной спальне невозможно, просила нас называть ее
по-русски: Гроссова. Она знала наизусть все лекарства, была очень аккуратной
девочкой и всем убирала постели, Она и пол подметала. О своем прошлом
помнила лишь, что жила у большой реки, но однажды ночью пришли люди и велели
им уезжать. Мать плакала от страха. А потом в поезде маме стало плохо, и ее
вынесли, Лида тоже вышла; ее подобрали, умирающую, где-то в чужом городке,
на вокзале...
хотя не были они похожи, уж куда разней: один светлый курносый, русачок, а
другой черный, стриженый и черноглазый, он и по-русски едва говорил... Но
Кузьменыши твердили, хоть их никто о том не спрашивал, что они кровные
братья!
болгарина. А через комнату жили слепые.
сами находили дорогу в столовую и спальню, знали свои места за столом и даже
могли гулять по улице, вдоль забора.
мал, лицо его было усеяно черными крапинками, будто дробью. Антон рассказал,
что он нашел гранату и пытался ее разобрать. При этом он показал свои руки,
где не было трех пальцев на левой руке и двух на правой.
прочитал несколько строк.
Антон. - У нас многие гадают на рынке. Столько заколачивают, ахнешь.
ветреный, в спальне стояла холодина.
распределители и колонии, других в детдома, а некоторых в ФЗУ и ремесленные
училища, если выходило по возрасту.
брали какие-нибудь люди на воспитание, из тех, кто имел жилье и мог кормить
и одевать.
иначе! Живешь, живешь, как кролик, выставленный на рынке в корзине: купят
или не купят? А тут вдруг появляется волшебник и уводит тебя. Куда - не
важно. Важно, что отсюда. И - навсегда. Фантазия? Но ведь должна же быть у
безродных сказка? Как им без веры в сказку жить?
Все как-то возбудились и старались отираться поближе к кабинету. Вдруг их
тоже вызовут. Никто не сомневался, что Кольку хотят усыновить.
Как ни кричал он, как ни скандалил, дверь закрыли, и он остался один.
Христофоровна. Фамилия у нее была Мюллер. Рядом с ней, Колька еще в дверях
увидел, сидела Регина Петровна, похудевшая, но красивая. На волосы был
накинут платок, в руке - папироса.
письменным обляпанным чернилами столом, таким же шкафчиком и тремя
одинаковыми стульями, глазами он уперся в пол.
он заорал в дверную щель:
она погасила и поднялась навстречу Кольке. Но Колька стоял, не двигаясь и
никак не проявляя себя. На лице его было тупое безразличие.
к Кольке и тронула за плечо. Он поежился и отступил на один шаг. Чужая рука
ему мешала.
присел на кончик стула. Но присел так, чтобы можно было в случае чего
вскочить и убежать.
закуривать. Руки ее дрожали. Колька посмотрел на ее руки и отвел глаза.
глубоко затянулась. - Он приехал на телеге, говорит, ребята пропали. А нам,
говорит, надо бежать, чечены в долину прорвались. Мы мужичков положили на
телегу, они у меня оба расхворались после дня рождения, и скорей на
станцию... На поезд... А потом я пришла в себя, хотела вернуться, но Демьян
Иваныч меня не пустил. Там бои, сказал. Там давно никого нет... И вдруг тебя
нашли... Кстати, что там за мальчик? - спросила Регина Петровна и кивнула на
дверь. - Твой новый дружок? Мне кажется, я его видела...
Христофоровна. Медленно прошла к своему столу, спросила, тяжело дыша:
можно, еще зайду?
Регины Петровны и что-то прошептала.
свидания, Коля?
- она не выдержала, отшатнулась. А он не спеша повернулся и пошел к двери.
32
комнате поставили, и самодеятельность готовили, приехали двое на машине -
военный и штатский и тут же торопливо объявили:
развлекали его. Балбек рассказывал свои легенды про батыров. Все они у него
были одинаковые: батыр вырастает и побеждает врагов, и народ становится
свободным.
пожар. Но у дверей Кольку задержали, а Алхузура увели одного. Колька начал
стучать в дверь и орать, да так сильно, что дверь отворилась, и мужской
голос произнес:
комнату и увидел, что Алхузур сидит на стуле прямо посреди комнаты, перед
ним военный, а другой, штатский, стоит у окна. А этот, лысый, в очках, в
блестящих высоких сапогах и с папкой, и говорит, и говорит. Что он говорит,
Шломо Вульф
Лукин Евгений
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сертаков Виталий