Братья говорят, будто я кое-что понимаю в осадах и стенах; так вот, твой
замок - поистине один из замечательнейших и самых неприступных в пределах
этого мира!
окутанные пеленой брызг, были пониже. Внутренние строения уступами
вздымались к сердцу цитадели - главной башне, сложенной из черного
железного камня окрестных гор. Башня, мнилось, искоса поглядывала на них
крохотными глазами окошек; очень высокая, она тем не менее выглядела
приземистой и чем-то похожей на громадную жабу. Никакого флага не взвилось
над башней, когда корабли миновали мол, и, попав в затишье у пристани,
сбросили паруса и приготовили весла, чтобы причалить.
судно, нуждавшееся, как видно, в починке: стеньги были сняты, а палубы -
сплошь завалены парусами и такелажем, брошенным в беспорядке. На причале
валялся распотрошенный и позабытый тюк; конец размотавшейся ткани печально
свисал вниз и плавал в воде. Ближе к берегу пирс был снабжен воротами
наподобие опускной решетки.
трубить в рог, возвещая о своем прибытии. Эйрар обратил внимание, что люди
герцога шли беспорядочной ватагой, даже не пытаясь маршировать стройной
колонной, подобно терциариям Бриеллы, Шагал с ними и Висто. Имперские
пленники составляли отдельную группку. Принцесса Аурия выступала гордо, не
глядя ни влево, ни вправо. Принца Аурария вели под руки двое
юношей-борцов; он прижимался то к одному, то к другому, хихикая и что-то
нашептывая. Эйрар попытался протолкаться к принцессе Аргире, но не сумел.
как в свинарнике. Эйрар с Эрбом отправились осмотреть помещение,
выделенное вольным рыбакам-копьеносцам в пристройках у северной стены, и
ему там совсем не понравилось. Однако в тот вечер герцог давал пир в зале
совета - длинной, насквозь прокопченной палате внутри цитадели, и там было
сколько угодно мяса, а пиво так просто лилось рекой. Герцог Микалегон от
души участвовал в шумном веселье, сидя на высоком хозяйском сидении. По
одну сторону от него устроился Альсандер, по другую - принц Аурарий, почти
не притрагивавшийся к еде. В зале совсем не было женщин, отсутствовала
даже Эвадне. Эйрар сперва удивился, ибо считал, что уж ей-то к мужскому
разгульному обществу было не привыкать; но потом приметил, как герцог
ласково трепал по щеке юного виночерпия, а принц не сводил с Плейандера
зачарованных глаз, и решил, что понял, в чем дело. Да, Эвадне здесь
действительно было незачем появляться...
- в невообразимых головных уборах Дзика. Они проворно наполняли чаши
пирующих, но Эйрар избегал пить, гадая, чем могло кончиться нынешнее
веселье.
горло, завел нескончаемую песнь во славу Ос Эригу, где люди свободны.
Герцог Микалегон сам подтягивал припев, отбивая такт рукояткой ножа. Когда
же песнь смолкла, он поднялся на ноги и воскликнул:
Колодец!
нестройно крича. Поднялся среди прочих и Эйрар, но лишь чуть пригубил и
вновь сел, чувствуя, как по спине побежали мурашки: ведь это было почти
святотатство. Его смущение не укрылось от взгляда соседа по столу - одного
из офицеров Микалегона, воина с жестким, изборожденным морщинами лицом и
шрамом от раны, которая, видимо, когда-то едва не стоила ему глаза.
Просто Ос Эригу всегда поступает так в начале войны.
Четвертой терцией Бриеллы, и он намерен вести войну до конца. Он хочет
разорить гнездо Морского Орла и слышать не желает ни о каких компромиссах.
Сегодня утром мы приняли его вызов - посланец барона висит на воротах с
той стороны!
и продолжал:
никого, пока трон четырнадцатого графа Валька не будет низвержен, а барон
Катинэ - убит! Кто со мной? Кто - вместе с Вольным Братством Ос Эригу и со
мной?
воины Эригу, а за ними - воины Дейларны и Каррены - вскочили с боевым
кличем, размахивая оружием. На сей раз Эйрар осушил чашу до дна, от всей
души. Но когда крики стали стихать, а люди - рассаживаться, его шрамолицый
сосед остался стоять. Вот он поднял свой кубок и провозгласил:
конца - и не лягу спать под крышей до тех пор, пока не сойдусь с бароном
Катинэ в поединке или пока он не будет убит!
первый раз, воздавая своего рода дань уважения. Следом поднялся Альсандер:
менее, над этим Кубком Войны я произношу обет сражаться плечом к плечу с
герцогом Микалегоном. Клянусь не знать покоя и не заключать мира, пока он
сам не заключит мир! Клянусь от своего имени и от имени всех нас, шестерых
братьев, увидевших свет чудесным образом, двумя тройнями. Клянусь моей
родиной, чьи зеленые холмы навеки запечатлены в наших душах, что я войду в
карренский Дворец лишь после того, как вожди Народной партии подметут в
нем пол своими бородами. Вот какой обет произношу я над вашим Кубком
Войны!
чем зал разразился криком, этот последний добавил:
возлечь с его сестрой Ликаоникой без его на то дозволения!
стены. Если раньше морские короли севера были не очень-то высокого мнения
о полководцах с Островов, то теперь виночерпии сбились с ног: люди стучали
кулаками по столам и пили за здоровье карренцев. Вот это был обет так
обет!..
свободные воины Ос Эригу и произносили клятвы одна другой хлеще. Кто-то
сулился утвердить белое копье на высочайшей башне Бриеллы; слышавшие,
впрочем, сочли, что это была пустая болтовня, а не обет. Но следом
прозвучало обещание принести домой значки трех валькинговских деций - и
заслужило всеобщее одобрение. Поднялся Рогей:
точно так же, как сам Рыжий Барон поступил с детьми синдиков Мариаполя!..
грозный зарок. Долговязый Эрб хотел говорить, однако герцог Микалегон
жестом велел ему обождать и кивнул Эйрару, приглашая его произнести свою
клятву.
любой из присутствующих, и на его почти совсем трезвую голову затея с
тостами и клятвами выглядела глуповатой. Он видел, как поджал губы
волшебник Мелибоэ. И все-таки выпитое изрядно разгорячило в нем кровь, к
тому же отступать было некуда:
пока Дейларна не станет столь же свободной, как Ос Эригу... - он запнулся
на миг и с некоторым изумлением услышал из собственных уст: - Клянусь
также, что не полюблю и не пойду под венец ни с одной женщиной, кроме
Аргиры, принцессы из Стассии... хотя бы весь мир лежал между нами!
голоса покрыл раскатистый хохот герцога Микалегона. Принц Аурарий
скривился в мерзкой ухмылке. Плейандер надул губы совсем по-мальчишески, а
мрачный Эвименес отшатнулся так, что опрокинулось кресло, он приподнялся,
опершись на стол кулаком, злые глаза глядели пристально. Волшебник Мелибоэ
задумчиво потупился; он выглядел опечаленным - или это только казалось?
воинов Ос Эригу уже клялся не есть ничего, кроме вяленой трески, покуда не
скормит рыбам дезериона. Длинный зал словно бы плыл и покачивался среди
общего гвалта - Кубок Войны обходил его по кругу, обеты звучали один за
другим, но Эйрар Эльварсон почти не слушал, мучительно размышляя: "А
правильно ли я поступил?.."
крепости только-только просыпались, раздражительные и с тяжелыми головами
после выпитого накануне. Скала Ос Эригу была продолжением самого западного
отрога Железных Гор, и оттуда, из сосновых лесов, к подъемному мосту замка
вела извилистая дорога. И вот, едва забрезжил рассвет, человек, обладавший
зрением Эйрара, мог бы различить на этой дороге сквозь мелкий весенний
дождик алый треугольник Бриеллы, колебавшийся на походном древке. А
кто-нибудь, наделенный столь же острым слухом, расслышал бы вдалеке сквозь
туман тонкое пение воинских флейт. Это шли терциарии.
пролет?..
сквозь занавес дождя, как тусклый металлический блеск опоясал ближнюю
гору. По дороге спускалась вереница повозок, влекомых лошадьми, мулами и
волами; в повозках сидели рабочие - миктонцы и местные крестьяне, насильно
согнанные на работу. Возле моста повозки остановились. Рабочие спрыгнули
наземь и принялись выгружать на скалы поклажу - деревья, срубленные в
Контровский Владимир
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Гуревич Георгий
Шилова Юлия