Подруги. - Авт.). Говорила все так же беспомощно, просительно косясь на
меня. У нее все данные, чтобы быть русской красавицей... Но все чем-то давно
и неисправимо искажено, затаскано".
Петропавловской крепости умудряется наладить переписку с самой опасной
женщиной в России - с ненавидимой всеми императрицей.
человек?
при мне боялся? Знал, что я близко стою от двора. Являлись тысячи народа,
масса прошений к нему, но я ничего не видела...
Вспомни Вырубову - она врет по-детски, а как любил ее кто-нибудь. Вспомни,
как по-детски смотрел Протопопов... как виноватый мальчишка... Сердце,
обливайся слезами жалости ко всему, ко всему. И помни, что никого нельзя
судить".
"Единственно в чем можно было упрекнуть государя - это в неумении
разбираться в людях... Всегда легче ввести в заблуждение человека чистого,
чем человека дурного, способного на обман. Государь был бесспорно человеком
чистым".
Конечно же (как всегда), это было сделано в интересах Семьи, чтобы не
раздувать и без того накаленные страсти, не сталкивать правительство с
Советом... Просто через месяц им дозволили быть вместе, а Керенский заявил:
"Слава Богу, государь невиновен".
непопулярны они были!
на станцию - "кровавый царь и его жена - немка, повинные в измене и пролитой
крови русского народа". Вот почему Керенский обставляет такой тайной их
отъезд - боится ярости толпы, боится, что "массы" и Совет не позволят увезти
Семью из Петрограда...
началась, она или вовсе не начнется или будет ужасной, когда они (Семья)
встанут лицом к лицу с разъяренным народом (не скажу - с "большевиками",
потому что это неверное название. Это группа, действующая на поверхности, за
ней скрывается многое, что еще не появилось)".
Александровская. На путях стояли два состава. В составах три с лишним сотни
солдат - сторожить и охранять царя и Семью. Это все Георгиевские кавалеры,
молодец к молодцу - стрелки из Первого, Второго, Четвертого гвардейских
полков. Все в новых кителях, новых шинелях. За будущую службу им обещано
жалованье, да еще командировочные, наградные. Во главе всего отряда -
Кексгольмского лейб-гвардии полка полковник Евгений Кобылинский. Боевой
офицер - на фронте с начала войны, много раз ранен и возвращался на фронт, и
опять ранения приводили его в госпиталь. В Царском Селе он лежал в госпитале
в сентябре 1916 года. И тогда "августейшая сестра милосердия" впервые
познакомилась с раненым полковником. "Мы посещали его в госпитале, снимались
вместе... И потом он - настоящий военный" - так царица напишет Вырубовой.
Теперь бывший раненый офицер - хозяин их судьбы.
охрана. В другом - Семья, 45 человек "людей" и свиты. Больше "людей" и куда
меньше свиты согласились разделить изгнание. Еще в начале марта на вокзале в
Царском исчезли ближайшие друзья - начальник императорской канцелярии
К.Нарышкин, командир императорского конвоя фон Граббе, флигель-адъютант
Н.Саблин, принц Лейхтенбергский, полковник Мордвинов... Бежала наутек
преданная свита.
несколько фрейлин царицы. Все, что осталось от их блестящего двора. И еще
врач Боткин и воспитатель цесаревича швейцарец П.Жильяр... Остальные -
"люди", прислуга...
чемоданы, ящики, грузят мебель... В вагон входит комиссар Временного
правительства Макаров - он будет сопровождать Семью в изгнание (у него уже
есть опыт: в начале марта он привез из Ставки в Царское арестованного
самодержца).
окнами они будут проходить мимо больших станций, и на каждой станции
комиссар Макаров обязан посылать телеграмму премьер-министру Керенскому.
Даже стрелки охраны не знают пока направление маршрута...
Царского Села.
они шли к поезду через подъездные пути, по шпалам, как он, поддерживая ее (у
нее слабые ноги), осторожно вел к вагону, как она с трудом поднялась на
высокую ступеньку и как легко и бодро (гвардеец!) вскочил он на ступеньку
вагона.
назад, еще будучи наследником престола, он заложил во Владивостоке. Сейчас
по этой дороге он отправлялся в изгнание.
Долгоруков, воспитатель Пьер Жильяр, лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин,
фрейлины царицы Анастасия Гендрикова и баронесса Буксгевден, лектриса
Екатерина Шнейдер, две подруги - комнатные девушки Аня Демидова и Елизавета
Эрсберг, детский лакей Иван Седнев, дядька наследника матрос Нагорный, повар
Харитонов и наш старый знакомец Александр Волков входят в вагон. Служители,
лакеи, писцы, парикмахер, гардеробщик, заведующий погребом - вереница челяди
заняла свои места в поезде.
"Записки" - воспоминания о Николае Романове.
надписью красными буквами: "Миссия красного креста"... мы все так и не
знали, куда едем... Лишь повернув от Петрограда по названиям станций мы
поняли, что едем по прямой Северной дороге и везем в сибирские леса и степи
бывшего царя".
горькую нашу революцию.
поджидая моторы. Аликс умела дружить:
поезде. Но мы думаем, это туда, куда ты недавно ездила - Святой зовет нас
туда - наш Друг... Дорогая, какое страдание наш отъезд. Все уложено, пустые
комнаты - так больно: наш очаг в продолжении двадцати трех лет, но ты,
ангел, страдала гораздо больше..."
поднимавшемся солнце.
Семья, свита, "люди", охрана и в другом - стрелки (охрана) - они устремились
в Сибирь.
очень душно и пыльно - в вагоне 26 градусов. Гуляли днем с нашими стрелками
- собирали цветы и ягоды.
завешивать окна: глупо и скучно.
Екатеринбург проехали рано утром. Все эти дни часто нагонял нас второй
эшелон, со стрелками - встречались как со старыми знакомыми".
Екатеринбурге.
Там поезд подошел почти к пристани, так что пришлось только опуститься на