- Такие наглые лбы, - продавщица взяла от него трубку, завернутую в
целлофан, и спрятала во внутренний карман своего пуховика. - Знаете, мы
однажды с девочками хотели его забрать к себе домой...Хотя бы на время, так
он ни за что. Он чего-то явно боится.
- Утрясем...Если я вам на днях позвоню, не пугайтесь.
- А вы мне покажите, как им пользоваться.
- Верхняя, слева кнопка. Нажмете и слушайте...Что бы мне у вас купить?
- А вот только что сегодня поступила новая книжка Александры Марининой.
Наша Агата Кристи...
Но Карташов взял в руки томик Владимира Высоцкого.
- Давно хотел почитать его стихи да что-то не попадались на глаза.
От того места, где Карташов стоял, он увидел, как к Татаринову подошел
какой-то мужчина, в старой мятой шляпе и выбившимся из-под пальто
свалявшимся шарфом. И начался базар. Явно подвыпивший гражданин громко,
развязно стал втолковывать Татарину, насколько тот позорит себя и всю
российскую армию. Вмешалась проходящая мимо женщина и вспомнила все, что
пишут оппозиционные газеты о режиме "пахана Ельцина". И про войну в Чечне
вспомнила, и про шахтерские забастовки, и не забыла про первую Отечественную
войну 1812 года... Женщина готова была стереть выпивоху с лица земли, но тут
подвалили еще двое не самых трезвых мужиков России и тоже стали высказывать
свои точки зрения...
- Вот так по десять раз на дню, - с улыбкой сказала продавщица. - Люди,
словно сумасшедшие. Одним не нравится, что он позорит форму российских
вооруженных сил, другим - что он жертва социальной несправедливости.
- Извините, а что вы сами об этом думаете? - спросил он продавщицу.
- Ничего. Сидит человек, никому не мешает, так и вы ему не мешайте. Не
хочешь - не подавай, а зачем оскорблять? Человек и так наказан жизнью... -
На ее глазах показались слезы.
- Я вам оставлю денег, вы, пожалуйста, купите ему сигарет и что-нибудь
горячего на обед. Если, конечно, вы можете покинуть свой пост...
- Да тут на месте все можно купить. Вон, бабка торгует горячими
чебуреками, в любом киоске - сигареты...Я ему вчера перчатку принесла, но он
ее не хочет надевать...
... О своей поездке к Татарину Карташов рассказал Одинцу, но тот был
озадачен другим.
- Ты знаешь, что Брод исчез? Пропал. Как с горизонта белый пароход, -
Одинец сделал рукой гладящий жест.
- А где Николай?
- Они с Валентином в панике и не исключают, что это продолжение
разборки. Но я так не думаю, потому что банда Фикса уничтожена...
- Но чудес-то не бывает, - Карташову захотелось оказаться как можно
дальше от Ангелово. - Кто видел его в последний раз?
- Вечером, как обычно, Веня отправился в свою комнату. Николай
разговаривал с ним в районе двенадцати ночи. А сегодня утром Брод не явился
на завтрак. Постель разобрана, часы на тумбочке заведены, кейс - в шкафу.
Вроде бы никаких примет внезапного исчезновения...
- Может, и нам с тобой отсюда слинять? - не то спросил, не то
констатировал Карташов.
- Мне некуда линять. Еще пару дней выждем, возможно, кто-нибудь
проявится и поставит нам интересные условия.
- А там смотришь, неуловимый мотоциклист перекинет через забор ухо или
нос нашего дорогого Брода?
Вопрос остался без ответа. В комнату вошел Николай - как всегда
по-спортивному собран и по-военному держит выправку.
- Ну что, гаврики, будем делать? - спросил он.
- Наверное, то же самое, что делали до сих пор, - ответил Одинец. -
Веня еще не появился?
- Боюсь, что сегодня... - Николай взглянул на часы, - впрочем, время
еще есть...
- Мы тебе еще нужны? - спросил Одинец.
- На всякий случай будьте на месте. Я пригласил сюда еще два человека
из охранной фирмы. Возможно, сегодня все прояснится. Или Брода какая-то
сволочь захомутала, или он куда-то рванул по экстренным делам.
Однако к вечеру, действительно, все прояснилось. Из окна своей комнаты
Карташов увидел подъехавшее к воротам такси, из которого вылез Брод. В руках
у него был кейс, и Карташов вспомнил недавние слова Одинца, что кейс Брода
находится в шкафу.
Карташов спустился вниз, где уже были Николай и Одинец с Валентином.
Брода встретили гробовым молчанием. И он, видимо, понимая причину этого
молчания, старался быть непосредственным.
- Вольно, господа офицеры! Надеюсь, в розыск не подали?
- Уже собрались, - Николай старался не смотреть в глаза шефа. - Ребята
начали нервничать, а я им ничего определенного не могу объяснить.
- Это хорошо, что нервничают, бдительнее будут. Верно, Мцыри?
Карташов, кинув взгляд на кейс. Который держал в руках Брод, вспомнил,
что точно такой же чемоданчик он уже видел. Кейс, без сомнения, принадлежал
Таллеру, о чем свидетельствовала поперечная царапина в левом углу крышки.
Карташов заметил, как Одинец тоже зырнул по кейсу напряженным взглядом.
Вечер прошел спокойно. Ужинали по семейному, и Карташов даже себя
ругнул за давешние сомнения насчет Брода. После ужина они с Одинцом сыграли
несколько партий в нарды и дважды выходили на балкон перекурить.
Когда Карташов уже лежал в постели, Одинец с полотенцем через плечо
вышел из комнаты. И Карташов, естественно, не мог видеть, как Одинец,
сунувшись в ванную, и обнаружив там Брода, сменил курс и, крадучись, вошел в
комнату Вениамина. Зайдя туда, он вгляделся и подошел к бельевому шкафу.
Кейс, с которым Брод вернулся из таинственной отлучки, лежал на средней
полке рядом с другим, принадлежим Броду кейсом. К его удивлению, замки были
открыты и Одинец приподняв крышку чемоданчика, увидел тугие пачки долларов,
перетянутые тонкими резинками. Отдельно, в целлофановом кульке, поблескивал
желтый металл. Осторожно прикрыв дверцу шкафа, Одинец вышел из комнаты.
Когда он вернулся, Карташов уже посапывал.
- Мцыри, ты уже спишь?
- Нет еще, только собираюсь.
- Как ты думаешь, куда ходил Брод?
- Здесь может быть миллион версий и одна из них самая вероятная -
экстренный визит к женщине.
- Возможно. Если завтра, никто не исчезнет, давай проведем
рекогносцировку на местности. Посмотрим, где фурычит подпольный водочный
завод...Как эта фирма называется?
- Кажется, "Голубая лагуна".
- Неплохо звучит для конторы, спаивающей всю Москву круткой.
...Утром Одинец переговорил с Бродом и попросил "добро" на выезд в
город. Вместе с Карташовым. Версия: во-первых, приодеться к зиме и,
во-вторых, отвезти Мцыри на Поклонную гору. В музей Великой Отечественной
войны...
Они выехали на "шевроле". Первую остановку сделали возле фирменного
магазина "Связь-инвест", где купили несколько пейджеров. И там же их
зарегистрировали и получили для каждого свой абонентный номер. Затем они
подъехали к метро и Карташов, как и накануне, не подходя близко к
Татаринову, спросил у него - может ли тот на час отлучиться?
- Конечно, - завертел головой Татарин, - но если нагрянут те, мне не
сдобровать...
- Скажешь, что забрали в милицию... для проверки, вернее, для
идентификации личности...
- Тогда поехали!
Но перед тем как погрузить Татарина в машину, Карташов подошел к
продавщице книг и попросил ее, в случае приезда "шестерок", подыграть - мол,
был рейд и калеку забрали в милицию...
От метро "Алексеевская", по проспекту Мира, они направились в сторону
ВДНХ. Бывший десантник, а теперь инвалид первой группы Иван Горелов, сидел
возле второго турникета. В отличие от Татарина, этот парень был без единой
конечности. Он сидел в бушлате, в голубом берете, на изгибе которого
красовалась эмблема ВДВ. Горелов напоминал нахохлившуюся птицу. На плечах
бушлата, где раньше были погоны, теперь лежала снежная крошка.
Они подошли к нему и положили в коробку две купюры по двести рублей.
Народу вокруг было немного и вряд ли кто обратил внимание на подошедших к
инвалиду двух молодых мужчин. Одинец спросил:
- Не холодно, Ваня, тут сидеть?
- А ты сам посиди, тогда узнаешь, - Горелов завелся с пол-оборота.
- А как насчет того, чтобы погреться? - Одинец указал на рукой на
"шевроле". - Там уже ждет тебя твой коллега, может, поговорим?
- Гуторь тут, зачем лезть в машину?
- Для большего понимания...Мцыри, бережно берем ветерана и несем в
тачку.
- А если я не хочу? - запротестовал калека. - Если мне тут
хорошо...Перестаньте, я буду сейчас орать...
- Несем! - повторил Одинец и хватко взялся за отсыревший бушлат.
В машине было светло и тепло. Когда Горелов оказался в "шевроле", и
увидел Татаринова, он перестал ершиться и беззлобно молвил:
- А мне, в принципе, все равно, где болтаться - в прорубе или на
веревке... Мы, обрубок, кажется, с тобой знакомы? - обратился он к Татарину.
- Однажды рядом сидели, когда в ангаре определяли калек на работу.
- ОМОН?
- Он самый!
Второго однорукого парня они забрали возле метро "Чкаловское". Его
звали Денисом Бурлаченко - бывший "чеченец", раненый в первый же день
вторжения в Чечню.
Игоря Каркашина, который попрошайничал у "трех вокзалов", нести не
пришлось. Одинец доходчиво объяснил ему суть дела и он сам, с помощью
костылей, направился на стоянку.
Якубенко Николай
Ильин Андрей
Перумов Ник
Прозоров Александр
Белогорский Евгений
Березин Федор