Чтение 50–й страницы книги ~Эшафот забвения~

- ..Ну а теперь расскажи мне, кто я?

- Ты? Ты воришка. Ты украла кошелек, я сам это видел... Что еще ты
крадешь? Машины, мотороллеры, побрякушки в Алмазном фонде, апельсины с
лотка... Нужно проверить дом. - Он смеется и целует меня в грудь, в
несколько шрамов под ключицами, оставшихся от той части жизни, которую я так
страстно хотела забыть.

- Это неполный список. Может быть, придумаешь что-нибудь еще? - Я смеюсь
и целую его в переносицу.

- Я не знаю... Картины, премьер-министров, фирменные бокалы в кабаке,
кодовые замки...

- Почему кодовые замки?

- У нас в подъезде все время пропадают кодовые замки. Еще можно стянуть
миндальное пирожное в булочной и сожрать его, пока стоишь в очереди... Я сам
это проделывал в детстве.

- Ты?!

- Однажды меня поймали и оттягали за ухо.

- И с тех пор...

- С тех пор я берегу уши.

- Ты поэт, кто бы мог подумать... Это мысли приходят тебе в голову, когда
ты бегаешь пятнадцать километров?

- Нет, когда я отжимаюсь...

- Я даже не представляю, что еще можно украсть...

- Все. Украсть можно все. - Неужели это говорю я? Неужели это я лежу
сейчас на ковре, едва застеленном смятой темной простынью, он любит темное
белье, он говорил мне об этом...

- Да. Я могу себе это представить. Ты не уйдешь?

- Куда же я пойду ночью? Главное, не заснуть с сигаретой, иначе я сожгу
твой дом.

- Я не дам тебе заснуть...

Он целует меня, и все начинается сначала. Мне кажется, что я знала его
тело всегда, я как будто вернулась домой после двадцатилетнего отсутствия и
нашла все вещи на своих местах: те же надраенные до блеска, лоснящиеся от
пота ключицы в углу кухни; тот же плоский живот на полу в гостиной; тот же
подбородок в золоченой рамке на каминной полке... Жесткий подбородок с уже
пробивающейся щетиной - он так ждал, так хотел меня, - ему даже в голову не
пришло побриться... Если я близко подойду к камину - в этом доме его тела,
который я знаю тысячу лет, - я сожгу себе ресницы, я обязательно сожгу себе
ресницы... Они никогда не были особенно длинными, они никогда не были
особенно короткими, но это единственное, что еще не сожжено, - ведь вся моя
душа выгорела дотла. Я никогда, никогда не скажу об этом милому мальчику,
неожиданно страстному мальчику, сколько бы ни длилась наша ночь - день, два,
пять... И даже если она закончится через десять минут, я все равно ничего не
скажу. Но он и не будет слушать, он ничего не слышит и сейчас,
слепоглухонемой от страсти, уничтоженный собственным, хорошо натренированным
телом.

Никто и никогда не брал меня так, как он, споткнувшись в самом начале
невинной фразы: ?Я просто сентиментальный дурак, я рыдал, когда Сидни Марш
погорел на допинг-контроле...?, так и не повернув ключ в замке; я не знаю,
что со мной происходит, Ева, я ничего не могу объяснить себе, но все это
время ты искушаешь меня, своим именем, своими сигаретами, своим лицом, я не
могу рассмотреть его, как бы ни пытался, всем тем, как ты в грош меня не
ставишь; все, что ты делаешь, - не правильно, все, что ты делаешь, - из рук
вон, ты стряхиваешь пепел во что угодно, ты прокурила мне всю квартиру, ты
вечно оставляешь зубную пасту открытой, ты ешь мясо руками, вытаскиваешь его
из сковородки и ешь; ты, должно быть, вытираешь губы занавеской, ты даже не
красишься, тебе наплевать на это - почему тебе на это наплевать? Тебе ничего
не стоит назвать себя шлюхой, ты никогда не протираешь пол в ванной после
душа, вечно там лужи стоят, можно я тебя потрогаю?

Можно я потрогаю тебя?

Можно?., что за идиотская привычка надевать свитер на голое тело, ты даже
лифчиков не носишь, не нужно ничего говорить, пожалуйста, не прогоняй меня,
я так давно этого хотел, не прогоняй меня, не прогоняй меня...

Мы даже не добрались до комнаты, мы даже толком не разделись, сложнее
всего было с ботинками, страсть - его, моя (неужели - моя?!) не оставляла
никакого времени на шнурки, мы путались в вещах, мы путались в телах, мы
путались друг в друге, мы хотели привыкнуть друг к Другу, мы хотели бегло
осмотреть поле боя и оставить себе время на изучение деталей. Общая картина,
госпитализация, история болезни, анамнез, диагноз: ?я хочу тебя, Боже мой,
как я тебя хочу? - ?нет, - это я хочу тебя? - ?нет-нет, это я хочу тебя, я
сказал об этом первый...?.

Это было самое начало, неутоленное начало, он продолжает хотеть меня,
когда расшнуровывает ботинки - мои и свои собственные; он продолжает хотеть
меня, когда яростно растаскивает тренажеры по углам, - никакого порядка,
никакой симметрии; когда бросает простыню на ковер... Он продолжает хотеть
меня, а я продолжаю хотеть его...

- Иди сюда, Ева, иди ко мне, я хочу любить тебя... Я никогда и ничего так
не хотел...

- Только никаких записей в еженедельнике.

- Никаких записей... С тобой у меня просто не будет на них времени... Иди
сюда...

...И я иду к нему, я иду к нему только для того, чтобы он сам вошел в
меня, чтобы он входил в меня снова.

Он устает первым - мужчина и должен уставать первым, он просит пощады, но
только для того, чтобы получше рассмотреть меня:

- Какая ты красивая.... Почему же я раньше этого не замечал? Я могу
смотреть на тебя очень долго.

- Как долго?

- Не знаю. Я ничего не знаю... Ты останешься со мной?

- Остаться с тобой? У тебя же есть девушка.

- Да, теперь у меня есть девушка. Моя девушка - это ты... Только молчи,
пожалуйста, ничего не говори.

- Я должна сказать что-то, что тебе не понравится?

- Я даже знаю - что. Нам было замечательно вдвоем, но это еще не повод...

Я обнимаю его, мельком подумав о том, каким же совершенным может быть
человеческое тело:

- Нам было замечательно вдвоем. И это повод...

- Ты правда так думаешь?

- Да...

Я действительно так думаю, его тело может быть разным, оно дразнит и
утешает одновременно, в нем можно спрятаться, в нем можно переждать сильный
дождь; сейчас оно полно запахов и звуков, оно завораживает меня. Я так
устала, я так долго была одна. Я больше никого не предам.

"Я больше никого не предам?, - последнее, о чем я думаю, проваливаясь в
сон.

Его грудь с маленьким соском - последнее, что я вижу, проваливаясь в
сон...

...Я проснулась одна. Никакого просвета за шторами - утро или ночь?
Скорее всего утро, ночь была восхитительной, моя кожа все еще хранит запах
его поцелуев. Я потянулась и легко вскочила с пола, мы занимались любовью на
полу, и простыни сбиты в бесформенный ком, бедный Митяй, это не по
правилам... Сейчас ты подойдешь к зеркалу и увидишь...

Я подошла к зеркалу и увидела там себя - женщину, которую я ненавидела и
от которой напрочь отвыкла. Похоже, моя нынешняя безликость готова предать
меня, проклятые, нестерпимо яркие, нестерпимо счастливые глаза все портят.
Или я смотрю в свои глаза глазами Митяя.

Я улыбнулась себе и отправилась на кухню.

То, что я увидела там, повергло меня в изумление: холодильник был открыт,
сковородка с мясом, которое я готовила для себя вчера, вытащена и поставлена
на пол. Перед ней на корточках сидел голый Митяй и пожирал большие куски.

Увидев меня, он чуть не подавился.

- Ты проснулась? - безуспешно пытаясь прожевать кусок, спросил он.

- Нет, все еще лежу в постели. Решила сказать тебе, что все было
замечательно...

- А я хотел вернуться в комнату, чтобы сказать тебе то же самое.

- Который час?

- Половина восьмого.

- Ты не на пробежке?

- Ну ее к черту.

- И ешь мясо? Ты же его терпеть не можешь.

- Я его обожаю. Я так хочу жрать, ты даже не представляешь себе. - Он
счастливо рассмеялся и поднял на меня влажные блестящие глаза. - Не стой так
передо мной.

- А что я должна делать?

- Ты же не хочешь, чтобы я набросился на тебя с жирными руками?

- Хочу, - совершенно серьезно сказала я.

- Я тоже хочу. Я с ума схожу, так я тебя хочу...

- По этому поводу ты сегодня не бежишь пятнадцать километров?

- Именно по этому.

- Большая жертва с твоей стороны.

- Я жду ответного хода.

- В смысле?

- Ты сейчас звонишь кому-нибудь из вашей группы и говоришь, что не
выходишь на работу.

- Как это - не выходишь на работу? Братны меня уволит.

- Придумай что-нибудь. Что ты заболела, что к тебе приехали родственники,
что твоему двоюродному племяннику проломили башку и ты всю ночь просидела у
его постели. Нет, не так... Скажи правду. Скажи, что ты занимаешься любовью
и просто не можешь приехать. Скажи, что ты встретила мужчину твоей жизни и
собираешься не вылезать из постели ближайшие два дня.