Чтение 50–й страницы книги ~Обманщик~

назад ты мне поклялся сам.

- Я должен сказать директору. Жребий брошен. Пути к отступлению нет.

- Тогда потяни время. Ты должен найти какую-нибудь причину, хотя бы повод
для отсрочки. Я хочу тебе рассказать про теорию пепельницы.

Он пересказал Роуту все, что два дня назад на борту речного теплохода
говорил ему Кипсек.

- Спроси у Орлова имя пятого человека. Он знает, но не скажет-А Кипсек
узнает и принесет эти сведения с собой.

- Когда это будет?

- Теперь уже скоро. Самое большее ся в Штаты? - спросил он. - Мне здесь
надоело. Даже на ранчо было лучше, хоть там и опасно.

В Алконбери было негде размяться, и Орлов набрал вес. Его намек на
опасность был, конечно, шуткой. После того спектакля с попыткой ликвидации
Орлова Роут сначала уверял его, что все это было операцией КГБ, а о ранчо
Москва якобы узнала во всех деталях от Юрченко, которого тоже опрашивали там
вплоть до его глупейшего побега назад в лапы КГБ. Потом Роут признался, что
весь этот спектакль с нападением на ранчо был разыгран ЦРУ с единственной
целью - проверить Орлова. Орлов был взбешен. "Сволочи, ответил он.

- Питер, кто был пятым? Назовите его имя.

- Не знаю, дружище. Клянусь, не знаю. - Он широко улыбнулся своей
располагающей улыбкой. - Вы хотите еще раз проверить меня на детекторе лжи?

Роут молча улыбнулся в ответ, но про себя подумал; нет, Питер, я уверен,
что ты сможешь перехитрить детектор лжи, когда это будет тебе нужно. Роут
решил утром вернуться в Лондон и отправить директору ЦРУ телеграмму с
просьбой об отсрочке приговора и срочном вызове Бейли в Вашингтон - для
проверки. Если есть хоть ничтожная крупица сомнения, - а, несмотря на
собранные Келлогом доказательства, теперь у Роута появились-таки сомнения, -
то он не станет выполнять приказ, даже ради директора ЦРУ и успеха
собственной карьеры. Иногда ставки бывают слишком высоки.

На следующее утро первыми пришли уборщицы. Как и в других зданиях базы,
здесь наводили порядок местные женщины из Хантингдона. Все они прошли
проверку на благонадежность, все получили пропуска для входа на охраняемую
территорию. В столовой за завтраком Роут, сидя напротив Орлова, пытался
перекричать шум машины для натирки полов, которая работала в коридоре. Гул
машины становился то неприятно высоким, то совсем низким.

Орлов вытер губы, сказал, что ему нужно в туалет, и вышел.

После этого случая Роут никогда не улыбался, если речь заходила о шестом
чувстве. Как только Орлов скрылся за дверью, гул машины для натирки полов
изменился. Роут выглянул в коридор: уборщица исчезла, а щетки машины,
полировавшие одно и то же место, издавали монотонный пронзительный звук.

По пути в столовую Роут мельком видел уборщицу - худую женщину в ситцевом
комбинезоне. Она повязала голову платком, под которым вырисовывались контуры
бигуди. Пропуская Роута, женщина сделала шаг в сторону, потом снова
принялась за работу. Теперь ее нигде не было видно. В конце коридора еще
покачивалась дверь мужского туалета.

Роут во весь голос завопил; "Кролл!" и помчался по коридору. Посреди
туалетной комнаты на коленях стояла уборщица. Пластиковое ведро со
средствами для чистки, щетками и тряпками было брошено на пол. В руке
уборщица держала "ЗИГ-Зауэр" с глушителем - оружие, которое она, очевидно,
пронесла под тряпками. В дальнем углу распахнулась дверь кабинки, из нее
вышел Орлов. Уборщица подняла пистолет.

Роут не говорил по-русски, но несколько слов знал. Он во всю силу легких
заорал; "Стой!" Уборщица обернулась, Роут бросился на пол, почти тут же
услышал негромкий хлопок и ощутил ударную волну. Роут все еще прижимался к
плиткам пола, когда из входной двери туалета раздался оглушительный грохот
выстрела, многократно отраженный стенами. Крохотные туалетные комнаты не
лучшее место для стрельбы из "кольта" калибра 0,44 дюйма.

Роут оглянулся. В двери стоял Кролл, сжимая пистолет двумя руками. Второй
выстрел не потребовался. На плитках пола неподвижно лежала на спине женщина,
а на ее комбинезоне расплывалось большое красное пятно, соперничавшее с
сатиновыми розами. Позже выяснится, что настоящая уборщица осталась дома: ее
связали, а в рот засунули кляп.

Орлов с побелевшим лицом все еще стоял у двери кабинки.

- Снова представление! - крикнул он. - Хватит спектаклей ЦРУ!

- Это был не спектакль, - поднимаясь, сказал Роут, - и не представление
ЦРУ. Это КГБ.

Орлов внимательно посмотрел на женщину и убедился, что темно-красная
лужица на полу - не голливудская бутафория. На этот раз кровь была
настоящей.

Роуту хватило двух часов, чтобы посадить Орлова и бригаду охранников на
самолет, отправляющийся в Америку, и договориться о том, чтобы от самолета
их немедленно отвезли на ранчо. Орлов охотно простился с Великобританией, не
забыв, впрочем, забрать свою драгоценную коллекцию баллад. Когда
военно-пассажирский самолет поднялся в воздух и взял курс на запад, Роут сел
в машину и поехал в Лондон. Он был ужасно зол.

Отчасти во всем случившемся он винил себя. Ему следовало бы догадаться,
что после разоблачения Бейли эта база стала небезопасной для Орлова.
Помешали эти чертовы британцы, вот он и упустил из виду охрану Орлова. Всем
свойственно ошибаться. Интересно, почему Бейли не настоял, чтобы Москва
ликвидировала Орлова раньше, чем он назвал его имя. Возможно, Бейли
надеялся, что Орлов не знает о нем и потому не сможет выдать. Что ж, значит,
это - ошибка Бейли. Людям свойственно ошибаться.

Будь это не Маккриди, а кто угодно другой, Роут был бы на сто процентов
уверен, что британцы заблуждаются, а Орлов говорит правду. Но это был Сэм
Маккриди, а своему другу Роут был готов дать хотя бы шанс доказать, что он
прав и что Бейли - не агент КГБ. Теперь многое зависело от Маккриди.

Когда Роут подъехал к посольству, у него уже созрело решение. Если
Маккриди действительно хочет доказать, что Городов - настоящий перебежчик, а
Орлов - подсадная утка и, следовательно, Бейли очень умно оклеветан и
невиновен, то это можно сделать только одним способом. Маккриди должен
немедленно забрать Городова из русского посольства и предоставить
возможность ЦРУ поговорить с ним непосредственно, тогда проблема будет
решена раз и навсегда. Роут направился в свой кабинет, чтобы позвонить
Маккриди в Сенчери-хаус, но в коридоре его остановил шеф лондонского бюро.

- Да, между прочим, - сказал Билл Карвер, - у вас на столе лежит
любопытный документ, его только что любезно передали нам из Сенчери-хауса.
Кажется, наши друзья на Кенсингтон-сквер-гарденз зашевелились. Их резидент,
некто Городов, утром улетел в Москву,

Роут не стал звонить Маккриди. Ошеломленный, он сел за свой стол. Значит,
он был прав. И он, и его директор, и все ЦРУ. В глубине души Роут даже
пожалел Маккриди. Так ошибаться, позволить четыре года водить себя за нос -
это тяжелейший удар. Но, несмотря на неизбежные теперь осложнения, Роут
испытывал какое-то странное облегчение. Теперь у него не оставалось ни
малейших сомнений. Два таких события в течение одного дня, даже нескольких
часов, помогли освободиться от всех колебаний и раздумий. Директор был прав.
Нужно сделать то, что должно быть сделано.

И все же Роуту было жаль Маккриди. Наверное, сейчас в Сенчери-хаусе его
разносят в пух и прах.

Так оно и было, но разнос Маккриди устраивал один Тимоти Эдуардз.

- Мне крайне неприятно говорить об этом, Сэм, но мы потерпели ужасное
фиаско. Я только что говорил с шефом. По его мнению, теперь нам следует
всерьез учесть возможность того, что Кипсек все четыре года был подсадной
уткой.

- Не был, - коротко ответил Маккриди.

- Это вы так говорите, однако, похоже, факты свидетельствуют об обратном.
Вероятно, наши американские коллеги получали правдивую информацию, а мы были
обмануты. Вы представляете себе, какие могут быть последствия?

- Могу догадаться.

- Мы будем вынуждены пересмотреть, переоценить каждый клочок той
проклятой информации, которую Кипсек передавал нам все четыре года. Это
гигантский объем работы. Хуже того, мы делились этой информацией с
американцами, значит, нам придется просить их проделать то же самое. На одну
только оценку ущерба уйдут годы. Мы окажемся в нелепейшем положении. Шеф
очень недоволен.

Сэм вздохнул. И так всегда. Когда поступавшую от Кипсека информацию
принимали чуть ли не с благоговением, это был успех Интеллидженс Сервис.
Теперь же во всем виноват один Обманщик.

- Он хотя бы намекнул вам, что собирается возвращаться в Москву?

- Нет.

- Когда он должен был перейти к нам?

- Через две-три недели, - ответил Маккриди. - Он сказал, что увидит,
когда ситуация станет совсем безнадежной, сообщит мне и тогда перебежит к
нам.

- Что ж, он не перебежал. Улетел домой. Вероятно, добровольно. Служба
безопасности сообщила, что все контрольные пункты в Хитроу он прошел без
каких-либо осложнений. Теперь мы вынуждены признать, что его истинным домом
всегда была Москва. И потом эта дурацкая затея с Алконбери. Что на вас
нашло? Вы сказали, что это будет своеобразной проверкой. Что ж, Орлов прошел
ее без сучка, без задоринки. Эти сволочи попытались-таки его ликвидировать.
Нам просто исключительно повезло, что не пострадал никто, кроме наемного
убийцы. Теперь мы никак не можем признаться американцам, что в Москву
сведения об Алконбери передали мы. Никогда. Забудьте об этом. - И все же я
не верю, что Кипсек был двойным агентом.

- Почему же нет? Он улетел в Москву. - Возможно, только для того, чтобы
принести нам лишний портфель с документами.

- Чертовски опасно. На такое мог решиться только сумасшедший. Особенно в
его положении.

- Вы правы. Может быть, он допустил оплошность. Но это в его стиле. Еще
несколько лет назад он обещал при окончательном переходе принести с собой
очень ценный товар. Думаю, он отправился за ним.