Чтение 50–й страницы книги ~Так говорил Заратустра~

слова и я приходил, как метла для пауков-крестовиков и как
очистительный ветер -- для старых удушливых склепов, --

Если некогда сидел я, ликуя, на месте, где были погребены
старые боги, благословляя мир, любя мир, возле памятников
старых клеветников на мир:

ибо даже церкви и могилы Бога люблю я, когда небо смотрит
ясным оком сквозь разрушенные своды их; я люблю сидеть, подобно
траве и красному маку, на развалинах церквей, --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Никогда еще не встречал я женщины, от которой хотел бы
иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю
тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

Если некогда дыхание снисходило на меня от дыхания
творческого и от той небесной необходимости, что принуждает
даже случайности водить звездные хороводы, --

Если некогда смеялся я смехом созидающей молнии, за
которой, гремя, но с покорностью следует долгий гром действия,
---------------------------------------------------------------------------

Если некогда за столом богов на земле играл я в кости с
богами, так что земля содрогалась и трескалась, изрыгая
огненные реки, --

ибо земля есть стол богов, дрожащий от новых творческих
слов и от шума игральных костей, --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

Если некогда одним глотком опорожнял я пенящийся кубок с
пряною смесью, где хорошо смешаны все вещи, --

Если некогда рука моя подливала самое дальнее к самому
близкому, и огонь к духу, радость к страданию и самое худшее к
самому лучшему, --

Если и сам я крупица той искупительной соли, которая
заставляет все вещи хорошо смешиваться в кубковой смеси, --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

Если я люблю море и все, что похоже на море, и больше
всего, когда оно гневно противоречит мне, --

Если есть во мне та радость искателя, что гонит корабль к
еще не открытому, если есть в моей радости радость
мореплавателя, --

Если некогда восклицало ликование мое: "берег исчез --
теперь спали с меня последние цепи --

-- беспредельность шумит вокруг меня, где-то вдали блестит
мне пространство и время, ну что ж! вперед! старое сердце!" --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

Если добродетель моя -- добродетель танцора, и часто
прыгал я обеими ногами в золотисто-изумрудный восторг;

Если злоба моя -- смеющаяся злоба, живущая под кустами роз
и под изгородью из лилий:

-- ибо в смехе все злое собрано вместе, но признано
священным и оправдано своим собственным блаженством --

И если в том альфа и омега моя, чтобы все тяжелое стало
легким, всякое тело -- танцором, всякий дух -- птицею; и
поистине, в этом альфа и омега моя! --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Ибо я люблю тебя, о Вечность!

Если некогда простирал я тихие небеса над собою и летал на
собственных крыльях в собственные небеса;

Если я плавал, играя, в глубокой светлой дали, и прилетала
птица-мудрость свободы моей:

-- ибо так говорит птица-мудрость: "Знай, нет ни верха, ни
низа! Бросайся повсюду, вверх и вниз, ты, легкий! Пой!
перестань говорить!

-- разве все слова не созданы для тех, кто запечатлен
тяжестью? Не лгут ли все слова тому, кто легок! Пой! перестань
говорить!" --

О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному
кольцу колец -- к кольцу возвращения?

Ибо я люблю тебя, о Вечность!
---------------------------------------------------------------------------

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, И ПОСЛЕДНЯЯ *

Ах, где в мире совершалось больше

безумия, как не среди сострадательных?

И что в мире причиняло больше страдания,

как не безумие сострадательных?

Горе всем любящим, у которых нет более

высокой вершины, чем сострадание их!

Так говорил однажды мне дьявол:

"Даже у Бога есть свой ад -- это любовь его к

людям".

И недавно я слышал, как говорил он такие

слова: "Бог мертв; из-за сострадания своего

к людям умер Бог".

Так говорил Заратустра

Жертва медовая

-- И снова бежали месяцы и годы над душой Заратустры, и он
не замечал их; но волосы его побелели. Однажды, когда он сидел
на камне перед пещерой своей и молча смотрел вдаль -- ибо
отсюда далеко видно было море поверх вздымавшихся пучин, --
звери его задумчиво ходили вокруг него и наконец остановились
перед ним.

"О Заратустра, -- сказали они, -- не высматриваешь ли ты
счастья своего?" -- "Что мне до счастья! -- отвечал он. -- Я
давно уже не стремлюсь к счастью, я стремлюсь к своему делу".
-- "О Заратустра, -- снова заговорили звери, -- это говоришь
ты, как тот, кто пресыщен добром. Разве не лежишь ты в
лазоревом озере счастья?" -- "Плуты, -- отвечал Заратустра,
улыбаясь, -- как удачно выбрали вы сравнение! Но вы знаете
также, что счастье мое тяжело и не похоже на подвижную волну:
оно гнетет меня и не отстает от меня, прилипнув, как
расплавленная смола".

Тогда звери продолжали задумчиво ходить вокруг него и
затем снова остановились перед ним. "О Заратустра, -- сказали
они, -- так вот почему ты сам становишься все желтее и
темнее, хотя волосы твои хотят казаться белыми, похожими на
лен? Смотри же, ты сидишь в своей смоле!" -- "Что говорите вы,
звери мои, -- сказал Заратустра, смеясь, -- поистине, я