Чтение 50–й страницы книги ~Череп на рукаве~

по-настоящемy душевное обращение. И он наконец нашёл. - Братья и сестры по
оружию. Пришёл наш час. Фатерлянд ждёт от нас невозможного. Пока это ещё не
попало в общеимперские сводки, но... все данные говорят о том, что мы в
состоянии войны. Войны с неведомым. Можно сказать - с Чужими, но у нас
совершенно нет никаких данных. Наш враг не принадлежит к числу известных нам
Чужих рас. Мы обратились... к тем, чей статус можно с натяжкой описать как
"союзный" Они не предоставили никакой информации. Заявили, что знают об этих
существах даже меньше нашего, и попросили делиться достоверными известиями.
Сейчас беда нависла над самой южной из планет нашего сектора, Омегой-восемь.
То, что творится там, не* поддаётся никакому описанию. Мы должны... снабдить
командование этим описанием. Можно назвать это разведкой боем. Не буду
говорить, насколько важно и ответственно это задание. Бы мои солдаты, вы всё
понимаете не хуже меня. Мы не должны, как на Зете-пять, обеспечивать
безопасность местного населения. Только по возможности. Наша задача - добыть
информацию. С Омегой-восемь уже третьи сутки нет связи. Спасательные группы,
отправленные немедленно с началом... событий, не вернулись и не доложили. Есть
высокая вероятность... что на планете не осталось ни гражданского населения, ни
Вооружённых сил Империи. Именно поэтому мы не торопились. Смысл спешки утрачен.
Нам надо готовиться к жестокому бою... возможно, самому жестокому в нашей
славной истории. Я долго откладывал это обращение. Я сам не имел никакой
информации. Но мы уже вышли на орбиту Омеги. Планета не отвечает на запросы.
Молчат даже автоматические маяки и радиобакены. Спутники связи исчезли
бесследно. На ночной половине планеты не видно ни одного огня. Мы будем
садиться на главный космодром возле административного центра Омеги-восемь,
Нойе-Бисмарка. Приготовьтесь, друзья мои. Выброска через час. У меня всё, и да
поможет нам Бог!

Ничего не скажешь, ободряющая речь. Даже более чем. У меня мерзко
засосало под ложечкой. Раздвакряк имел донельзя бледный вид, остальные
выглядели не лучше.

Высадка в неизвестность, и враг, в лучших традициях десанта,
неведом.

...Это была выброска по всем правилам военного искусства. Мы
садились под прикрытием пушечных башен наших челноков. Падали гофрированные
двери, и орущая (для собственной поддержки) волна десантников выплёскивалась из
недр транспорта, бросаясь вперёд так, словно задавшись целью в считанные
секунды преодолеть простреливаемое из пулемётов пространство.

На пути сюда мы до посинения зазубривали схемы портовых зданий и
сооружений. "Чистая" зона, "грязная" зона, хранилища ядерного топлива, тут же -
временные могильники отработанных элементов. Наш взвод должен был немедля, ни
на что не отвлекаясь, продвинуться к зданию, по старинке именуемому
"аэровокзалом". "Кос-мотерминал" и прочие словесные уроды-новоязы так и не
прижились.

Вместе с нами выбрасывали на сей раз и технику. Никто не знал, что
может ожидать нас внизу. Спутниковые снимки не показывали ничего необычного.
Кроме разве что того, что город Нойе-Бисмарк был совершенно, абсолютно,
полностью пуст. Брошенные машины на улицах, безлюдные дворы; Омега-восемь
отличалась засушливостью, почти всю территорию планеты, за исключением
приполярных областей, занимали лесостепи и степи. Человечество ещё не успело
открыть тут дорогу пустыням; на экваторе же насыщенные влагой океанские ветры
давали жизнь настоящим джунглям, лёгким этого мира.

Никто не оказал никакого сопротивления. Ни к чему оказалась вся наша
чёткость, никто не пытался взять нас "на посадке", не говоря уж о том, чтобы
сбить транспорты ещё в атмосфере. Наши ботинки прогрохотали по пустым холлам
аэровокзала, по битому стеклу и пластику, остались позади изломанные стойки
контроля и таможни, перевёрнутая мебель; кое-где на кофейного цвета стенах
чернели уродливые пятна подпалин - тут кто-то стрелял из огнемёта. В паре мест
нашлись следы пуль, но не более. Здесь не было серьёзного боя. И совершенно
непонятно было, кто с кем сражался. Не похоже, что порт атаковали внезапно,
когда он забит пассажирами. Тревогу, наверно, объявили заранее - этим
объяснялось полное отсутствие брошенных вещей. Когда началась стрельба, в
аэропорту оставалась только охрана. Наспех вооружённая тем, что попалось под
руку, в том числе старыми ранцевыми огнемётами. Огромные окна не заложены
мешками с песком, никто не позаботился оборудовать пулемётные гнёзда, возвести
нормальные заграждения, в конце концов, завезти достаточно боеприпасов!
Раздвакряку с ребятами пришлось пропахать на пузе весь второй этаж, прежде чем
они набрали две дюжины стреляных гильз

Перестрелка здесь кончилась, не успев начаться.

Огромная привокзальная площадь была пуста. Ветер гоняет успевший
скопиться мусор. Ни одной машины Виднеется невдалеке конечная станция
монорельса, весёлой раскраски жёлто-синие вагончики застыли в ожидании
пассажиров, которые так и не появились.

Наши шаги отгрохотали и затихли. Подразделения десанта без единого
выстрела взяли космопорт. Переговорник ожил и вновь замолчал: первая фаза
операции выполнена. Теперь ждём всей техники, и вперёд...

Конечно, весь десант Империи не смог бы оккупировать целую планету.
Только Внутренние Планеты могли похвастаться миллиардным населением, на
большинстве Внешних Колоний не насчитывалось и десяти миллионов человек. А уж у
нас, в Дальних Секторах, и сто тысяч было редкостью. Новый Крым с его
рассеянным по островам и архипелагам миллионом был исключением - благодаря
райскому климату. Наша задача - ударить по узлу сопротивления. Навязать
противнику бой. Найти его и уничтожить. По планете можно кружить вечно...

Мы ждали. Ребята совсем успокоились, даже Кряк. Гюнтер травил
анекдоты, бородатые и, на мой вкус, совершенно дурацкие, но напряжение как-то
отступало. До самого вечера мы пролежали на брюхах, до одури вглядываясь в
серый асфальтопластик площади, - ничего. Командование не рисковало. Никто не
собирался бросать части в неизвестность. Десант неторопливо, в противоречии со
всеми своими уставами, выгружал тяжёлое оружие. Сапёры торопливо рыли траншеи и
котлованы, лился бетон, по периметру космодрома возводилась оборонительная
полоса. В небе становилось тесно беспилотным разведчикам. А мы валялись на
расстеленных спальных мешках и в свободное время резались в "ножички" на
деньги. Начальство старательно нас загружало, но даже оно понимало, что в
боевой обстановке заставлять солдата вручную копать противотанковые рвы всё
время не слишком разумно.

Три дня мы провели в томительном безделье. Как говорится,
размахнулись, а бить некого. Теперь-то я понимал, что наша первая волна
фактически вызывала удар на себя, мы были очень уязвимы - словно приглашение
врагу атаковать. Однако он оказался то ли слишком глуп, то ли очень умён и
нападать не стал. Ни в первые минуты после нашей высадки, ни в первые часы, ни
даже в первые дни.

За первой волной начала прибывать вторая. Главные силы. Нас
подпирали армейскими частями, сразу двумя полнокровными армейскими корпусами.
Космопорт не затихал ни на мгновение, транспорты прибывали один за другим, и
тягачи едва успевали оттягивать ещё не остывшие махины прочь с посадочных
площадок.

Выгрузилась техника 3-го танкового корпуса, 6, 7 и 19-я танковые
дивизии, 168-я пехотная. Промаршировали мимо нас части 42-го армейского
корпуса, 39, 161 282-я дивизии. А мы всё сидели, охраняя взлётное поле словно
для десанта не нашлось бы более важных дел!

Корпуса прошли и развернулись. Приготовились к бою, а его всё не
было Можно только догадываться, как рвали на себе волосы интенданты и
финансисты, прикидывая переброску на край света группировки почти в сто десять
тысяч человек, тысячу танков, две сотни самолётов и геликоптеров и прочее,
прочее, прочее..

Вся эта армада медленно растекалась окрест. Смысла я не видел. На
Омеге, похоже, не осталось никакого населения. Что с ним случилось, куда они
пропали - бог весть.

Прошла целая недедя. Мы отшлифовали, по моему мнению, до немыслимого
блеска искусство рыть траншеи - хоть сейчас в инженерную академию, все углы - в
пределах одного градуса, согласно самым строгим уставам. Командование, наконец,
наигралось в солдатики, передвигая по карте флажки, что обозначали танковые и
моторизованные полки и батальоны, и решило дать всем прикурить.

То ли что-то нашла разведка, то ли что-то увидели спутники - всё,
само собой, держалось в твёрдом секрете. Но в одно поистине прекрасное утро нас
построили и как в старые добрые времена, погрузили в чрево атмосферного
транспортника.

Без малого двенадцать часов полёта. И, тоже как в старые добрые
времена, прыжок с парашютом - в неизвестность.

Батальон десантировался со стандартно-непонятным заданием "провести
разведку местности и действовать по обстановке". Местность, впрочем, оказалась
красивой, низкие лесистые предгорья, где текла, собирая воды с горных вершин,
достаточно редкая для Омеги большая река. Очень быстро она вырывалась из узости
ущелий на степной простор и разливалась широко, плавно и величественно неся
свои воды к недальнему морю.

Идеальное место для города. Почему его проглядели?

Как я уже сказал, леса на Омеге были редкостью. Как, впрочем, и
горы. Здешние пущи являли собой исключение.

- Прям курорт, как в сетях показывают, - заметил Микки, после того
как наше отделение вернулось в лагерь, отмотав верные три десятка километров по
звериным тропам. - У меня сестрёнка всё смотрела, смотрела... не сериалы
какие-то там, не... про то, как путешествуют, как новые места смотрят... Всё на
море мечтала побывать. Деньги копила...

В отличие от других я знал, что случилось с сестрой Микки. Это было
в его личном деле.

- И что, поехала? - жадно спросил Раздвакряк. Тяга к прекрасному
полу у него развилась прямо-таки патологическая. - И небось там...

- Заткнись, Селезень, - резко сказал я. - Смени тему. От твоей
болтовни о бабах скулы уже сводит.

Микки благодарно взглянул на меня. Ему явно не хотелось говорить о
том, как его шестнадцатилетнюю сестрёнку поймали, изнасиловали и убили "крысы"
из конкурирующей банды. Полицейский патруль случайно наткнулся на них, часть