Чтение 50–й страницы книги ~Чувство реальности~

постели. Как ты думаешь, они там обсуждали перспективы
российско-американских культурных связей? Или предстоящую
пресс-конференцию? Или составляли тезисы для речи господина Рязанцева?

- Нет, я понимаю, но серология показала...

- Ничего она не показала. Кроме Томаса Бриттена, никто к убитой не
прикасался. И все, хватит об этом. Я тебя умоляю, Арсеньев, займись ты
делом, наконец. В кои это веки доверили что-то серьезное.

- Ну хорошо, хорошо, я понял. Никакой связи с утопленницей нет. Серии
здесь быть не может. Но, извините, не могла Кравцова оказывать
сопротивление Бриттену! А на бедрах характерные ссадины...

- Наивный ты человек, Саня, - вздохнул Василий Павлович, - в этом
деле у всех вкусы разные, мало ли как ей нравилось, как ему... Некоторые
во время этого дела наручники надевают, намордники, кусаются,
царапаются, чтобы словить дополнительный нездоровый кайф. Любовь,
товарищ майор, штука сложная. Ты же над ними свечку не держал.

- А звонок в эфир?

Подполковник откашлялся, приблизил лицо к стеклу открытого окна,
критически оглядел свое смутное отражение.

- У такого крупного политика, как Рязанцев, хватает врагов и
завистников. Мало ли кто захотел воспользоваться ситуацией и сделать ему
гадость? Ты спроси у операторов на телевидении и на радио, сколько
хулиганов и придурков ежедневно звонят в прямой эфир, особенно когда
выступают знаменитости, - он аккуратно положил на место и разгладил
длинные пряди, от левого виска к правому.

Пока шло совещание, Арсеньев чуть не уснул. Сначала он слушал
выступавших чрезвычайно внимательно и пытался понять, о чем они говорят.
Наконец понял: ни о чем. Это особое искусство - долго, связно говорить и
ничего не сказать. Члены объединенной оперативно-розыскной бригады были
похожи на людей, которые пытаются перейти пропасть по жердочке с
завязанными глазами. Одно неосторожное движение - и кубарем полетишь
вниз. Проводить расследование нормальными, общепринятыми методами
невозможно. Начни добросовестно, честно работать, сунься с допросами и
обысками в сложный, закрытый для посторонних глаз мир думской фракции -
и все потонет в публичных скандалах, тебя в лучшем случае смешают с
дерьмом. Но если ничего не делать, никого не трогать и дать следствию
зависнуть, будет еще хуже. Начнут вопить, что ты нарочно тормозишь дело,
ты паук, который плетет паутину заговора молчания вокруг политических
заказных убийств, ты агент темных сил, коварный наймит и так далее. В
общем, как бы ты ни поступил, окажешься кругом виноват.

Выступавшие отчитывались о проделанной работе, перечисляли
предпринятые за прошедший период оперативно-розыскные мероприятия.

Допросы свидетелей, которые ничего не видели и не знали. Главная
свидетельница, домработница убитой Лисова Светлана Анатольевна, на
телефонные звонки не отвечала. Ей была послана официальная повестка,
принимались меры по установлению ее местонахождения. В ходе
предварительного расследования возникли две основные версии. Убийство
заказное, совершено по политическим мотивам, поскольку убитые
принадлежали к близкому окружению крупного политика. Убийство бытовое,
совершено из ревности, поскольку между убитыми существовала тайная
любовная связь. Из вышесказанного проистекали две версии о личности
убийцы. Первая - это профессионал, нанятый за деньги, и заказчика
следует искать среди политических противников председателя думской
фракции ?Свобода выбора? господина Рязанцева Е.Н. Вторая версия - это
непрофессионал, но действовавший продуманно и хладнокровно, обладающий
высокоразвитыми интеллектуальными способностями и знаниями в области
криминалистики. В противном случае он оставил бы хоть какие-нибудь следы
на месте преступления.

В кабинете нельзя было курить. Арсеньев теребил сигарету, поглядывал
на часы и думал о том, что заказать Кравцову и Бриттена по политическим
соображениям могли десятки людей, а убить из ревности могли только трое.
Жена Томаса Бриттена, проживающая в США. Жена Рязанцева, в данный момент
находящаяся в Италии. Сам Рязанцев.

Между прочим, он никуда из Москвы не уезжал, обладает высокоразвитыми
интеллектуальными способностями, имеет ключ от квартиры, знает шифр
кодового замка черного хода, и хотелось бы посмотреть на несчастного,
которому придется его допрашивать.

Отчеты закончились. Следователь по особо важным делам Лиховцева
Зинаида Ивановна изложила план дальнейших мероприятий и стала раздавать
конкретные поручения. На оперативников ФСБ возлагалось общение с
сотрудниками американского посольства, тщательное изучение политической
и экономической ситуации вокруг партии ?Свобода выбора?, включая беседы
с сотрудниками двух пресс-центров, партийного и думского.

- Майор Арсеньев, вам предстоит встретиться с Евгением Николаевичем
Рязанцевым. Он ждет вас сегодня у себя дома в семнадцать тридцать.
Никакого протокола не надо, это будет не допрос, а беседа. Старайтесь
вести себя как можно тактичней. О результатах доложите мне лично. Вы
меня слышите, Александр Юрьевич?

***

В саду взвыла газонокосилка, разговаривать стало невозможно.

- Я вас провожу, - прокричал Рязанцев, тяжело поднимаясь.

Можно было, конечно, распорядиться, чтобы агрегат выключили, и
продолжить разговор, но у Евгения Николаевича больше не было сил
обсуждать с доктором, кто стащил один из его мобильных телефонов, каким
образом злодей проник в больницу к Галине, как ему удалось узнать
пин-код.

Каждый при желании мог выяснить, где на самом деле находится Галина,
украсть один из его мобильных телефонов, узнать пин-код. Последнее
совсем просто. Рязанцев всегда пользовался двумя, а то и тремя номерами
и аппаратами. Чтобы не путаться, пин-код был одинаковый. Его знали Вика,
Егорыч и наверняка кто-то еще из приближенных. Все это было, безусловно,
важно и интересно, но Евгений Николаевич вдруг захотел спать, да так
сильно, что зевота буквально сводила ему челюсти, а в глазах стоял
дрожащий липкий туман.

- Вам надо отдохнуть, хотя бы пару часов! - прокричал доктор на
прощанье. - Если будут какие-нибудь новости, я сразу позвоню.

Рязанцев написал ему на визитке тот секретный номер, которым могли
воспользоваться не больше десяти человек. Аппарат он держал при себе
постоянно и всегда сам отвечал на звонки.

Возвращаясь к дому, Евгений Николаевич вдруг вспомнил, что сегодня
вечером он должен быть в Шереметьево-2, встречать делегацию
Международного комитета по правам человека при ООН. Но в котором часу
они прилетают, в каком составе и какие запланированы мероприятия, он не
знал.

В голове закрутились пресс-конференции, презентации, переговоры.
Открытие фотовыставки, посвященной жертвам тоталитаризма. Интервью
итальянской газете и японскому телевидению. И еще куча всего, мутного,
важного, мучительного.

Сквозь рев газонокосилки до него долетел механический голос: ?Абонент
временно недоступен?, и он понял, что звонит Вике на мобильный. Нет, не
потому, что тихо сходит с ума, а просто потому, что больше позвонить
некому.

Он брел, как сомнамбула, ничего не видел перед собой, сбился с
тропинки и чуть не налетел на садовника. Опомнившись, он ткнул пальцем в
сутулую спину и крикнул прямо в лохматое ухо старика:

- Прекратите! Зачем вы это делаете? Садовник вздрогнул, обернулся,
долго не мог сообразить, как выключить свой ревущий агрегат, наконец
нашел нужный рычажок, повернул его и застыл перед хозяином, вытянув руки
по швам.

- Зачем вы косите? Трава еще не выросла! - в наступившей тишине голос
Рязанцева прозвучал отвратительно резко.

- Так, это самое, она же, это, ровненько должна расти, гладенько,
чтоб как коврик. Ее надо, это, с самого начала, пока молодая, стричь, -
забормотал старик с дурацкой виноватой улыбкой.

"Зачем я лезу не в свое дело? Что я привязался к садовнику? Почему он
улыбается? Почему не смотрит в глаза? - думал Рязанцев, покрываясь
липким потом от нервной усталости и отвращения ко всему миру. - Он тоже
все знает, этот старик. Я забыл, как его зовут, а он, оказывается, все
про меня знает и смеется надо мной?.

Рязанцев резко развернулся, шагнул к тропинке и услышал позади
высокий стариковский фальцет:

- Так это, Евгений Николаевич, мне косить или нет?

"Доктор сказал - голос был высокий, не мужской, не женский, как будто
говорило бесполое существо. И аноним говорил таким же голосом?.

- Как хочешь, - бросил он и махнул рукой.

Косилка опять заработала. Рязанцеву показалось, что в спину ему
застрочил пулемет.

"О Боже, теперь я начну подозревать всех и каждого! Надо
действительно обратиться к кому-нибудь, чтобы разобрались с этими
звонками. Хотя бы к тому милицейскому майору. Люди из ФСБ дружат с
Егорычем. Не исключено, что вся эта пакость исходит именно от него. А
милиционер сам по себе, у него лицо приятное. Он не станет болтать и
вести какую-нибудь свою игру, я заплачу ему, и он все сделает тихо?.

Когда он поднялся на крыльцо, маленький аппарат в кармане джинсов
неприятно завибрировал. Он открыл крышку и увидел, что на табло
высветился один из номеров, внесенных в память. Ему звонил миллионер
Джозеф Хоган, глава концерна ?Парадиз?. Он поспешил внутрь дома, закрыл
двери, чтобы не мешал рев газонокосилки.

- Хау ар ю, Дженья? - пробасил мягкий, сочувственный голос в трубке.