Чтение 50–й страницы книги ~На свободное место~

только одного человека - Гаврилова. Тот замкнутый, молчаливый, всегда
подозрительный. Никого к себе не подпускает. Внешне живет скромно. Жена
работает в аптеке. Есть дочка, во второй класс ходит. У Гаврилова свой дом
под Москвой. Солидный дом. На тестя записан.
- Это куда Петр ездил? - спрашиваю я.
- Нет. То дача. Сейчас расскажу - упадешь. Но сначала кончу об этих двоих.
Гаврилов слесарь, тоже в жэке работал. Там они с Шершнем и познакомились.
От этого жэка, видимо, и интерес к чужим квартирам. Насмотрелись, как люди
живут, а заодно и как двери запирают, какие замки ставят, что как в
квартирах лежит, хранится. Гаврилов, надо сказать, слесарь первоклассный.
Для него вообще нет замков, которые нельзя открыть. Однажды английский
сейф в соседнем учреждении открыл, позвали его, ключи куда-то затеряли. И
вот даже после такого дела он к нам в поле зрения не попал. Я считаю,
серьезная эта наша недоработка.
- Правильно считаешь, - кивает Кузьмич. - На заметку надо было взять.
- Значит, в кепке и зеленом шарфе это он, Гаврилов? - спрашиваю я.
- Он самый.
- И красный "Москвич" его?
- Тоже на тестя записан. Водит по доверенности.
- Да что это за тесть такой?
- Граф, - деловито сообщает Паша.
- Чего, чего?.. Граф? - удивленно переспрашиваю я.
- Самый настоящий. Вернее, потомок. Его мать из крепостных была, приз по
красоте в Париже получила. А отец подлинный граф, младший отпрыск, правда.
После революции пошел работать. Вот теперь сынок, то есть тесть этот
самый, говорит, что ему якобы от предков кое-что перепало. На это, видишь
ли, все и приобрел. Сам он сейчас пенсионер уже.
- Ну и ну, - улыбаюсь я. - И не подкопаешься. Хитер Гаврилов. С графом
породнился. Не всякому такое привалит.
- Точно, - соглашается Паша. - Но вот с этими двумя рядом, так сказать,
третий человек есть. Неожиданная фигура. До конца мы пока с ним не
разобрались. Вернее, только начали разбираться. Вчера на него вышли.
- А почему ты говоришь "рядом"? - интересуюсь я.
- Видимо, в их группу непосредственно не входит.
- Кто ж он такой?
- Зовут Олег, фамилия Брюханов.
- Брюханов? - недоверчиво переспрашиваю я. - Это что же, однофамилец
покойного академика или...
- Вот именно. Сын, - угрюмо подтверждает Паша и добавляет: - Сначала сами
не поверили. Ну, а потом пришлось поверить.
- Он-то, во всяком случае, квартиру отца, надеюсь, не грабил?
- Тоже надеюсь. Но с Шершнем знаком, выпивают вместе.
- А что этот Олег Брюханов делает, где работает?
- Ассистент в одной из лабораторий института, где отец был директором.
Спирт оттуда тащит. Алкаш немыслимый. Где выпивают, там и он. Магнитом
тянет. В любую компанию. Если не зовут, сам втирается. И принимают.
Болтун, добряк, безобидный парень.
- А с сестрой судился, - говорю я. - Все отцовское добро себе тянул,
говорят.
- Так это, видимо, жена его накрутила.
- Во-во. Третья, говорят, она у него. Пьяница, проститутка, - вспоминаю я
рассказ Софьи Семеновны во дворе. - Так, что ли?
- С женой мы еще познакомиться не успели. Вчера только на него самого
вышли. Все возможно, между прочим.
- И где она работает, неизвестно?
- Известно. В том же институте, лаборантка. Сегодня мои ребята туда
поехали. Вот-вот вернуться должны. Разрешите? - обращается Паша к Кузьмичу
и указывает на телефон.
- Давай, - кивает Кузьмич.
Паша, обойдя стол, снимает трубку, набирает короткий номер и говорит:
- Волков?.. Уже прибыл?.. Зайди к подполковнику Цветкову, я здесь. Все
сразу доложишь... Да, захвати, - он кладет трубку и говорит нам: - Сейчас
придет.
Через минуту появляется Витя Волков, ладный, белобрысый паренек с
университетским значком на лацкане модного пиджака. Он в белоснежной
рубашке с красивым полосатым галстуком.
- Что ты такой нарядный? - интересуюсь я.
- Сознательно, - приосанивается Витя. - В институте Академии наук был
все-таки. Пусть не думают, что сыщики некультурный народ. Престиж фирмы,
так сказать. Ну, и в смысле контакта тоже, - туманно добавляет он.
Но мы его прекрасно понимаем.
- Давай, - говорит Паша. - Докладывай.
- И садись, садись, - добавляет Кузьмич.
- Значит, так, - Витя располагается возле столика, придвинутого к
письменному столу Кузьмича. - Беседовал я с заведующим лабораторией, с
замсекретаря партбюро, с одной лаборанткой и одним доктором наук,
профессором.
- Аккуратно, надеюсь? - сурово спрашивает Паша.
- Ясное дело. Никто из них не понял, что мне на самом деле надо. Словом,
так. Все они Олега Брюханова отлично знают и супругу его тоже, конечно.
Насчет Олега мнения не расходятся. Выпивоха, лентяй, добряк, воли никакой,
принципов тоже. Все пропил. Из института с третьего курса его вышибли. А в
лаборатории его держат только из уважения к памяти отца.
- Самого ты его видел? - спрашиваю я.
- Под конец. Метнулся в коридоре пугливым зайцем и пропал. Сильно чем-то
был взволнован. Моим приездом, возможно. Узнал от кого-нибудь.
- Вполне возможно, - кивает Кузьмич, выравнивая на столе свои карандаши.
- Ну, а супруга что собой представляет? - с нетерпением спрашиваю я.
- Кобра. Ее все там так и зовут. И даже показывают. Вот так.
Витя поднимает руку, сгибает ее в локте, а пальцы складывает вместе, как
змеиную головку. Рука удивительно напоминает приподнявшуюся кобру, когда
она высматривает добычу.
Мы все смеемся.
- Вертит Олегом как хочет, - продолжает Витя. - Говорят, даже бьет. Полна
на всех злости. И всем на мужа жалуется. Ну, и жадна, говорят, до
невероятия.
- Видел ее? - спрашивает Паша.
- Ага. Издали.
- Боялся приблизиться? - смеюсь я.
- Ты сам попробуй, - отшучивается Витя.
- А почему и не попробовать? - я смотрю на Кузьмича. - Змей я не боюсь.
Алкашей тоже. Разрешите, Федор Кузьмич?
- Решайте, - говорит Паша. - Дела по краже и по убийству объединяем и
передаем вам. Вот, последние мероприятия провели.
В этот момент дверь кабинета приоткрывается, и на пороге появляется Валя
Денисов.
- Разрешите, Федор Кузьмич? - вежливо осведомляется он.
- Заходи, - кивает Кузьмич.
А я тем временем напоминаю Паше:
- Ты еще ничего не сказал насчет дачи, где наш Петр был.
- Тьфу ты! - хлопает себя по лбу Паша и загадочно улыбается. - Эту дачу
надо непременно осмотреть. Если они там что-то с кражи спрятали, то это, я
вам скажу, просто гениальный ход.
- Почему же сразу так уж и гениальный?
- А потому, что эта дача академика Брюханова.
- Чья?!
Мы все на секунду даже немеем от изумления.
- Академика Брюханова, - торжественно повторяет Паша, теряя даже на момент
свою обычную суровую сдержанность.
- Вот это финт, - наконец говорю я. - Интересно, чья голова это придумала.
- Скорей всего, Гаврилов, - отвечает Паша. - Он и не такое придумает.
- Как знать, - говорю я. - Там и похитрее твоего Гаврилова головы есть.
Один этот Лев Игнатьевич небось кое-чего стоит. Да и Чума тоже.
- Гаврилов, мне кажется, другое дело, - качает головой Кузьмич, выкладывая
по росту карандаши и не отрывая от них глаз. - Это мастер, специалист. Он
небось и убийство Семанского не одобрил. Учесть это надо будет.
- Но все добро они на даче не спрячут, - говорю я. - Тот же Лев Игнатьевич
не разрешит. По разным местам небось рассовали. Думается мне, что, в
лучшем случае, эти двое, Гаврилов и Шершень, свою долю там спрятали, на
даче этой.
- Как они про нее вообще узнали, интересно, - замечает Валя. - И как туда
проникли.
Ему объясняют, кто такой Гаврилов и что для него вообще никаких запоров не
существует. Ну, а про дачу им сказал, конечно, Олег, кто же еще? Выпил и
сказал. Тут у нас даже сомнений нет.
- Он им и про квартиру отца мог рассказать, - говорю я. - И про вещи
всякие, про картины, из-за которых с сестрой судился. Кстати, на это,
видимо, жена его подбила, а?
- Она. Кобра, - подтверждает Витя. - Весь институт знает.
- Про нее говорят, что пьяница, проститутка, - снова повторяю я.
- Не слыхал, - Витя качает головой. - Баба собранная, волевая. И, между
прочим, неплохой лаборант. А с виду худа как жердь, черна как уголь, а
нос... как у Гоголя.
Все невольно улыбаются.
- Ну, ты художник, Витя, - говорю я. - Такой портрет.
- Так вот, - вмешивается Кузьмич, отрываясь от своих карандашей и
решительно смешивая их, словно кончая игру. - Брать сейчас Гаврилова и
Шершня нельзя, их надо, милые мои, брать с поличным, не иначе. А вот
смотреть за ними надо неотступно.
- Смотрим, - кивает Паша. - Так вам с рук на руки и передадим.