Третьей Северной войне, куда она была приглашена вместе с другими весталками и
где занимала благодаря своему происхождению и нынешнему положению одно из самых
высоких мест, ее ложе оказалось напротив ложа Марка Габиния. Знаменитый актер
уже начал седеть, вокруг рта залегли глубокие трагические складки, что делало
его похожим на многочисленные изображения Траяна Деция. Тонкий шрам на скуле
напоминал о недавнем военном прошлом актера. На Марке была белая тога с узкой
пурпурной полосой - знак его принадлежности к всадническому сословию.
Обмениваясь учтивыми, легкими, полными намеков фразами и чуть кокетничая - ровно
столько, сколько считается допустимым для жрицы Весты, Валерия неожиданно
поняла, что недостижимый и прекрасный Марк Габи-ний, кумир ее детских мечтаний,
рядом и проявляет к ней искренний интерес. Валерия смутилась, краска залила
лицо. Марк заметил ее смущение, ее слишком пристальный и, быть может, слишком
пылкий взгляд и поспешно отвел глаза. Более в тот вечер они не разговаривали.
Минутная мечта растаяла.
храме. Она лежала в своей комнатке, смотрела в потолок и с поразительной
ясностью понимала, что вернуть назад прожитые годы не в силах даже боги. И
остается только следовать по выбранному однажды пути.
с капюшоном тут же последовал за ней. У ростр, в толчее, он оказался рядом и
вложил в ладонь Валерии записку. Плащ упал с его лица, его дыхание коснулось ее
кожи. Перед ней был Марк Габиний. Ноги Валерии подкосились. Ей показалось, что
она сейчас рухнет на мостовую и тут же умрет. Она не помнила, как вернулась в
Дом весталок. Валерия заперлась в своей комнате и, дрожа от волнения, развернула
записку.
Я выбираю любовь. Марк".
призыв Марка означал лишь любовь и смерть, она бы не задумываясь откликнулась на
страстный призыв. Но ее бегство означало еще и предательство Весты.
Предательство Рима. На это она пойти не могла. В три часа дня она сожгла
записку. Валерии надлежало пробыть в храме еще десять лет.
которой пылал огонь и причудливые тени скользили по стенам храма. Рим заложен на
гнилом месте. И в первые годы, когда Вечный город был еще маленьким поселком, в
домах постоянно горел огонь, чтобы перебороть гнилостный дух болотных испарений.
Рим разрастался, низины засыпались, и надобность в постоянном поддержании огня
отпала. Лишь в храме Весты продолжал пылать огонь, выжигая отвратительные миазмы
духа. Пусть люди мирно спят, но кто-то должен бодрствовать, поддерживать пламя и
думать о покое и доброте. И его мысль сбережет Рим.
здесь. Она пришла сюда в мирные времена одиннадцатилетней девочкой, томясь от
снедавшей ее тревоги, будто предчувствуя грядущее лихолетье Третьей Северной
войны. Когда началась война, ее семья была многочисленна и могущественна - отец,
два брата, мачеха, дядя - молодой красавец, завидный жених, по которому сходила
с ума половина римских Девчонок. С началом войны отец оставил свое место в
сенате и возглавил вторую когорту Четвертого легиона. Старший брат только что
закончил подготовку легионера. И только Элий из-за своего возраста еще не мог
воевать. Но он так старательно размахивал деревянным мечом, что все видели в нем
будущего бойца. Никто не знал, как долго продлится война.
открытыми: знак, что Великий Рим ждет всех своих сынов и дочерей назад. Но,
когда двери храма закрылись, из всей семьи, кроме Валерии, остался один Элий.
Одинокий, испуганный мальчик в разоренной войной, но победившей Империи. Имение,
которым некому стало управлять, лежало в руинах. Дом в Каринах обветшал и
лишился почти всех своих сокровищ, проданных за бесценок. Именно в те дни
неприязнь Валерии к младшему брату невольно сменилась жалостью. Валерия ничем не
могла ему помочь - она не имела права покинуть храм в течение двадцати с лишним
лет. А у Элия даже не было родных, кто бы мог заняться его воспитанием.
Ближайшим родственником мальчика был император Руфин. Это было одновременно и
честью, и насмешкой. Императору было недосуг заниматься несовершеннолетним
сиротой. Август поселил мальчика в Палатинском дворце и забыл о нем. Одним богам
известно, кто занимался воспитанием Элия. Но Валерии порой казалось, что боги в
самом деле причастны к тому, что творилось с ее братом. Когда это оказывалось
возможным, Валерия покидала Дом весталок и посещала брата. Поначалу он
несказанно радовался этим встречам, потом сделался просто вежлив с сестрою и
наконец - стал ее избегать. Закончив высшую школу риторики, он исчез из дворца.
Вскоре Элий объявился в Афинской академии и пять лет провел среди отъявленных
вольнодумцев, сторонников классической демократии. Потом он уехал в Александрию,
этот центр всемирной науки, где были созданы первая паровая машина, первый
двигатель внутреннего сгорания и, главное, изобретен порох.
академий. На самом деле - центр самого утонченного промышленного шпионажа.
Стоило какому-нибудь изобретению появиться в Империи или за ее пределами, как в
этом здании уже знали об этом, и тут же хитрые головы начинали искать
практическое применение безумным выдумкам ученых. Кое-кто из историков
утверждал, что Союз академий, основанный по приказу императора Гостилиана,
сыграл гораздо большую роль в укреплении Империи, нежели сомнительный дар
исполнения желаний. Говорят, первые служители Союза выкрали у кельтов секрет
изготовления стали и разыскали в Египте древний папирус с описанием элементов,
дающих электрический ток. Здесь же сберегли нелепые игрушки ученых, такие как
фонтан Герона и его "паровую машину", пока практичные умы не нашли им более
удачное применение. Над входом в главное здание Союза была прибита огромная
золотая доска с полным текстом завещания Гостилиана:
замечать все новое, что появляется как внутри Империи, так и за ее рубежами.
Пусть это новое не пылится в ненужности, а приносит блеск и славу твоему
правлению".
Персия Египетского Рим сумел удержать за собой Союз академий, как сохранил
военные базы в Карфагене, Антиохии и Пальмире. В Александрии шутили, что Союз
стоит всех военных баз Империи вместе взятых.
биологии. Но затем вновь сменил свои интересы, отправился в Афродисий, где
написал блестящую и популярную историю этого города скульпторов. В изнеженной и
порочной Антиохии он легко мог приобщиться к разврату, но остался к нему
безразличен. Он посетил Пальмиру и Петру, его называли Адрианом наших дней. О
нем постоянно писали в вестниках, напоминая о блестящем происхождение юноши и
трагической гибели его семьи во время войны. Он прослужил два года в команде
вигилов, ибо служба в армии или в ночной страже была обязательной для человека,
желающего занять государственную должность. Несколько раз он бросался в самое
пекло пожара и выносил людей из огня. При этом он никогда не играл в героя. Даже
самые рьяные недоброжелатели не могли подметить в нем неискренности. Руфин
наконец соблаговолил обратить на него внимание. Элий получил официальную
должность в администрации провинции Нижняя Мезия, стал свидетелем беспорядков,
которые ему удалось уладить необыкновенно быстро и удачно и - как считали многие
- с ущербом для Империи. Потом он отправился в Месопотамию, уже почти семь
столетий независимую, привез оттуда ряд необыкновенных проектов, но ни один из
них не нашел применения. Тогда он сделался волонтером в "армии Либерты" и
отправился в пустыню выкупать рабов на невольничьих рынках.
со своим гением. Ему прочили карьеру блестящего политика, уже тогда, несмотря на
молодость, он мог бороться за место в сенате. Но Элий выбрал школу гладиаторов и
арену. Чьи-то исполненные желания и чьи-то разбитые мечты. Его карьера
гладиатора прервалась так же внезапно, как и карьера ученого. Но, несмотря на
всю кажущуюся хаотичность жизни Элия, несмотря на все метания, в его жизни
прослеживалась отчетливая и ясная нить. Как будто Парки выткали ее отдельно от
всех людских судеб.
Многие считали, что он отправился в дальнее путешествие, решил вспомнить
молодость и через некоторое время должен объявиться в Антиохии или Тимугади. Но
Валерия чувствовала, что с братом случилась беда. Она послала письмо Руфину с
просьбой принять ее. Она считала, что может рассчитывать на это как родственница
Августа, сестра сенатора и весталка. Но не получила даже ответа. Что в нынешнем
Риме, пронизанном бесконечными условностями и нормами этикета, было не просто
бестактностью, но демонстративной грубостью.
что-то разузнать. Но ни в префектуре вигилов, ни в канцелярии первого префекта
претория, ни даже на Палатине ничего не знали о судьбе Элия. Нападение на Марцию
привело весталок в ужас. Вчера утром Валерия посетила Эсквилинскую больницу, но
ей сообщили, что Марция спит и ее лучше не тревожить. Валерия не настаивала. Она
всегда недолюбливала конкубину* брата и втайне ей завидовала - ее красоте, ее
успеху у мужчин, умению быть всегда привлекательной и, главное, ее уверенности в
себе. Но теперь Валерия искренне ужасалась. А ужаснувшись, мысленно обращалась к
Марции с мольбой о прощении за свою нелюбовь.
огонь в храме.
превратился в подлинный храм, арена - в алтарь, на котором потом и страхом,
отчаянием и слезами и зачастую и кровью приносились жертвы богам. Огонь в храме
Весты горел скорее по инерции, чем по необходимости. Религия превратилась в
ритуал.
серебра, любви прекрасных женщин и всеобщего поклонения. Мы исчерпали лимит
чудес, и теперь самое большое, самое драгоценное чудо - жизнь - ускользает от
нас".
Зыков Виталий
Маккефри Энн
Курылев Олег
Корнев Павел
Акунин Борис
Шилова Юлия