сидеть. Поэтому она решила стать самой обыкновенной.
например, из семьи Романовых. И прихожусь правнучкой последнему претенденту
на престол. То есть я живая носительница романовских генов. -- Так займите
престол! Никто не будет возражать! -- Будут, -- сказала бабушка. --
Завистники всегда найдутся. К тому же престод стоит в Петербурге, а мне.
болыпе нравится крымский климат.
пригласил Кору танцевать и принялся не в такт рассказывать ей о том,
насколько она красива. Кора попросила его говорить комплименты в такт, но у
морехода не нашлось музыкального слуха.
оказалось, не знала ее имени. А ведь наследниц престола следует именовать по
имени-отчеству.
казалось более суровым, чем днем. Глаза спрятались под крутыми надбровными
дугами. -- Вы не танцуете? -- спросила Кора. Музыка замолкла, цикады вопили
хором, стараясь заполнить паузу. В кустах заверещала незнакомая птица.
смешно. Между нами гигантская разница в возрасте. По крайней мере, с вашей
стороны.
разница. Пушкин был куда старше Наталии Николаевны.
руки с длинными сильными пальцами, как у хирурга или взломщика сейфов.
пойти к морю. Пошли, Сева.
по темной аллее к морю. Темные аллеи -- где-то ей попадалось такое название.
Наверное, американский фильм ужасов.
какая-нибудь пустоголовая Вероника, которая переползает с курса на курс
только потому, что умеет мило улыбаться стареньким сластолюбивым доцентам
или намекать на свое бешеное богатство пожилым дамам-преподавательницам. А
сама...
нужен ей этот инженеру который еще толком не успел произойти от гориллы. И
пускай он не изображает из себя интеллигента -- у него это получается
неубедительно. Так же неубедительно, как его заверения в том, что он умеет
изобретать махолеты и птицелеты -- аппараты девичьей Мечты...
моря в обществе твоей чернокудрой Вероники, которая, надо признать, первой
заявила свои права, застолбила этот участок дикой растительности с
сомнительными золотыми россыпями.
Черное море ради любви такой девушки, как Кора. Но Коре не хотелось, чтобы
случайные моряки плавали ночами по Черному морю. И она пошла домой.
сердце не билось от ревнивого бессилия. Надо отдать Веронике должное, она
была достаточно уверена в себе, чтобы не придумывать подвигов, которых не
было.
сквозь сон... -- А он убирает руку с моей высокой груди и рассказывает о
том, насколько махолет экономичнее флаера... Я ему предлагаю искупаться в
первозданном виде, а он отвечает, что не хотел бы меня смущать. У него
начисто атрофировано чувство юмора. Ну что ж, впереди еще почти месяц.
Неужели я не сломлю его сопротивления и не уложу его к себе на грудь, в
лучших борцовских традициях?
любит подругу, но больше, когда той не везет в любви.
получать свои летучие игрушки. Обещал быть к вечеру, чтобы завтра их
продемонстрировать друзьям. Он решил испытывать их над обширным склоном
Ай-Петри, где воздушные потоки разнообразны и опасны, что и требуется для
настоящего испытателя.
центру поселка улице листву и ветки, где-то выше он набирал звук, оттого
гудел, как эолова арфа. Кора подозревала, что он гудит, как эолова арфа,
хотя никогда ее не слышала и даже не видела.
Сахары, которой нет дела до наших отдыхающих. На Веронику такая погода
оказывала удручающее влияние. Когда же она, заявившись на пляж, не
обнаружила там Всеволода, то тут же заявила, что забыла дома недосмотренную
кассету и жить без нее не может. Она вызвала из Симферополя аэротакси, чтобы
поскорее долететь до Москвы. Миша Гофман упросился ее сопровождать: его
ждали в Москве творческие дела. Поступок Вероники в мгновение ока разрушил
иллюзию замкнутости крымского мирка -- он оказался лишь тем, чем был на
самом деле, -- продолжением настоящего мира, щупальцем действительности. И
за это Кора была обижена на Веронику -- ведь обещали друг дружке ни за что
не мотать в столицу, иначе отдых не получится.
охотника Гранта почему-то плакала, Кора решила, что она жалеет своих родных,
убитых Грантом по ошибке. Потом Грант ее увел. Кора тоже потихоньку сбежала
от остальных и пошла наверх, к Птичьей крепости. Бог знает, что ее туда
влекло -- может, просто хотелось посидеть с бабушкой, послушать ее низкий
надтреснутый голос знатной дамы.
книжка -- аккуратный репринт "Опасных связей". Кора почему-то решила, что
оставить его могла лишь старушка, имя которой ей так захотелось узнать.
суматошные облака, будто спасались от ненастья.
отдела ИнтерГпола, то есть ИнтерГалактической полиции, человек, от одного
имени которого падали в обморок известные разбойники и наркобароны.
Коварный, но справедливый, осторожный, но отважный, вездесущий, но
неуловимый, жестокий к врагам и не всегда справедливый к друзьям, Милодар
был личностью удивительной, порождением сложностей, достижений и проблем
двадцать первого века.
приюте для галактических сирот, детей, подобранных или найденных черт знает
в каких уголках Галактики и неизвестно откуда произошедших. Этих детей
побаивались, потому что было неизвестно, почему и кто их подкинул нашей
хрупкой цивилизации. И бывали случаи, когда опасения оказывались
обоснованными.
остров, подстегивая и воодушевляя работавших там психологов и генетиков. Три
года назад, когда решался вопрос о наследстве Вероники, комиссару
потребовалась добровольная помощь Коры. Кора в ходе этого приключения
неоднократно рисковала жизнью, но вышла из испытаний с честью. Отпуская Кору
на волю и даже выполнив обещание -- установив ее настоящее имя и найдя ей
бабушку Настю на Земле, Милодар пообещал (либо пригрозил), что их встреча --
не последняя. Из такого материала, как Кора, и делаются агенты ИнтерГпола.
День наступит, утверждал комиссар, и Кора добровольно или почти добровольно
станет сотрудником ИнтерГпола. Но пока этот момент еще не наступил...
отдыхаете?
месяц жизни за то, чтобы сейчас отдохнуть недели две.
Хотя откуда ему знать, что скромного вида невысокий мужчина с копной
курчавых, черных с проседью кудрей -- на самом деле всемогущий комиссар
Милодар?
облаченного в шорты и футболку комиссара.
не обсуждаются даже с агентом, -- ответил Милодар.
этого мне не хватало!
понадобиться, девочка. Тут же вскочил со скамейки и поспешил к кустам,
сквозь которые Кора увидела знакомую фигуру последней Романовой. Старушка
скромно дожидалась комиссара, и тот на ходу крикнул ей:
причуд...
Как тесен мир, и никому, кроме Вероники, об этом не расскажешь. Впрочем,
какой смысл ей говорить, когда она вся погружена в свои сердечные дела? Да и
вряд ли комиссар обрадуется, если Кора будет рассказывать о встрече с ним.