погибнете! Погибнете все!
заставлял задуматься.
Христовой, немногие из вас вернутся домой!
не поддадимся ей. На колени, дети мои! Восславим Господа!
вразнобой, но грозно зазвучало: "Тебя, Господи, хвалим..."
знал, что делает.
копий одновременно вонзились в тело Филиппа. Раздался жалобный крик, как будто
плакал ребенок.
логово! Смерть демонам!
послышался грохот. Долина дрогнула, с шумом покатились по склону каменные
глыбы...
мои!
Но в этот момент самый последний трус захотел стать героем. Люди вновь
опускались на колени, поднимая сложенные руки к небу.
дьявольское капище!
доводилось видеть. На миг замок исчез, окутавшись белым, жарким сиянием. Это
продолжалось недолго, белый огонь начал тускнеть, превращаясь в малиновое пламя.
Огненная стена выросла на склоне, ее языки потянулись ниже, свечками вспыхнули
растущие возле подножия стен кусты...
зажмуриться и вновь открыть веки. Огонь не исчез. Колышущаяся малиновая стена
медленно сползала по склону, оставляя после себя черные проплешины гари.
Я с вами!
бросился бежать, но большинство осталось на месте. Люди верили. Молились - и
верили.
почувствовал что-то похожее на облегчение. Теперь я такой, как все, мне не нужен
поводырь. Наверное, этот фантом - последнее, что может сотворить сеньор Доминик.
места. Люди не боялись демонских козней, на поверку оказавшихся обычными
фокусами, достойными бродяг-жонглеров. К тому же Его Преосвященство сам
показывал пример стойкости.
внимательно поглядел вперед, откуда приближалась огненная стена, затем оглянулся
на застывших в ожидании людей и вдруг что-то прошептал на ухо командиру
латников. Тот, кивнув, принялся быстро отводить своих людей в сторону. Рядом с
епископом остались шестеро, включая вездесущего брата Жеанара. Латник вновь
кивнул епископу и внезапно принялся чертить по земле острием копья. Круг? Я
постарался привстать. Да, круг! Латник очертил круг, в котором оказались его
товарищи и сам де Лоз. А епископ...
совсем с ним не сходное - плоский жезл с массивным навершием, на котором я успел
разглядеть золотое изображение черепахи. Резкий жест - де Лоз обвел жезлом себя
и тех, кто стоял рядом. Толстые губы зашевелились - Его Преосвященство читал
молитву.
Догадка - невероятная, но одновременно такая простая, заставила похолодеть. Я
видел пламя. Видел, потому что оно - настоящее.
застывшего в молитвенном молчании, и тут же послышался вопль - громкий,
нечеловеческий, Вспыхнули одежда, волосы, пламя опрокинуло несчастного, и он
покатился по земле, чернея и распадаясь на большие темные клочья. Огонь добрался
до второго, третьего...
пастве. Черный жезл с золотой черепахой застыл недвижно, а красные губы
призывали Иного - того, в кого де Лоз действительно верил.
шагах, и я попытался встать. Значит, вот о чем вещали сны! Я не дождусь Белого
Рыцаря, или он уже приходил - но я не зажег вовремя светильник...
доспехи начали медленно краснеть. Пламя охватило замершего на корточках Ар-мана
де Пуаньяка, и он с воплем покатился вниз по склону. Кое-кто, уже догадываясь,
уже понимая, бросился бежать, но малиновая волна догоняла, сбивая с ног,
превращая людей в маленькие черные свечи.
Сейчас вспыхнет риза, затем волосы, ресницы, боль вопьется в глаза... Где-то
рядом кричали, кто-то надрывно выл, слышались испуганные вопли, а я ждал
неизбежного. Но шли мгновенья, все вокруг дышало ровным сухим теплом, но я был
жив. Еще не веря, я прошептал имя Господа и открыл глаза.
пламени уже достигли леса, деревья одно за другим чернели, небо заволакивалось
грязным дымом. Вокруг стоял смрад - страшный смрад сгоревшей плоти. А над всем
этим молча, недвижно возвышался замок. Прибежище демонов... Логово... Капище.
доспехах, и лишь возле сгоревшего шатра по-прежнему недвижно стоял монсеньор де
Лоз в окружении черных латников. Наши глаза встретились. Его Преосвященство
хрипло рассмеялся и опустил жезл:
не спасет.
свеж. Все это можно слышать, можно свободно дышать, даже разговаривать, но не
видеть - теперь повязка лежала на глазах. Правда, сейчас этого и не требовалось.
Можно было просто лежать на спине, ощущая под собой мягкое сено, а под боком -
острый уголок деревянной обложки. "Светильник", выпавший из сгоревшего мешка и
тоже изрядно обгорелый, везли вместе со мной. Я попросил - и мне не отказали.
Итак, я снова ехал "стой-телегой", но уже не по доброй воле.
Лоза. Те стерегли меня до вечера, затем завязали глаза и передали кому-то
другому. Повозка ехала медленно, то взбираясь на невысокий подъем, то спускаясь
с горок, и оставалось лишь гадать, где мы и куда направляемся. Я жив и буду жив
еще какое-то время. Расправа с излишне любопытным братом-бенедиктинцем
откладывалась, иначе незачем было увозить меня из покрытой пеплом и усыпанной
обгорелыми трупами долины.
Преосвященство изволил намекать на какую-то гадость, которую он готовит
монсеньеру Орсини. Возможно, это тоже было частью плана.
спи-ишь?
стало весело.
попы-ы, что дворяне!
сомнения, для меня.
задушим последнего сеньо-ра-а! И тогда все будут, как есть, равны-ы! Все будет
общее-е, чтоб по справедливости!
недавно.
подобная возможность очень забавляла моих спутников.
народу-у. Последнюю корову у бедняка сводите-е, сжираете-е ее, а шкуру - на
книжки свои проклятые-е. Без них мы бы каждый день мясо ели-и!
защитнички, лучшие друзья главного сатаниста Памье!
другому из семи свободных искусств - к музыке. Хриплый голос завел песню, причем
тоже предназначенную явно для моих ушей. К сожалению, эти старания оказались
напрасны, поскольку слова представляли собой настолько дикую смесь всех
возможных наречий, что я смог понять лишь основной смысл: бродяги всех стран,
проклятые и заклейменные, должны восстать и пойти в смертный бой, сжечь церкви,
выпустить колодников и перебить всех, кто носит чистую одежду, после чего род
людской воспрянет и поделит по справедливости все, что не успело сгореть. Дивная
песня! Наверное, Ансельм, любитель подобного вздора, сумел бы оценить.
уйти из проклятой долины. Если оба точно выполнили мой приказ, то должны были.
Должны! Увы, ребят могло потянуть на подвиги...
Семенова Мария
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Белов Вольф