для него так много, закрыл глаза и вслушался в странную мысль, которая тут
же всплыла из каких-то мрачных глубин его сознания. В этом здании были
сотни коридоров, тысячи залов, миллионы комнат; каким же образом
безошибочно, без долгих поисков нашел он именно эту, предназначенную для
него, в тот момент, когда больше всего в ней нуждался?
его в покое? Все тот же наставник? "Ну отзовись же, слышишь! Отзовись! Я
сдаюсь. От тебя не спрячешься, не уйдешь, потому что ты сам - часть
меня..."
повороты, тупики, груды разбитого бетона и тлетворного гниющего хлама. Еще
один поворот, покосившаяся стена здания. Знакомый забор... Он вздрогнул,
потому что видел уже однажды фасад этого дома и не раз потом вспоминал...
Так просто взбежать по лестнице на второй этаж, отыскать дверь под номером
шесть... И остановился перед ней, не в силах повернуть ручку, потому что
слишком хорошо знал, никого там не было. Но можно ведь и проверить...
подняв целую тучу пыли, она уступила его усилиям. Багровые отсветы солнца
с трудом продирались сквозь разбитые грязные стекла и окрашивали стены
комнаты в неправдоподобный кровавый цвет. Ну вот, он и увидел то, что
хотел: грязную, усеянную обломками и заставленную полусгнившей мебелью
комнату. Даже место, где они встретились, не стоит того, чтобы о нем
помнить, а уж все остальное... Вдруг он услышал шорох. В пустой квартире
шорох раздался резко, как грохот, и Ротанов сорвал с плеча пульсатор.
Секунда, вторая, третья пронеслись в полной тишине, и снова шорох, звук
шагов по коридору, ведущему на кухню. Мороз продрал его по коже. Слишком
уж неожиданны были эти шаги в заброшенном городе, в пустой квартире,
слишком уж хотел он их услышать, хотел и боялся одновременно...
на ней было то самое темное платье, даже наспех сделанный шов
сохранился... Он стоял, сжимая в руках свой дурацкий пульсатор, и не знал,
что сказать.
я все жду, жду... Мне хотелось с тобой проститься.
протолкнуть застрявший в горле предательский клубок.
сны.
котором когда-то, не так уж давно она стерегла его сон. Ротанов обхватил
голову руками, будто хотел удержать рвущуюся наружу боль. Боль
разрасталась толчками, словно внутри кто-то упорно долбил ему череп.
рядом, чуть в стороне, сохраняя небольшую дистанцию, словно понимала, что
случайное прикосновение может быть ему неприятно.
вашей человеческой логики во всей этой истории, то ее попросту не может
быть. Потому что меня не существовало раньше...
точно роняла стальные круглые шарики.
была не такой, до встречи с люссом она не была еще мной.
это так. Когда-то я была ею, потом стала вот такой, и я уже не она. Но
самое главное... Для тебя главное, - вдруг уточнила она, - что и такой,
как ты меня узнал, я останусь недолго...
цикл, начнется новый, в нем уже не будет меня... Не будет такой, как ты
видишь меня сейчас... Останется только память... Все, что было, все, что
ты говорил мне, все, что я думала о тебе, останется, не пропадет. У нас
ничего не пропадает, все ценное идет в общую копилку и принадлежит всем...
Во время смены циклов все уходит в эту общую память, и из нее возрождаются
потом другие личности. Так что я не увижу тебя больше, вот я и хотела
дождаться, чтобы ты не искал меня и никого не винил... Потому что я знаю,
ты думаешь обо мне иногда... Я даже знаю, когда во сне ты ищешь меня и
находишь не такой, как я есть... Не нужно, Ротанов, это все бессмысленно,
чудовищно. Я не знаю, как найти слова, какие нужны слова, чтобы тебя
убедить, чтобы, когда я ушла, у тебя не осталось ни тоски, ни гнева,
потому что никто не виноват в том, что так случилось, что мы встретились и
полюбили друг друга... Хотя это и невозможно.
их первую встречу.
оставляющими никакой надежды... И она же, оказывается, могла быть вот
такой, какой была сегодня, - попросту влюбленной женщиной.
вдруг ему показалось, что он уже видел это лицо... Нет, не тогда, когда
нашел ее в этой комнате. Раньше, гораздо раньше... Если удлинить разрез
глаз, взбить волосы, на которых когда-то сверкала серебряная диадема...
Этого не может быть! Все смешалось в нем, заволоклось туманом. Одно только
оставалось совершенно очевидным, отчетливым: она сейчас уйдет. Навсегда
уйдет из его жизни. Снова он ее упустит и на этот раз уже навсегда. Только
поэтому, да еще потому, что она вытащила на свет из потаенных уголков его
сознания все мысли, в которых он боялся признаться самому себе. Он понял,
как ему нужна эта женщина, и понял, что, если ко всей его горечи
прибавится еще и эта потеря, он может просто не выдержать, сорваться...
поблескивает вороненый металл короткого ствола, и думал о том, что
инженер, наверно, был близок к его теперешнему состоянию, когда неделю
назад ушел в город, чтобы не вернуться. Инженер хоть верил, что может
кому-то отомстить за смерть своих близких, она же позаботилась о том,
чтобы у него не осталось даже этой горькой возможности... Потому что ведь
это правда: та девушка, которая погибла от люссов, не была ею. И
следовательно, даже за ее гибель он не может мстить, наоборот, только
благодаря этой гибели возникло холодное облако тумана, уплотнилось,
принесло с собой частицу памяти о совсем другой женщине, жившей на этой
планете тысячи лет назад. Вот откуда это странное сходство с гордой
рэниткой. Вот опять, как все нелепо, не было злой воли. Кошмарный бред...
Не бывает таких безысходных ситуаций... И наверно, единственный выход -
уничтожить все это сразу, весь этот бредовый мир... Казалось, так просто
сжать в руках тяжелую ребристую рукоятку и утопить в потоках пламени всю
свою тоску и горечь...
ней не вызвало ни отвращения, ни страха. Он чувствовал только глухое
глубокое отчаяние. Он крепко сжал ее руку и потянул к себе. Но холодная,
мягкая, почти безвольная ладонь незаметно, без всякого напряжения
выскользнула из его руки. Она встала и медленной неуверенной походкой
пошла к выходу, остановилась только у самой двери.
долго, я могла бы подождать...
такой же, восстановить все таким, как сейчас, такой, какой ты меня видишь
и помнишь...
его память будет использована и учтена. В следующем цикле ты мог бы
встретиться со мной... У нас нет такой устойчивой индивидуальности и тем
более внешности, как у людей. Но именно поэтому возможна наша встреча.
После своего ухода я узнаю, какой ты меня видишь, помнишь, и я захочу
стать именно такой, и тогда это так и будет. Мы очень сильно меняемся во
время перехода... Твоя память как бы смешается с моей, твоя воля с моей,
возникнут два новых существа, дополняющие друг друга, полностью
гармоничных, ты и я... Не такие как прежде, может быть, лучше... Что-то
исправится, откорректируется в следующем цикле. Вся наша индивидуальность,
черты характера - все будет зависеть от нас самих и не будет требовать для
своего изменения таких гигантских усилий, как это нужно людям. Поэтому
пары у синглитов никогда не расстаются, многие сотни лет они
совершенствуются, изменяются, растут вместе - от цикла к циклу... Если
хочешь, я тебя подожду...
люссы меня не трогают. Но я и сам никогда не соглашусь... Я ведь человек и
даже ради тебя... Нет!
кровь стучала в висках.
Мацумото Сэйте
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Бажанов Олег
Прозоров Александр
Никитин Юрий