Чтение 50–й страницы книги ~Фаэты~

Они натолкнулись на земянина, и Нот Кри сдержался от первоначального
намерения заполучить экземпляр разумного с помощью парализующего оружия. Да
это и не понадобилось! Земянин страшно испугался чудовищ, какими мы должны
были ему представиться. Оказывается, он видел из зарослей, как мы
спустились на огненном хвосте в своей чаше с неба и вышли потом из огня и
дыма. Вид наш превосходил даже изощренное воображение жрецов, рисовавших
для устрашения народа своих богов. Фантазия все-таки отталкивается от
знакомого, известного, видоизменяя, преувеличивая, соединяя знакомые черты.
А мы...

Я представляю, как испуган был примитивный и суеверный земянин,
скрывавшийся в чаще от себе подобных (как потом узнали), чтобы не быть
убитым на жертвенном камне. Появление "богов" с неба он воспринял как
возмездие "беглецу священного алтаря". Он вообразил, что мы прилетели
специально за ним.

И он упал без чувств к ногам "богов". Кара Яр подумала, что он парализован.
Но Эра Луа скоро установила, что у бедняги просто нервный шок. Мы с
интересом рассматривали его мускулистое, тренированное тело спортсмена,
покрытое безобразными рисунками, и рассуждали.

- Это, несомненно, потомок фаэтов! Он такой же, как мы, только более
красивый, - решила Кара Яр.

- Не спеши так думать, Кара Яр, - возразил Нот Кри. - Строго говоря, в
пользу этого мало доказательств. Внешнее сходство еще ни о чем не говорит.
Разумные существа могли развиться здесь, на Земе, из более примитивных,
достигнув наиболее благоприятной для зарождения разума формы. Естественно,
что эта форма может совпадать с той, которую достигли фаэты на Фаэне.

Кара Яр не стала спорить с Нотом Кри. Забегая вперед, должен сказать, что
он так и остался до конца при этом своем мнении.

- Чтобы решить этот спор, надо познакомиться с внутренним миром земянина, -
предложил я.

Мы решили перенести его в корабль и там привести в чувство. Ведь через
нашего нового знакомого можно было установить связь с теми, ради которых мы
прилетели сюда. Гиго Гант взвалил себе на плечи нашего гостя (Не хочу
сказать - пленника) и понес его к кораблю, даже не включив, как он
признался, ножные манипуляторы. Ему хотелось скорее приспособиться к земным
условиям, и, надо отдать ему должное, он преуспел в этом.

Бесчувственного земянина внесли в общую каюту и положили на ложе. Эра и Ива
первые освободились от скафандров, мы помогли им в этом, чтобы они, накинув
халаты, скорее оказали помощь земянину.

Потом стал снимать скафандр и я.

Хочу остановиться на этом, потому что мое разоблачение произвело на
земянина необычайное впечатление. Мои спутники уже привыкли к тому, что мне
приходилось обнажать свое тело. Для нас, спортсменов Мара, это было
естественным.

Я не успел надеть на себя обычный костюм, когда земянин пришел в себя.

Он обвел каюту глазами, увидел склонившихся над ним женщин Эру и Иву,
увидел исполинское чудовище со снятой головой, каким показался ему Гиго
Гант, освободившийся лишь от шлема. Из скафандра выглядывало его
рыжебородое лицо в очках. Рядом с ним вылезал из скафандра (снимая с себя
кожу!) Нот Кри, недоверчиво смотревший на нашего гостя. А я, сбросив
скафандр, полуобнаженный, подошел к нему. Кара Яр наблюдала за всем
происходящим, стоя у люка с парализующим оружием в руках, недоверчивая и
решительная. Кто знал, что могло произойти.

Но того, что произошло, никто не мог предположить.

Сначала земянин в ужасе смотрел на превращение "богов", похитивших его,
потом перевел взгляд на меня. Лицо его, искаженное сначала ужасом,
преобразилось. Страх, надежда, радость попеременно отразились на нем.

Он упал на колени и протянул ко мне руки.

- Топельцин! О Топельцин! - возглашал он.

Мы не понимали, что хотел он сказать этим словом. Но хорошо, что он умел
говорить!

Он ударял себя в грудь и, словно пытаясь что-то пробудить в моей памяти,
кричал:

- Чичкалан! Чичкалан!

Оказывается, как мы потом узнали, это было его имя, что означало "Пьяная
Блоха". Блоха - это местное насекомое, обладающее необыкновенной
способностью очень высоко прыгать (и кусаться). Понятие же "пьяная"
добавлялось в знак приверженности умеющего высоко прыгать земянина к
одурманивающему средству, приближающему его на время к уровню примитивных
существ.

Чичкалан подполз ко мне на коленях и протянул руку.

Я удержался, чтобы не отступить, не понимая, чего он хочет. А он дотянулся
до моего шрама на груди, следа ранения осколком метеорита. Ощупав его и
убедившись, что шрам приходится как раз под моим сердцем, он закрыл
ладонями лицо и зарыдал, непонятно приговаривая:

- Топельцин! Пусть Топельцин узнает Чичкалана, своего друга. Без Топельцина
игровой отряд проиграл. И Чичкалан бежал от жрецов.

Мы недоуменно переглядывались. Земянин что-то хотел передать нам своими
несомненно членораздельными звуками. Но что?

Глава седьмая. ТАЙНАЯ ВСТРЕЧА.

Чичкалан оказал нам неоценимую услугу в изучении языка земян. Впоследствии
мы узнали, что жители Земы, или Земли, как они называют свою планету,
говорят на множестве языков, живя разобщенно и враждебно. Мы не
подозревали, что наша Миссия Разума встретится с такой серьезной
трудностью. Накануне столкновения планет мы могли влиять своим присутствием
лишь на небольшую группу людей, не имея никакой надежды на связь с другими
материками.

- Следует признать полную несостоятельность нашей задачи, - настаивал Нот
Кри. - Что даст наша деятельность на ничтожной точке огромной планеты? Мы
установили ее обитаемость разумными существами (вероятно, местного
происхождения) и должны незамедлительно вернуться на Мар с этим сообщением.
Наш долг будет выполнен.

Однако все остальные участники Миссии Разума, и прежде всего мы с Карой Яр,
не согласились с Нотом Кри.

Было решено доложить о наших открытиях Совету Матерей с помощью
электромагнитной связи, а самим войти в непосредственный контакт с жителями
города Толлы, откуда бежал наш гость Чичкалан.

Нам на Маре не приходилось изучать чужие формы общения. Все там говорили на
одном языке, по-видимому образовавшемся от слияния двух древних языков
Фаэны. И все же методика овладения чужепланетной речью была разработана
"изучающими" еще на Маре. Это облегчило наше положение на Земе.

К тому же нам повезло с помощником. Чичкалан считал, что выполняет волю
"богов", и беспрекословно покорялся им.

Мы усыпляли Чичкалана внушением, и с ним устанавливался непосредственный
мысленный контакт.

Мы узнавали его детски наивную психологию, но, главное, каждому его слову
соответствовал определенный образ, характеристика или действие. И мы
начинали применять чужие слова, понятия, наконец даже обороты речи.

Скоро язык Мара почти перестал для нас существовать, мы заставили себя на
какое-то время отказаться от него, общаясь между собой только на языке
земян.

Наш простодушный "учитель" даже не понимал, что это он научил нас говорить
по-земному. Он воображал, что "боги" владеют людской речью, потому что
прежде жили на Земле. Меня же он продолжал считать сыном Верховного Вождя
Гремучего Змея, своим другом Топельцином, принесенным в жертву Сердцу Неба