пока в свою силу верю! Родись я веков на пять раньше, был бы я Васькой
Буслаевым и дружины б крушил. Помнишь, что Васька говорил: "Не верю я,
Васенька, ни в сон, ни в чох, а верю я в свой червленый вяз!"
палец его левой руки, высыпал в чашу красный порошок, отчего вишневая
жидкость будто вскипела, забулькала и пошла вверх сизым паром. Чашу
Николай Борисович поднял рывком и осушил, как граненый стакан. Данилов
коньяк пить не хотел, однако теперь выпил. "Мистика какая-то", - подумал
Данилов.
дело, однако Мише Кореневу жизнь вы укоротили напрасно.
Словно бы радость распирала Николая Борисовича. В прихожей обширным
животом он вдруг придавил Данилова к стене, оглушил его:
унес с собой тайну. Тайну М.Ф.К. Разгадай-ка ее. Слабо будет!
закрыл за ним дверь.
- Если за пришельца или еще за кого, пусть, куда ни шло... А если - за
жулика или за какого агента? Еще настрочит бумаги куда следует, людей
зряшным делом заставит заняться..." Данилов посчитал, что сейчас же надо
истребить из памяти Николая Борисовича Земского даже и мельчайшие
впечатления от знакомства с Андреем Ивановичем из Иркутска, их сидений и
прогулок. Словно бы и не было ни Андрея Ивановича, ни моршанского ножа. И
о его, Данилове, оплошностях во время гуляний с Кармадоном Земский должен
был забыть! Николай Борисович в ту же секунду и забыл... В театре был
смирный, к Данилову не приставал.
оркестр, по ночам готовил дома симфонию Переслегина. С трудом выкраивал
время для встреч с Наташей. То и дело - и даже в театр - ему звонила
Клавдия, говорила обиженно, просила посетить ее Монплезир. Под Монплезиром
она имела в виду квартиру, из какой Данилов ушел и за какую платил.
Данилов рассудил, что Клавдия от него все равно не отвяжется, и на
четвертый день ее просьб поехал в гости.
мужчина. Краску и тушь на веки и на ресницы она наложила под девизом: "А
лес стоит загадочный..." И точно, некая загадочность была и в облике
хозяйки и в ее словах. Однако Данилов чувствовал, что тайны в Клавдии
долго не удержатся. А потому и ни о чем ее не спрашивал.
кухонном столе чашки для чая, - что по отношению ко мне ты ведешь себя
неблагородно?
свободен, возможно, я помогал бы тебе, но увы, сейчас твои хлопоты мне в
тягость...
душевных общений.
автор книг...
у меня в душе и тайные уголки.
подружились. Она сшила мне чалму. Быстро сшила. Я довольна. Сейчас я
покажу тебе. Только надевать ее следует с вечерним платьем... Я сейчас...
надо вечернего платья, что ему через полчаса бежать. Что было толку! А
увидеть чалму, сшитую Наташей, он желал.
Войдя к ней в комнату, Данилов забыл о недовольствах. Британской королеве
предстояло увидеть жену профессора Войнова в черном платье из бархата и в
черной чалме. Смелые вырезы платья открывали плечи и грудь московской
гостьи, черный бархат украшала бриллиантовая гроздь. И на чалме играли
бриллианты.
разглядеть чалму внимательно.
тюрбан из горностаев. Но к нему у меня другое платье. Белое. Оно на той
квартире. У Войнова. И тюрбан там.
тебя художественный вкус. Раз ты говоришь, что хорошо, значит, хорошо.
дорого. И так решительно с меня запросила, будто я мильонщица. И это со
своей-то!
Поверь женщине. Мы с ней и вправду подружились, о чем только не
переболтали... О тебе, конечно... Еще кое о чем... И я тебе скажу...
быть, вы с Войновым скоро уедете в Англию? И надолго?
правда, старается получить командировку в Англию на три года, но до самой
поездки далеко...
бы в испуге, посмотрела по сторонам.
тайнами-то заманивать?
тащили...
неяркий, однако Данилов сумел рассмотреть вечернюю Клавдию, не снявшую
чалму, в движении и понял, что тело ее нисколько не потеряло прежних форм,
наоборот, кое-что волнующее Данилова и приобрело. "Да, она красивая
женщина", - словно бы согласился с кем-то Данилов. Ящики занимали половину
кладовки, надписи на их боках, удостоверявшие принадлежность ценностей
Камчатской экспедиции, были замазаны синей краской. Крышку верхнего ящика
отодрали, и Данилов увидел в ящике большой камень.
торжество, и тайна, и предчувствие будущих радостей, и желание вновь
показать Данилову свое превосходство над ним.
уловил, только что не попробовал его на зуб. Верхняя поверхность камня
была плоская, но не ровная, вся в выбоинах, видимо, ломами или
перфораторами вынимали камень из родной среды.
повела Данилова в кухню. Платье для королевы она не испачкала и не помяла,
носить его, да и чалму, ей нравилось. Бриллианты с двойным внутренним
отражением по-прежнему играли на Клавдии тут и там. На кухне Клавдия
закурила и сказала:
имеет значения, но превратится.
Данилову, что ту информацию, какую он заслуживал, он получил, а прочее его
не касается. Может, и вообще она не имела права говорить об этом прочем. А
Данилов молчал, он чувствовал, что Клавдии не терпится поделиться тайной.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Каменистый Артем