Чтение 50–й страницы книги ~Милый друг~

них мимоходом и, по-прежнему держа шляпу за спиной, прошествовал в левый
придел.

Дю Руа в это время думал о том, как бы добиться свидания где-нибудь в
другом месте.

- Где я увижу вас завтра? - прошептал он.

Госпожа Вальтер не ответила. Она словно окаменела, - сейчас это была
статуя, которую скульптор мог бы назвать "Молитва".

- Хотите, встретимся завтра в парке Монсо? - настаивал он.

Опустив руки, она повернула к нему мертвенно-бледное лицо, искаженное
нестерпимой мукой.

- Оставьте меня... - прерывающимся голосом заговорила она. - Уйди-
те... уйдите... оставьте меня на некоторое время одну... только на пять
минут... мне слишком тяжело сейчас с вами... я хочу молиться... я не мо-
гу - уйдите... дайте мне помолиться... одной... пять минут... я не мо-
гу... дайте мне помолиться о том, чтобы господь простил, меня... чтобы
он меня спас... оставьте меня одну... на пять минут.

У нее было такое растерянное, такое страдальческое выражение лица,
что Дю Руа молча поднялся с колен и лишь после некоторого колебания об-
ратился к ней:

- Я скоро вернусь. Хорошо?

Она кивнула головой в знак согласия, и он отошел к амвону.

Она попыталась заставить себя молиться. Она сделала над собой нечело-
веческое усилие, чтобы воззвать к небу, и, изнывая от тоски, дрожа всем
телом, воскликнула:

- Боже, помилуй меня!

Она судорожно мигала, чтобы не смотреть этому человеку вслед. Она
гнала от себя всякую мысль о нем, она отмахивалась от нее, но вместо не-
бесного видения, которого так жаждало ее израненное сердце, перед ней
все время мелькали закрученные усы Жоржа.

Целый год, днем и ночью, боролась она с этим все усиливавшимся наваж-
дением, с этим образом, который поглощал все ее помыслы, распалял ее
плоть и преследовал ее даже во сне. У нее было такое чувство, точно она
попалась в сети, точно ее связали и бросили в объятия этого самца, кото-
рый прельстил и покорил ее цветом глаз, пушистыми усами и ничем больше.

И сейчас, в этом храме, столь близко от бога, она чувствовала себя
такой слабой, одинокой и беззащитной, какой никогда не чувствовала себя
и дома. Молиться она не могла - она могла думать только о нем. Она уже
страдала оттого, что он ушел. И, несмотря на это, отчаянно сопротивля-
лась, - она защищалась и всей душой молила о помощи. Она всегда была
чиста перед мужем, и оттого падение было для нее хуже смерти. Она шепта-
ла бессвязные слова мольбы, а сама в это время прислушивалась к шагам
Жоржа, замиравшим в отдаленье под сводами.

Она сознавала, что все кончено, что борьба безнадежна. И все же упор-
но не желала сдаваться... В конце концов с ней случился припадок, один
из тех нервных припадков, которые наземь швыряют дрожащих, корчащихся,
воющих женщин. Она тряслась как в лихорадке и чувствовала, что сейчас
упадет и с пронзительным воплем забьется в судорогах.

Кто-то быстрыми шагами шел сюда. Она обернулась. Это был священник.
Увидев его, она встала с колен и, простирая руки, бросилась к нему.

- Спасите меня! Спасите! - прошептала она.

Священник остановился в изумлении.

- Что вам угодно, сударыня?

- Я хочу, чтобы вы меня спасли. Сжальтесь надо мной. Если вы мне не
поможете, я погибла.

Он посмотрел на нее, как на безумную.

- Чем же я могу вам помочь?

Это был молодой священник, высокий, упитанный, с отвислыми, пухлыми,
выбритыми до синевы щеками - красивый городской викарий из богатого при-
хода, привыкший к щедрым даяниям своих духовных дочерей.

- Исповедуйте меня, - сказала она, - дайте мне совет, поддержите ме-
ня, скажите, что мне делать!

- Я исповедую по субботам, с трех до шести, - возразил он.

- Нет? Нет! Нет! - сжимая его руку, повторяла она. - Сейчас! Сейчас!
Мне это необходимо! Он здесь! В церкви! Он ждет меня.

- Кто ждет вас? - спросил священник.

- Тот, кто погубит меня... тот, кто овладеет мной, если вы меня не
спасете... Мне от него не уйти... Я слишком слаба... так слаба... так
слаба!

Рыдая, она упала перед ним на колени.

- Сжальтесь надо мной, отец мой! Спасите меня, ради бога, спасите!

Боясь, что священник уйдет от нее, она вцепилась в его черную сутану,
а он с беспокойством оглядывался по сторонам: не видит ли чей-нибудь не-
доброжелательный или слишком набожный взор эту женщину, припавшую к его
ногам?

- Встаньте, - поняв, что отделаться от нее ему не удастся, сказал на-
конец священник, - ключ от исповедальни при мне.

Порывшись в кармане, он вынул связку ключей, выбрал тот, который был
ему нужен, и быстрыми шагами направился к исповедальням, напоминавшим
игрушечные деревянные домики, - к этим ящикам для грехов, ящикам, куда
верующие сваливают мусор души.

Он вошел в среднюю дверь и запер ее за собой, а г-жа Вальтер броси-
лась в одну из узких боковых клеток и с пламенной и страстной верой
воскликнула:

- Простите меня, отец мой, - я согрешила!

Дю Руа, обойдя амвон, прошел в левый придел. Дойдя до середины, он
увидел тучного лысого господина, - тот все еще спокойно прогуливался.

"Что этому субъекту здесь нужно?" - подумал он.

Господин тоже замедлил шаг и с явным желанием заговорить посмотрел на
Жоржа. Подойдя вплотную, он поклонился и изысканно вежливым тоном спро-
сил:

- Простите за беспокойство, сударь, не можете ли вы мне сказать, ког-
да был построен этот храм?

- Право, не знаю, - ответил Дю Руа, - думаю, лет двадцать - двадцать
пять тому назад. Впрочем, я в первый раз в этой церкви.

- Я тоже. Мне не приходилось бывать здесь.

Журналиста разбирало любопытство.

- Вы, кажется, весьма тщательно ее осматриваете, - сказал он. - Вы
изучаете ее во всех подробностях.

- Я не осматриваю, сударь, я жду свою жену, - с унылым видом возразил
тот, - она назначила мне свидание, а сама запаздывает.

И, помолчав несколько секунд, добавил:

- На улице невыносимо жарко.

Приглядевшись к его добродушной физиономии, Дю Руа нашел, что он по-
хож на Форестье.

- Вы не из провинции? - спросил он.

- Да. Я уроженец Рена. А вы зашли сюда из любопытства, сударь?

- Нет. Я поджидаю одну даму.

Дю Руа поклонился и, улыбаясь, проследовал дальше.

У главного входа он снова увидел бедно одетую женщину, - она все еще
стояла на коленях и все еще молилась. "Вот так усердие!" - подумал он.
Но теперь она уже не трогала его и не возбуждала в нем жалости.

Он прошел мимо и медленно двинулся к правому приделу, где должна была
ждать его г-жа Вальтер.

Но еще издали он с удивлением обнаружил, что там, где он оставил ее,
никого нет. Подумав, что это не та колонна, он дошел до конца и вернулся
обратно. Значит, она ушла! Это его поразило и взорвало. Но тут ему приш-
ло в голову, что она, наверно, ищет его, и он еще раз обошел церковь.
Убедившись, что ее нигде нет, он вернулся и, в надежде, что она еще при-
дет сюда, сел на тот стул, на котором раньше сидела она. Он решил ждать.

Какой-то шепот вскоре привлек его внимание. Однако в этом углу церкви
не было ни души. Откуда же долетал шепот? Встав со стула, он заметил ряд
дверей, которые вели в исповедальни. Из-под одной двери высовывался край
женского платья. Он подошел ближе, чтобы получше рассмотреть женщину.
Это была г-жа Вальтер. Она исповедовалась!..

Им овладело непреодолимое желание схватить ее за плечи и вытащить из
этой клетки. Но он тут же подумал. "Ничего! Сегодня очередь священника,
завтра - моя". И, посмеиваясь над этим приключением, в ожидании своего
часа преспокойно уселся против окошка исповедальни.

Ждать ему пришлось долго. Наконец г-жа Вальтер встала, обернулась и,
увидев его, подошла к нему. Лицо ее было холодно и сурово.

- Милостивый государь, - сказала она, - прошу вас: не провожайте ме-
ня, не ходите за мной и никогда больше не являйтесь ко мне один. Я не
приму вас. Прощайте!

Она с достоинством удалилась.

Дю Руа не удерживал ее: он давно уже взял себе за правило не ускорять
ход событий. Когда же из своего убежища вышел слегка сконфуженный свя-
щенник, он подошел к нему и, глядя ему прямо в глаза, прошипел: - Не
будь на вас этой юбки, как бы я смазал вас по вашей гнусной роже!

С этими словами он круто повернулся и, насвистывая, вышел из церкви.

На паперти стоял, уже в шляпе, тучный господин и, заложив руки за
спину, с явно скучающим видом оглядывал широкую площадь и прилегающие к
ней улицы.

Они раскланялись.

Журналисту больше нечего было здесь делать, и он отправился в редак-
цию. Уже в прихожей по озабоченным лицам рассыльных он понял, что прои-
зошло нечто необычайное, и сейчас же проследовал в кабинет издателя.

Старик Вальтер, стоя, короткими фразами нервно диктовал статью и в
промежутке между двумя абзацами давал поручения окружившим его репорте-
рам, делал указания Буаренару и распечатывал письма.

- Ах, как это кстати, вот и Милый друг! - при виде его радостно воск-