свеч.
Бут (Сильвия произносила "Бот" [42]), не хмурь свои красивые брови! Я не
собираюсь пока менять мужа, сначала еще надо его испробовать. Я хочу
выйти замуж надолго. Но если брак окажется непрочным, - что ж, придется
искать другого!
он тебя пленил?
испортишь жизнь.
нечно, ему придется страдать!.. Бедняга! Не хотела бы я быть в его шку-
ре... Ну, ну, я шучу, не беспокойся за него! Неужели ты думаешь, что я
не знаю качеств моего Адониса? Он ничем не блещет, но на него можно по-
ложиться - уж я-то кое-что в этом смыслю. Конечно, я не стану ему этого
говорить: мужчину никогда не следует баловать, а то он начнет вообра-
жать, что имеет на тебя какие-то права. Но я знаю все его качества. Я не
так глупа, чтобы его обижать, - ведь это значило бы вредить самой себе!
Конечно, не поручусь, что не буду его бесить (это ему полезно - пусть
немножко похудеет!), но изводить его буду не чересчур, а ровно столько,
сколько необходимо. Разумеется, только в том случае, если мне не на что
будет жаловаться, а иначе пусть сам на себя пеняет: я в долгу не оста-
нусь, всегда плачу наличными! Я честно торгую: надуваю покупателей ровно
настолько, чтобы можно было прокормиться, не больше. Но если они пробуют
надуть меня, - ну, тогда я уже не стесняюсь!
воскликнула Аннета.
невмоготу! - сказала Сильвия.
ро обозрела позиции противника и, не выходя из-за оборонительных укреп-
лений, проверила его вооружение, амуницию и провиант, а тогда уже добро-
вольно сдалась. Она без всякого труда незаметно внушила ему свою идею, и
Леопольд до конца жизни сохранил иллюзию, что это у него первого явилась
мысль открыть большую мастерскую "Селив и Сильвия".
портных меньше. Последние недели перед свадьбой были веселым временем и
для работниц мастерской - сияющий Леопольд угощал всю компанию, водил в
театр и кино. Эти девушки так любят повеселиться! Когда одна из них вы-
ходит замуж, им кажется, что она словно приносит в их общий дом счастье.
И каждая, встречая этого дорогого гостя, шепчет ему мысленно:
час еще живее почувствовать, как неудачно сложилась ее жизнь. А между
тем она спрашивала себя, куда девались все ее горести: они соскользнули
с нее, как сорочка с бедер. О молодость, горе тебе нипочем!.. Нельзя
сказать, чтобы брак Сильвии приводил Аннету в восторг. Она нежно любила
сестру, и ей было немного грустно при мысли, что они теперь уже не будут
так близки. И потом досадно было, что такая хорошенькая девушка выходит
за довольно простоватого парня. Не о таком муже для Сильвии мечтала Ан-
нета. Но что за дело людям до чужой мечты! И они правы... Каждый бывает
счастлив по-своему.
ли ее тщеславию и мало-помалу покоряли ее сердце. Она говорила сестре,
что ценит степенность и серьезность своего жениха - он будет ее надежным
товарищем и ни в чем не станет ее стеснять. Правда, изменять ему она не
собирается, но никогда нельзя поручиться за будущее, а Леопольд тем хо-
рош, что не станет строго требовать у нее отчета в поведении, - в этом
она уверена. Леопольд не стремился узнать прошлое Сильвии, он ей верил,
и Сильвия была ему за это благодарна.
учила его, что лучшее правило поведения - благодушный эгоизм честного
скептика, доброго и нетребовательного, который не ждет от других того,
чего сам не может дать.
конечно, любила сильнее. Но, будь Аннета мужчиной (так, смеясь, говорила
Сильвия), она бы ни за что не вышла за нее замуж. Нет, нет, это плохо
кончилось бы!.. А с Сельвом она чувствовала себя в безопасности. Это
чувство спокойной умеренности избавляло ее от необходимости размышлять о
женихе: она думала о свадьбе, о подвенечном наряде, который себе сошьет,
о своем будущем хозяйстве и грандиозных коммерческих проектах. И эти
мысли рождали чувство полного удовлетворения.
Венсенский лес. Устраивались веселые пикники. Аннета охотно принимала в
них участие. В другое время ей был бы неприятен вульгарноватый пошиб
этого шумного веселья. Сейчас она его не замечала. Она развлекалась
вместе со славными юношами и девушками, для которых это были часы бла-
женного отдыха среди дней тяжелого труда. Она участвовала в играх и всех
пленила своей живостью и заразительной веселостью. Сильвия привыкла ви-
деть сестру холодной и высокомерной и сейчас с удивлением наблюдала, как
она от души веселится. Вот она играет в жмурки: с завязанными глазами,
красная от возбуждения, улыбаясь во весь рот и выставив вперед подборо-
док, как будто хочет поймать на лету солнечный луч, она идет большими
шагами, спотыкаясь, раскинув руки, как крылья, и хохочет во все горло!..
Не один человек, глядя на красивое, сильное тело этой страстной женщины,
вероятно, думал: "Кого она покорит? Кто покорит ее?.." Но Аннета, каза-
лось, думала только об игре... Куда девались все заботы, еще вчера ее
угнетавшие? Где ее сосредоточенный, напряженный, ушедший внутрь взгляд?
Да, в ней несомненно была какая-то душевная гибкость!.. Сильвия ставила
себе в заслугу, что сумела отвлечь Аннету от забот, и радовалась этому.
Но Аннета хорошо знала, что причина ее нового настроения гораздо глубже.
Не от свадебного веселья у нее стало легче на душе, а наоборот: она была
так весела на свадьбе потому, что ее тревога улеглась.
проявилось оно, это новое, внезапно, в один прекрасный день.
Аннета сидела полуодетая перед зеркалом у своего туалетного столика. По
воскресеньям она любила одеваться медленно, не торопясь, - ведь в другие
дни нужно было рано уходить из дому. Ей лень было двигаться - сказыва-
лась накопившаяся усталость. Марк, как только встал, убежал к тетке. Он
живо интересовался предстоящей свадьбой и смешил Сильвию своими замеча-
ниями, которые делал тоном бывалого человека. Леопольд его баловал: что-
бы угодить Сильвии, он ухаживал и за ее собачонкой. И Марк, польщенный,
гордый таким вниманием к нему взрослого мужчины, проводил весь день вни-
зу, а к матери возвращался неохотно. Аннета замечала это с горечью и
унынием. Но в то воскресное утро усталость была сильнее горя, и к ней
примешивалось какое-то тайное чувство, не лишенное приятности. Аннета по
привычке все-таки вздохнула. Но она наслаждалась этой приятною уста-
лостью, сознанием, что сегодня можно, слава богу, отдыхать, вытянувшись
в кресле... Воскресенье! Прежде Аннета не умела ценить его по-настояще-
му.
спать - тысячу лет!.. Сидеть вот так, хотя и в неудобной позе, не делая
ни одного движения. Точно ты зачарована и боишься разбить чары. Не буду
двигаться! Как хорошо!.."
дым. Завиваясь светлыми кольцами на ветру и приплясывая, он весело бежал
к голубому небу. Глаза Аннеты смеялись, душа уносилась ввысь и вместе с
этими прихотливыми арабесками дыма плясала в воздухе, освободившись от
земной тяжести. Душа ее была открыта солнцу и ветру. Аннета вполголоса
напевала... И вдруг ей вспомнился взгляд молодого человека, который с
восхищением смотрел на нее вчера в омнибусе. Она его не знает и, конеч-
но, никогда больше не увидит. Но этот взгляд, который она перехватила,
неожиданно повернув голову (а он думал, что она его не видит), так прос-
тодушно говорил ей о ее красоте. что оставил в ее сердце чувство живой
радости... Она притворялась перед собой, будто не знает, откуда эта ра-
дость... Но когда зеркало отразило ее улыбку, она вдруг увидела себя
глазами того, кто ее когда-нибудь полюбит... Где вы, заботы?.. Они еще
жужжали где-то, но далеко, очень далеко, да и то лишь время от време-
ни...
себе то же самое. Но нечего было ожидать, что она выполнит свое решение.
Разум - хороший советчик, да в его советах много ли проку? Сердце можно
убедить лишь доводами сердца.
ла признать нелепой страстность своей материнской любви. Но признавала
она это потому, что в ней воскресли другие потребности, которые она до
сих пор в себе подавляла. Она больше не могла, не хотела их отвергать.
И, как только она их безмолвно признала, она почувствовала себя освобож-
денной. Голос встрепенувшейся молодости говорил ей:
Русанов Владислав
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Шилова Юлия