припряжем к моей скотине, да и вы оба поможете тянуть омач. Вот мы и
вспашем новый участок и к осени будем с хлебом.
Если сторожа еще там и вас не пропустят, то можно пройти кругом козьими
тропками. Там проберутся и бараны, и ваш осел.
ее починить: вода идет мимо пашни. Если вы мне поможете поправить канаву,
я завтра же вас проведу.
завтра.
спускаться по склону горы.
горы из ручья. Они закладывали края канавы камнями, хворостом и дерном,
чтобы ввести воду ручья в нужное им русло. В этой работе они забыли и
войну и страшного Двурогого, занятые одной только мыслью, чтобы вода им
покорилась и перестала размывать потоками каменистый скат.
очень мала, сложена из камней, с плоской крышей, заваленной хворостом.
Внутри почерневшие от копоти стены блестели, как каменный уголь. В
трещинах ждали добычи громадные бурые тараканы и бесчисленные тощие клопы.
блестящими глазами, принесла горшок с вареной джугарой и вяленые бураки.
запылали красные огни. Они усиливались, и багровый дым столбом поднимался
к небу.
солома горит, зерно горит! Шерстью запахло. Это крестьянский скот горит.
Горе всем нам!..
говорил Будакен.
выделялись снежные белые купола*, точно слепленные руками таинственных
дивов.
обрывистому карнизу, лепилась по склону горы, то снова опускалась на дно
ручья, пока ее не перегородил поперечный скалистый хребет.
высокой черной скале, точно кто-то мечом рассек ее на две части.
нависли над ними, готовые рухнуть и раздавить их. Было темно и сыро.
опять суживалась.
обещал тебя вывести из ада, и даже незакопченным...
Здесь всегда шум, крики, ревут ослы, проходят караваны... Где же люди?
Сейчас будут Железные ворота, идем дальше.
сопя, шагал, со страхом глядя на множество маленьких пещер, выбитых в
отвесных скалах. <Это жилища злых духов>, - думал он.
массивных бревен, обитых железом. Здесь скалы сходились так тесно, что
маленькая кучка воинов смогла бы удержать целое войско. Старые тяжелые
ворота, прикрепленные к тяжелой каменной кладке, стояли полураскрытыми.
Стоявшие вдоль прохода три домика были безмолвны, двери вырваны; валялись
корзины, солома, разбитые черепки. Все говорило о безлюдье и поспешном
бегстве.
караванов. Но все они испугались и убежали. А чего бояться? Мы, крестьяне,
боимся только неурожая. А кто будет сидеть у нас на шее, согдский князь
или бактрийский, - не все ли равно?
и зазвенели подвешенные на проволоке железные колокольчики.
Пощелкивали удары копыт о камни, звенело оружие. Все покрыло звонкое
ржание коня.
на гребнях шлемов - все это было чуждо и непохоже на бактрийских и
согдских воинов. Всадники бросились вперед вскачь, влетели в ворота и
остановились.
напирая на него большим тощим конем.
скромной покорности ответил:
спросить, кому же надо заплатить за перегон баранов через ворота. Если мы
не уплатим царской пошлины, нас накажут.
половину я тоже возьму.
хлеба.
рассматривал. На ней была изображена голова кудрявого юноши, прикрытая
шкурой. На виске завивался бараний рог.
все должны ему покориться. Эй, Архелай, возьми-ка этих бродяг, свяжи их
вместе.
камни, не снимая лат, замотали поводья на руку и заснули вповалку.
же сидели спиной друг к другу оба <бродяги>. Их локти были крепко
скручены.
крестьянин-то убежал. Лишь только показались всадники, он разом повернулся
и так понесся по дороге, что только пятки замелькали.
разведку. Сам он сидел на камне и, положив кусок пергамента на колено,
писал:
радоваться. С передовым отрядом в сто всадников мы ворвались в ущелье,
называемое Железные ворота. Наша стремительность и величие твоего имени,
которое летит впереди твоих войск, обратило в бегство всех бесчисленных
защитников непроходимого ущелья. Я захватил в стычке множество пленных. Их
показания сообщу со следующим гонцом. После краткого отдыха отправлюсь
дальше, по главному пути к Наутаке. Приезжай скорее, по-видимому, путь
свободен. Да хранит тебя Зевс Вседержитель!>
воска, он прилепил его к концам шнурка и придавил перстнем с вырезанным на
нем изображением Афины Паллады. Подошел воин с исхудавшим, потемневшим
лицом. Птоломей бросил письмо на землю в знак того, что оно должно быть
доставлено немедленно. Воин положил свиток в кожаный шлем и, надвинув его
на лоб, застегнул ремень под подбородком. Он вскачь пустился по ущелью, и
эхо раскатилось сухим грохотом, повторяя удары копыт.