выписывал он из столицы своего племянника и сватал его к этой девице,
как не для того, чтоб обмануть и нас, и легкомысленного племянника, а
между тем втайне продолжать преступнейшее из намерений?" Нет, полковник,
если кто утвердил во мне мысль, что взаимная любовь ваша преступна, то
это вы сами, и одни только вы! Мало того, вы преступник и перед этой де-
вицей, ибо ее, чистую и благонравную, через вашу же неловкость и эгоис-
тическую недоверчивость вы подвергли клевете и тяжким подозрениям!
над всеми его возражениями, и он уже сознавал себя полным преступником.
Генеральша и ее общество молча и с благоговением слушали Фому, а Перепе-
лицына с злобным торжеством смотрела на бедную Настеньку.
годня на ключ и молился, да внушит мне бог правые мысли! Наконец положил
я: в последний раз и публично испытать вас. Я, может быть, слишком горя-
чо принялся, может быть, слишком предался моему негодованию; но за бла-
городнейшие побуждения мои вы вышвырнули меня из окошка! Падая из окош-
ка, я думал про себя: "Вот так-то всегда на свете вознаграждается добро-
детель!" Тут я ударился оземь и затем едва помню, что со мною дальше
случилось!
Генеральша бросилась было к нему с бутылкой малаги в руках, которую она
только что перед этим вырвала из рук воротившейся Прасковьи Ильиничны,
но Фома величественно отвел рукой и малагу и генеральшу.
ле моего падения - не знаю. Знаю только одно, что теперь, мокрый и гото-
вый схватить лихорадку, я стою здесь, чтоб составить ваше обоюдное
счастье. Полковник! по многим признакам, которых я не хочу теперь объяс-
нять, я уверился наконец, что любовь ваша была чиста и даже возвышенна,
хотя вместе с тем и преступно недоверчива. Избитый, униженный, подозре-
ваемый в оскорблении девицы, за честь которой я, как рыцарь средних ве-
ков, готов пролить до капли всю кровь мою, - я решаюсь теперь показать
вам, как мстит за свои обиды Фома Опискин. Протяните мне вашу руку, пол-
ковник!
объяснился теперь о чести благороднейшей особы, то... разумеется... вот
тебе рука моя, Фома, вместе с моим раскаянием...
дет.
дамскую сбившуюся около него толпу и обращаясь к Настеньке.
счастья, - ласково прибавил Фома, все еще продолжая держать руку дяди в
своих руках.
нула ему свою ручку.
лосом, - и если благословение убитого горем страдальца может послужить
вам в пользу, то будьте счастливы. Вот как мстит Фома Опискин! Урра!
что на всех нашел какой-то столбняк. Генеральша как была, так и осталась
с разинутым ртом и с бутылкой малаги в руках. Перепелицына побледнела и
затряслась от ярости. Приживалки всплеснули руками и окаменели на своих
местах. Дядя задрожал и хотел что-то проговорить, но не мог. Настя поб-
леднела, как мертвая, и робко проговорила, что "это нельзя"... - но уже
было поздно. Бахчеев первый - надо отдать ему справедливость - подхватил
ура Фомы Фомича, за ним я, за мною, во весь свой звонкий голосок, Са-
шенька, тут же бросившаяся обнимать отца; потом Илюша, потом Ежевикин;
после всех уж Мизинчиков.
сердца, на колени перед нежнейшею из матерей! Просите ее благословения,
и, если надо, я сам преклоню перед нею колени, вместе с вами...
не понимавшие, что с ними делается, упали на колени перед генеральшей;
все столпились около них; но старуха стояла как будто ошеломленная, со-
вершенно не понимая, как ей поступить. Фома помог и этому обстоя-
тельству: он сам повергся перед своей покровительницей. Это разом унич-
тожило все ее недоумения. Заливаясь слезами, она проговорила наконец,
что согласна. Дядя вскочил и стиснул Фому в объятиях.
продолжать.
пела опомниться и сообразить все обстоятельства, а вместе с тем и пос-
ледствия, - а свечку богу зажечь-с, образу помолиться, да образом и бла-
гословить-с, как всеми набожными людьми исполняется-с...
ужасная суетня. Надо было засветить свечу. Степан Алексеевич подставил
стул и полез приставлять свечу к образу, но тотчас же подломил стул и
тяжело соскочил на пол, удержавшись, впрочем, на ногах. Нисколько не
рассердившись, он тут же с почтением уступил место Перепелицыной. То-
ненькая Перепелицына мигом обделала дело: свеча зажглась. Монашенка и
приживалки начали креститься и класть земные поклоны. Сняли образ Спаси-
теля и поднесли генеральше. Дядя и Настя снова стали на колени, и цере-
мония совершилась при набожных наставлениях Перепелицыной, поминутно
приговаривавшей: "В ножки-то поклонитесь, к образу-то приложитесь, руч-
ку-то у мамаши поцелуйте-с!" После жениха и невесты к образу почел себя
обязанным приложиться и господин Бахчеев, причем тоже поцеловал у матуш-
ки-генеральши ручку. Он был в восторге неописанном.
зами радости: союз, благословленный Фомою, тотчас же сделался в глазах
ее и приличным и священным, - а главное, она чувствовала, что Фома Фомич
отличился и что теперь уж останется с нею на веки веков. Все приживалки,
по крайней мере с виду, разделяли всеобщий восторг. Дядя то становился
перед матерью на колени и целовал ее руки, то бросался обнимать меня,
Бахчеева, Мизинчикова и Ежевикина. Илюшу он чуть было не задушил в своих
объятиях. Саша бросилась обнимать и целовать Настеньку, Прасковья
Ильинична обливалась слезами. Господин Бахчеев, заметив это, подошел к
ней - к ручке. Старикашка Ежевикин расчувствовался и плакал в углу, об-
тирая глаза своим клетчатым, вчерашним платком. В другом углу хныкал
Гаврила и с благоговением смотрел на Фому Фомича, а Фалалей рыдал во
весь голос, подходил ко всем и тоже целовал у всех руки. Все были подав-
лены чувством. Никто еще не начинал говорить, никто не объяснялся; каза-
лось, все уже было сказано; раздавались только радостные восклицания.
Никто не понимал еще, как это все вдруг так скоро и просто устроилось.
Знали только одно, что все это сделал Фома Фомич и что это факт насущный
и непреложный.
ду нами явилась Татьяна Ивановна. Каким образом, каким чутьем могла она
так скоро, сидя у себя наверху, узнать про любовь и про свадьбу? Она
впорхнула с сияющим лицом, со слезами радости на глазах, в обольсти-
тельно изящном туалете (наверху она-таки успела переодеться) и прямо, с
громкими криками, бросилась обнимать Настеньку.
она. - Боже! они любили друг друга, они страдали в тишине, втайне! их
преследовали! Какой роман! Настя, голубчик мой, скажи мне всю правду:
неужели ты в самом деле любишь этого безумца?
восторга в ладоши. - Слушай, Настя, слушай, ангел мой: все эти мужчины,
все до единого - неблагодарные, изверги и не стоят нашей любви. Но, мо-
Каменистый Артем
Максимов Альберт
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Соломатина Татьяна