печать грусти, и редкие проблески веселости казались вспышками молнии,
озаряющими грозовую тучу.
взял ружье, пороху и дроби и объявил, что хочет пострелять диких коз,
которые во множестве прыгали по утесам, то в этом увидели всего лишь
страсть к охоте или любовь к уединению. Один только Джакопо пожелал со-
путствовать ему; Дантес не спорил, боясь возбудить в нем подозрение. Но
едва они прошли несколько шагов, как Дантес подстрелил козленка и попро-
сил Джакопо вернуться к товарищам, зажарить добычу, а когда обед поспе-
ет, подать ему сигнал ружейным выстрелом, чтобы он пришел за своей до-
лей; сушеные фрукты и бутыль монтепульчанского вина дополнят пиршество.
шись на вершину скалы, он увидел в тысяче футов под собою своих товари-
щей, к которым присоединился Джакопо, усердно занятых приготовлением
трапезы.
сознающего свое превосходство.
рами в кармане отправятся дальше, чтобы, с опасностью для жизни, зарабо-
тать еще по пятидесяти; потом, сколотив по шестьсот ливров, они промота-
ют их в каком-нибудь городе, горделивые, как султаны, и беспечные, как
набобы. Сегодня я живу надеждой и презираю их богатство, которое кажется
мне глубочайшей нищетой; завтра, быть может, меня постигнет разочарова-
ние, и я буду считать эту нищету величайшим счастьем. Нет, - воскликнул
Эдмон, - этого не будет; мудрый, непогрешимый Фариа не мог ошибаться! Да
и лучше умереть, чем влачить такую жалкую, беспросветную жизнь!
уже не довольствовался свободой и жаждал богатства. Повинен в этом был
не Дантес, а бог, который, ограничив могущество человека, наделил его
беспредельными желаниями. Подвигаясь между двумя стенами утесов, по вы-
рытой потоком тропинке, которую, вероятно, никогда еще не попирала чело-
веческая нога, Дантес приблизился к тому месту, где, по его предположе-
нию, должны были находиться пещеры. Следуя вдоль берега и с глубоким
вниманием вглядываясь в мельчайшие предметы, он заметил на некоторых
скалах зарубки, сделанные, по-видимому, рукою человека.
оно набрасывает на все духовное покров забвения, казалось, пощадило эти
знаки, намечающие некое направление и, вероятно, предназначенные для то-
го, чтобы указать дорогу. Иногда, впрочем, эти отметки пропадали, скры-
тые цветущим миртовым кустом или лишайником. Тогда Эдмон раздвигал ветви
или приподнимал мох, чтобы найти путеводные знаки, которые, окрыляя его
надеждой, вели по этому новому лабиринту. Кто знает, не сам ли кардинал,
не предвидевший полноты несчастья, поразившего семью Спада, начертал их,
чтобы они послужили вехами его племяннику? Это уединенное место как раз
подходило для того, чтобы здесь зарыть клад. Но только не привлекли ли
уже эти нескромные знаки другие взоры, не те, для которых они предназна-
чались, и свято ли сохранил этот остров, полный мрачных чудес, свою див-
ную тайну?
товарищей, убедился, что зарубки прекратились; но они не привели к пеще-
ре. Перед Эдмоном была большая круглая скала, покоившаяся на мощном ос-
новании. Он подумал, что, может быть, пришел не к концу, а, напротив то-
го, к началу отметок; поэтому он повернул и пошел обратно по той же до-
роге.
водой к ручью, переносили хлеб и фрукты на берег и жарили козленка. В ту
самую минуту, когда они снимали жаркое с самодельного вертела, они уви-
дели Эдмона, который с проворством и смелостью серны прыгал с утеса на
утес; они выстрелили из ружья, чтобы подать ему сигнал. Он тотчас же по-
вернулся и со всех сил поспешил к ним. Они следили за его отважными
прыжками, укоряя его за безрассудство, и вдруг, как бы для того, чтобы
оправдать их опасения, Эдмон оступился па вершине утеса; он зашатался,
вскрикнул и скрылся из глаз.
чувствовали его превосходство над ними. Однако первым подбежал к нему
Джакопо.
высоты двенадцати, пятнадцати футов. Ему влили в рот несколько капель
рому, и это лекарство, которое уже однажды так ему помогло, и на сей раз
оказало такое же благодетельное действие.
в голове и нестерпимую боль в пояснице. Его хотели перенести на берег.
Но когда его стали поднимать, хотя этим распоряжался Джакопо, он засто-
нал и заявил, что не в силах вытерпеть переноску.
тальные, которые не имели, подобно ему, причин поститься, возвратились
на берег. Сам же он, по его словам, нуждался только в отдыхе и обнадежил
их, что, когда они вернутся, ему будет уже лучше.
долетал запах козлятины, а морские волки не церемонятся между собой.
тем временем, - это проползти несколько шагов и прислониться к мшистому
утесу.
рик капитан, которому необходимо было отплыть в то же утро, чтобы выгру-
зить товары на границе Пьемонта и Франции, между Ниццей и Фрежюсом, нас-
таивал, чтобы Дантес попытался встать. С нечеловеческими усилиями Дантес
исполнил его желание, но при каждой попытке он снова падал, бледный и
измученный.
славный товарищ, и нельзя его покидать; постараемся перенести его на
тартану.
петь муки, которые причиняло ему малейшее движение.
что мы бросили без помощи такого славного малого, как вы. Мы поднимем
якорь не раньше вечера.
чил, - напротив. Капитана знали как человека строгого и точного, и не
было случая, чтобы он отказывался от своего намерения или хотя бы откла-
дывал его исполнение. Поэтому Дантес не согласился, чтобы ради него про-
изошло такое неслыханное нарушение заведенного на борту порядка.
свою неловкость: оставьте мне небольшой запас сухарей, ружье, пороху и
пуль - чтобы стрелять коз, а может быть, и для самозащиты, и кирку, что-
бы я мог построить себе жилище на тот случай, если вы задержитесь.
страдания.
лась на волнах, готовясь выйти в море.
бросить тебя, но и оставаться нам нельзя.
еще придется свернуть с пути, чтобы зайти за тобой.
рыбачью или какую-нибудь другую лодку, идущую в эту сторону, то скажите,
чтобы она зашла за мной, я заплачу двадцать пять пиастров за переезд в
Ливорно. Если никого не встретите, вернитесь сами.
копо, - уезжайте, а я останусь с раненым и буду ходить за ним.
остаться со мной?
за твое доброе намерение; спасибо тебе, но я ни в ком не нуждаюсь. От-
дохнув день-другой, я поправлюсь, а среди этих утесов я надеюсь найти
кое-какие травы - превосходное средство от ушибов.
Джакопо, но был непреклонен в своем решении остаться на острове, и при-
том одному.
оглядываясь назад и дружески прощаясь с ним, на что Эдмон отвечал, под-
нимая одну только руку, словно он и пошевелиться не мог.
преданность и дружбу!
и оттуда увидел тартану, которая закончила свои приготовления, подняла
якорь, легко качнулась, словно чайка, расправляющая крылья, и тронулась.
раненый, ее не было видно.
щей по этим пустынным утесам среди миртовых и мастиковых деревьев, схва-
тил одною рукою ружье, другою кирку и побежал к той скале, у которой
кончались зарубки, замеченные им на утесах.
торую рассказывал ему Фариа, - теперь, Сезам, откройся!
Прозоров Александр
Дальский Алекс
Громыко Ольга
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Муркок Майкл