Джека. При взгляде на животных Венди испытала странное, нереальное
чувство: олени стояли по брюхо в снегу, завалившем шоссе, и ей пришло в
голову, что до весенних оттепелей дорога принадлежит не столько их троице,
сколько карибу. Сейчас дела рук человеческих сошли на нет. Венди считала,
что олени это понимают. Опустив бинокль, она сказала что-то вроде "не
пообедать ли нам", а на кухне всплакнула, пытаясь избавиться от ужасного
ощущения что отбывает срок, которое иногда сжимало ей сердце огромной
ладонью. Она подумала про ос, которых Джек под огнеупорной миской вынес на
черный ход, чтоб те померзли.
подобрал пару. Правда, та, что досталась Дэнни, оказалась изрядно велика.
У Джека получалось хорошо. Хотя он не ходил на снегоступах с тех пор, как
мальчишкой жил в нью-хэмпширском Берлине, он быстро вспомнил, как это
делается. Венди снегоступы понравились не слишком - хотя бы пятнадцать
минут прошлепав на подвязанных к ногам шнурками пластинах, которые были ей
велики, она мучилась сильнейшими болями в икрах и голенях, но Дэнни
увлекся и изо всех сил старался научиться. Он все еще частенько падал, но
отец был доволен его успехами. По словам Джека, к февралю Дэнни должен был
закладывать виражи вокруг обоих родителей.
пообещали еще восемь-двенадцать дюймов, распевая осанну Осадкам, великому
божеству местных лыжников. Сидя в спальне за вязанием шарфа, Венди про
себя подумала, что точно знает, как лыжникам поступить со всем этим
снегом. Куда его себе засунуть.
как снег запер их в отеле, такие проверки превратились у него в ритуал) и,
убедившись, что все в порядке, прошел под аркой, подкрутил лампочку и
устроился на найденном им старом, затянутом паутиной, складном стуле. Он
пролистывал старые записи и документы, постоянно обтирая губы носовым
платком. Осенний загар в заточении поблек, а непокорно вздымающиеся надо
лбом светлые рыжеватые волосы придавали сгорбившемуся над пожелтевшими,
похрустывающими листками Джеку слегка безумный вид. Среди накладных,
счетов, квитанций он обнаружил засунутые к ним странные предметы. Они
тревожили. Окровавленный обрывок простыни. Плюшевый мишка без лап,
которого, похоже, изрезали в куски. Скомканный листок лиловой почтовой
бумаги, принадлежавшей какой-то леди; сквозь мускусный запах прошедших лет
до сих пор пробивался призрачный аромат духов. Записка была написана
выцветшими синими чернилами и обрывалась, неоконченная: "Томми, миленький,
задуматься так серьезно, как я надеялась, мне тут не удается - в смысле,
задуматься про нас с тобой, про кого же еще? Ха-ха. Что-то все время
мешает. Мне снятся странные сны, про какие-то непонятные, пугающие звуки,
можешь себе представить, и..." И все. Записка была датирована 27 июня 1934
года. Джек обнаружил куклу би-ба-бо, кажется, не то ведьму, не то
колдуна... существо с длинными зубами в остроконечном колпачке. Куклу
невероятным образом втиснули между пачкой квитанций за газ и пачкой
квитанций за воду виши. А еще - меню, на обратной стороне которого черным
карандашом было нацарапано что-то вроде стишка: "Мидок, здесь ли ты,
радость моя? Снова во сне бродила я. Растенья шевелятся под ковром". Ни
даты, ни названия стихотворения (если это было стихотворение) на меню не
оказалось. Однако в строчках присутствовало некое, хоть и неуловимое,
очарование. У Джека создалось впечатление, что эти предметы походят на
кусочки головоломки, которые образуют единое целое, если только правильно
подобрать соединяющие их промежуточные звенья. Поэтому он все искал и
искал, вздрагивая каждый раз, как позади него с ревом оживала топка, и
обтирая губы.
некой алчностью, притупившей все прочие чувства, плечи и грудь под
фланелевой рубашкой как бы подергивались и дрожали. Дэнни тихо,
немузыкально гудел себе под нос.
То, что он пришел, пугало его. Пугало и то, что он снова взял ключ,
нарушив запрет отца.
подвох, к жизни он вернулся)
дразнящего русалочьего пения, которое не унять. А разве мистер Холлоранн
не сказал: "Не думаю, что здесь что-нибудь может причинить тебе вред?"
насекомое, потихоньку сбивая с толку.
разрушать, разбивать вдребезги, на мелкие кусочки, дробить. В ПЕРВУЮ
ОЧЕРЕДЬ!)
беги ко мне скорей, ну, скорей, мой ми-илый".
причине Дэнни хранил молчание и позволил снегу запереть их здесь?
просто пожарным шлангом, который свалился на ковер. Да, безобидной была
даже кровь в Президентском люксе - такая старая, пролитая задолго до того,
как Дэнни родился или хотя бы наметился, что о ней раз и навсегда
позабыли. Она напоминала фильм, который мог смотреть только Дэнни. В отеле
нет ничего - в самом деле, ничего - способного причинить ему вред и, если,
чтобы доказать себе это, надо зайти в этот номер, разве он не сделает
этого?
милый мой, но, узнавши в чем подвох, к жизни он вернулся. От хвоста и до
усов был котяра жив - здоров. Он узнал, что это)
Господи)
костюме СИНЕЙ БОРОДЫ, а может, СИНЯЯ БОРОДА в костюме волка, а я так)
загнулся, и только НАДЕЖДА на то, что удастся узнать, в чем подвох,
вернула его)
огнетушителя Дэнни остановился, сунул латунный наконечник назад в раму, а
потом с колотящимся сердцем принялся тыкать в него пальцем, шепча: "Ну,
давай, укуси. Ну, укуси, укуси, хрен дешевый. Не можешь, да? А? Ты просто
пожарный шланг, дешевка. Только и можешь, что лежать тут. Ну, давай,
давай!" Он почувствовал, как теряет рассудок от подобной бравады. Но
ничего не произошло. В общем-то, это был всего лишь шланг - полотно да
латунь; можно раздирать его на кусочки, а он и не пикнет, не начнет
извиваться и дергаться, пуская на синий ковер зеленую слизь - это же
просто огнетушитель, не ужасный Джек-Потрошитель и уж, конечно, не
змей-душитель... и Дэнни заспешил дальше, потому что был
белый кролик - некогда он был зеленым, но сейчас побелел, словно
ветреными, снежными ночами что-то раз за разом до смерти пугало его и он
состарился...
- молотки, ежи - мячики)
кружилась, во рту пересохло. Он повернул ключ, и замок с глухим щелчком
открылся, как по маслу.
игра)
Он стоял у самого порога комнаты, которая была сразу и спальней, и
гостиной. Хотя снег досюда пока не добрался (самые высокие сугробы еще на
целый фут не доставали до окон третьего этажа) в комнате было темно,
потому что две недели назад папа закрыл все окна в западном крыле
ставнями.
выключатель. Под потолком зажглись две лампочки в фигурных стеклянных
колпаках. Сделав еще один шаг вглубь комнаты, Дэнни огляделся. Мягкий
ворсистый ковер приятного розового цвета. Успокаивающего. Двуспальная
кровать под белым покрывалом. Конторка
какому-нибудь Заядлому Бумагомараке.
домой, родне.
Просто пустая комната, холодная потому, что сегодня папа топил в восточном
крыле. Письменный стол. Шкаф, раскрытая дверца которого являла ряд