снимает галстук и рубашку. Она знала, что произошла какая-то неприятность.
Он пришел домой в три часа дня - такого еще не случалось за одиннадцать лет
их супружеской жизни. Он вяло ковырял еду, был мрачен, и даже не стал
смотреть воскресный футбол. За весь вечер он почти не разговаривал, и хотя
она привыкла к тревожному молчанию в те периоды, когда он работал с
трудными делами, она прекрасно видела, что сейчас ему особенно трудно.
Несколько раз он вдруг застывал, глядя в пространство, или дрожащей рукой
проводил по лбу.
хорошо знала мужа и понимала, что у него опять будут кошмары, если он не
расскажет ей все. Иногда он поверял ей вещи, которые она предпочитала бы не
слышать - убийство ребенка или новая жертва этого Таракана - но она
внутренне согласилась с этим, потому что была женой полицейского и это была
его работа, и таковы были пути этого мира.
Поговорим?
галстуков свой галстук.
подумала - да, да, может быть так плохо, до такой степени...
чувствовала нервную дрожь, которая сразу же ее встревожила.
был довериться тебе первой. Но я боялся. Я и сейчас боюсь. И до сих пор я
не знал, что мои опасения в самом деле не напрасны. Я надеялся, что
ошибаюсь, что вижу тени там, где ничего нет, что просто слегка схожу с ума
из-за нагрузки. Но теперь я знаю, что я прав, и очень скоро господь Бог не
будет в силах спасти этот город.
по всему городу. И в одну из ночей - возможно, не завтра и не послезавтра -
но в одну из ночей они придут и в этот дом. - Голос его вдруг замолчал,
словно надломился. Джо крепко сжала руку мужа.
Голливудском Мемориальном кладбище и до живых трупов, обнаруженных в
восточном Лос-Анжелесе. Джо так крепко сжимала свои ладони, что
почувствовала вдруг боль в костяшках. Он закончил рассказ о своем срыве и о
том, как Салли Рис в молчании отвез его в Паркер-центор, словно Палатазин
был одним из ненормальных бродяг-хиппи, которые спят в траве у памятника
Бетховену на Першинг-сквере.
этот город. Так же, как покорили они когда-то мою деревушку. И когда они
завладеют Лос-Анжелесом... - Ужас не дал ему договорить. - Бог мой, Джо!
Тогда их будут миллионы! И никакая сила на земле не остановит тогда их!..
рассказывали мне истории о вампирах. Но ведь сейчас мы живем в совершенном
мире, и... - Она замолчала, потому что в глазах его была буря.
чтобы мы им не верили, потому что если мы начнем распознавать их среди нас,
то сможем от них обороняться. Вывесим чеснок на оконных рамах, приколотим к
дверям распятия. Они того и хотят - чтобы мы смеялись, чтобы мы говорили
"этого не может быть!".
шаг к нашим дверям, - продолжил он, помолчав.
разумно заметила она.
просыпаться, а я выгляжу со стороны совершенным маньяком, и ничем не могу
им помешать! Я могу взять канистру бензина и попытаться сжечь их. Но что
тогда произойдет? Меня посадят в камеру, а завтра утром вампиров будет в
два раза больше, чем сегодня.
вижу, что ты тоже мне не веришь. Ты всегда считала мою мать ненормальной.
Но все ее рассказы - это правда! Теперь я знаю это. Я видел все своими
глазами.
детективы Цейтговель и Фаррис. Есть положительные результаты по опознанию
нужного нам автомобиля. Это "фольк" "зеро-танго-отель", номер 285 ЭТГ.
Принадлежит человеку по имени Уолтер Бенфилд, Мекка-партаменто, номер 17.
голос.
поспешно ее надевать.
Застегнул ремешки, потом набросил свой коричневый плащ. Джо надела халат и
проводила мужа на первый этаж.
осторожным? Ты уже не мальчик, Энди. Пусть рискуют молодые. Ты слышишь
меня?
сознания раздается настойчивый далекий голос...
по-другому, потому что сегодня вечером он совершит шаг, который должен
будет изменить судьбу города и его людей, миллионов людей.
машины он обернулся назад и сказал жене:
револьвера 38 калибра на плече. Он включил мотор и умчался в темноту.
Коронадо-стрит, в двух кварталах от Мак Артур-парк. Посреди фасада голубым
светом подмигивала вывеска: "Комнаты "Мекка" - на день, неделю, месяц".
Само здание было сложено из желтого кирпича с голубыми декоративными
плитками, которые лет двадцать-тридцать назад могли показаться красивыми.
Сейчас вид у всего здания был неряшливый - многие плитки треснули,
отскочили, многие были покрыты лозунгами из баллончиков с краской,
нанесенных по-испански по всему фасаду здания, выходившему на узкую боковую
улочку. То и дело из двери появлялся какой-нибудь пьяный, и едва успевал
отойти в сторону, как его рвало. Сюда падал неоновый отблеск великолепия
Шестой-стрит и бульвара Уилшир, но сама по себе Коронадо-стрит была улицей
достаточно темной, и черные ульи домов, построенных в основном в двадцатые
и тридцатые годы, лепились друг к другу, словно черные вороны в стае.
Палатазин на секунду увидел профиль Фарриса, закуривающего сигарету. Фаррис
был крупным, тяжелым мужчиной с выдающейся мускулатурой. Его любимым видом
спорта была профессиональная борьба. У него были жгуче-черные глаза,
способные пригвоздить подозреваемого к месту за целый квартал. В
Паркер-центре его заглаза прозвали "Колесо", и это была лишь наполовину
шутка, потому что если он кого-то перебрасывал через себя, то несчастный
долго не мог встать на ноги после этого. Кроме него в "шевроле" сидел за
рулем Цейтговель. Палатазину показалось, что вместо здания "Мекки"
Цейтговель следит за ним, но он отбросил предположение, как признак
паранойи.
дела: примерно в девять часов он и Фаррис приехали в "Мекку", чтобы
проверить номер шестнадцать по их списку. На звонок за дверью Бенфилда
никто не отозвался, но им удалось поймать внизу домоуправителя. Он лишь
один раз взглянул на фоторобот и тут же с уверенностью узнал в изображении
человека из семнадцатого номера. Тогда Цейтговель прогнал имя Уолтера
Самойлова Елена
Перумов Ник
Суворов Виктор
Браун Дэн
Пехов Алексей
Шилова Юлия