замечательный и как все его любят. Он - Тоби Темпл, и весь мир с
нетерпением ждет его возвращения. Вечером она вынимала один из его
альбомов с вырезками и показывала ему.
тот вечер? И опять так будет. Ты станешь еще лучше, чем тогда, Тоби, еще
лучше, чем когда бы то ни было!
раскладушку, которую она поставила рядом с его кроватью. Среди ночи ее
будили ужасные запахи и звуки, издаваемые опорожняющимся кишечником Тоби.
Она с мучительным усилием вставала, подмывала Тоби и меняла ему пеленку.
Пока она справлялась с этим, наступало время идти готовить ему завтрак и
начинать еще один день.
дальше. Ее нервы были настолько напряжены, что, если она чувствовала, что
Тоби не старается, она била его по лицу.
поправишься!
гонки, которой она себя подвергла, но, когда она ложилась ночью в постель,
сон не шел к ней. Слишком много видений проносилось у нее в мозгу, словно
сцены из старых фильмов. Вот она и Тоби в окружении толпы репортеров на
Каннском фестивале... Президент у них дома в Палм-Спрингс, он говорит
Джилл, как она красива... Поклонники, толпящиеся вокруг нее и Тоби на
премьере... Золотая пара... Вот Тоби поднимается, чтобы принять медаль, и
падает... падает... Она незаметно засыпала.
никогда не проходила. Тогда она лежала в темноте, борясь с этой болью, до
восхода солнца, а там уже пора было кое-как подниматься.
единственные люди, уцелевшие после какого-то давно забытого катаклизма. Ее
мир сжался до размеров этого дома, этих комнат, этого человека. Она
безжалостно погоняла себя от зари и до поздней ночи.
существовала только Джилл, которой он должен слепо повиноваться.
месяцы. Теперь, завидя идущую к нему Джилл, Тоби начинал плакать, потому
что знал, что его ждет наказание. С каждым днем Джилл становилась все
неумолимее. Она насильно двигала безвольные, бесполезные конечности Тоби
до тех пор, пока это не превращалось для него в непереносимую пытку. Он
издавал жуткие булькающие звуки, умоляя ее перестать, но Джилл говорила:
"Нет, еще не пора. Надо продолжать, пока ты вновь не станешь человеком,
пока мы не покажем им всем!" И она продолжала месить его измотанные мышцы.
Тоби был беспомощным младенцем в оболочке взрослого человека, растительным
организмом, он был никем. Но когда Джилл смотрела на него, она видела его
таким, каким он должен стать, и заявляла: "Ты будешь ходить!"
другой, так что у него получалось что-то вроде гротескной пародии на
движение, и сам он походил на пьяную, раздерганную марионетку.
света, сильного шума или внезапного движения. "Надо показаться врачу, -
думала она. - Потом, когда Тоби поправится". Сейчас было не время и не
место заниматься собой.
не знала, насколько она потеряла в весе и как выглядит. Ее лицо похудело и
вытянулось, глаза провалились. Ее когда-то прекрасные, блестящие черные
волосы стали тусклыми и свалявшимися. Она этого не знала, а если бы и
знала, то ей было бы все равно.
доктору Каплану. Некогда. Надо продолжать работу.
купания Тоби, его гимнастики, смены его белья, его бритья, его кормления.
сама переставляла его ноги, поддерживая, стараясь показать ему движения
при ходьбе, водя его взад и вперед по комнате, пока не засыпала на ногах и
не переставала понимать, где она, кто она и что делает.
спальню и там впала в тяжкое полузабытье перед самым рассветом. Когда она
проснулась, солнце стояло высоко в небе. Она проспала далеко за полдень.
Тоби не кормлен, не вымыт, не переодет! Он лежит там, в своей постели,
совершенно беспомощный и ждет ее; наверное, он уже в панике. Джилл
попыталась встать и поняла, что не может двинуться. Она была во власти
такой безумной, пронизавшей ее до самых костей усталости, что ее
обессиленное тело больше не желало ей повиноваться. Она лежала в
беспомощности, понимая, что проиграла, что все было напрасно, все эти
адские дни и ночи, месяцы мучений, все было бессмысленно. Ее тело предало
ее, как предало Тоби его тело. У Джилл больше не осталось сил, чтобы
передать их Тоби, и от этого ей хотелось плакать. Все было кончено!
дверях стоял Тоби, один, вцепившись дрожащими руками в свою тележку для
ходьбы, а его губы издавали неразборчивые, хлюпающие звуки и кривились в
мучительном усилии что-то произнести:
могла остановиться.
Теперь он и сам понял, что выздоровеет! Тоби больше не протестовал, когда
Джилл требовала от него того, что было выше его сил. Наоборот, он был рад
этому. Он хотел выздороветь - ради нее. Джилл стала его богиней. Если
раньше он любил ее, то теперь он ее боготворил.
жизнь; Тоби был просто орудием, которым ей пришлось воспользоваться. Но
теперь все переменилось. Тоби словно стал частью ее самой. Они вместе -
одно тело, один разум, одна душа, они одержимы одной целью. Им обоим
пришлось пройти через суровое испытание. Его жизнь оказалась у нее в
руках, и она спасла ее, выпестовала и укрепила ее. Теперь Тоби принадлежал
ей точно так же, как она принадлежала ему.
Каждый день он проводил время на солнце и совершал длительные прогулки по
участку вокруг дома, сначала с помощью тележки для ходьбы, потом просто с
палкой, и набирался сил. Наступил день, когда Тоби пошел самостоятельно, и
они отпраздновали это событие, устроив в столовой ужин при свечах.
Каплану, и его медсестра немедленно их соединила.
поднял трубку. Я послал телеграмму и, не получив ответа, подумал, что вы
куда-то увезли Тоби. Он... он?
приходится делать самой, потому что Бог занят где-то в другом месте.
- По-видимому, никто не может вам дозвониться. Сэм Уинтерс звонит по
крайней мере раз в неделю. Звонил и Клифтон Лоуренс.
Джилл надо было найти способ сообщить миру, что Тоби Темпл по-прежнему
суперзвезда и они по-прежнему "золотая пара".
ли он прийти навестить Тоби. Сэм приехал через час. Джилл впустила его
через парадную дверь, и Сэм постарался скрыть, как он поражен ее видом.
Джилл, казалось, постарела на десять лет после их последней встречи. Ее
карие глаза ввалились и потускнели, а лицо избороздили глубокие морщины.
Она так похудела, что превратилась почти в скелет.
человека, которым когда-то был, но его ждал ошеломляющий сюрприз. Тоби
лежал на мате рядом с бассейном. При приближении Сэма он поднялся на ноги,
чуть медленно, но устойчиво, и протянул крепкую руку. Он оказался
загорелым и здоровым, выглядел лучше, чем до болезни. Словно с помощью
какой-то тайной алхимии здоровье и жизненная энергия Джилл перелилась в
тело Тоби, а те болезненные потоки, которые разрушали и разъедали Тоби,
при отливе попали в Джилл.
энергично. Не было никаких следов паралича, о котором слышал Сэм. Он
увидел все то же мальчишеское лицо с блестящими яркими синими глазами. Сэм
обнял Тоби и воскликнул: