полно.
неопределенно, то тогда и всякие показания истории явятся совершенно
бесполезными, так как сомнительность самого критерия должна, конечно,
сообщить характер той же (по крайней мере) сомнительности и тому, что может
стать "показанием" только при посредстве этого критерия.
аргумента и нельзя привести ни одного оправдания, годного для того, чтобы
самостоятельным образом, без заимствования смысла из устойчивой идеи Церкви
- снабдить содержанием разбираемое выражение. Всякая ссылка на историю при
рассуждении, еще ищущем определить значение идеи Церкви, - есть самое
настоящее petitio principii, если идея эта уже не ясна во всем размере
своего внутреннего содержания. История в состоянии дать из своих архивных
сокровищ всяких происшедших и непроисшедших фактов подходящие примеры,
которые могут помочь психологически уяснить идею Церкви, но логически,
повторяю, она дать ничего не может.
смысл лишь при наличности полной определенности в идее Церкви, т.е., другими
словами, это выражение следует дихотомировать и признать, что весь возможный
смысл заключается в слове Церковь - а слово историческая является негодным
придатком, приставшим по недоразумению и только благодаря той путанице в
мыслях, которая царит у большинства рассуждающих в отношении центральных и
самых насущных идей.
что из этого прошлого выделить как относящееся к Церкви, - встает еще более
сложный вопрос, что из этого прошлого считать действительно бывшим,
исторически достоверным. Как мало попадает из действительно бывшего и
пережитого в узкую полоску исторической памяти человечества! Но как много из
того, что попадает, искажено, или усилено вымыслом, или же ослаблено
передачей.
его, игнорировать методы, выработанные поколениями работников исторической
науки. Приходится принять их или, подвергнув критике, - отвергнуть. Принять?
Но разве мы не знаем, в какие дебри условностей - и на какую зыбкую и
сомнительную почву мы вступим, если станем следовать методам исторической
критики? Отвергнуть? Но какое имеем мы право отвергнуть? Разве существует
хоть сколько-нибудь исчерпывающая и добросовестная критика этой критики? И
если бы даже существовала, то ведь одно отрицание чужих методов - еще не
дает готовыми в результате своих. А об этих своих методах, которые бы могли
разрешить вопрос о достоверности, - мы что-то не слышали и не знаем. Отсюда
для человека, мало-мальски привыкшего к логике, ясно, что в этой области
находятся одни лишь вопросы, и, конечно, нужно быть фокусником, чтобы из
белого делать черное и из вопросов черпать ответы.
всякий раз научно констатировать историческую достоверность того, на что
ссылаются. А ведь это, пожалуй, такая работа, за которую не возьмется за
отсутствием всего надлежащего и потребного для этого - ни один из любителей
выражения "историческая Церковь", и, кроме того, эта ссылка неизбежно же
будет связываться с введением в рассуждение условности и лишь большей или
меньшей вероятности результатов такого научного констатирования.
условно-научных - безусловные пути, которые позволяли бы Церкви всегда
правильно ориентироваться в прошлом и, так сказать, непосредственно
чувствовать свои же собственные корни в истории.
нет в рассуждениях и писаниях тех, кто говорит об исторической Церкви. Если
бы в душах пишущих и говорящих об этом появилось хоть самое слабое
предчувствие этих особых путей - то ведь они должны были бы прежде всего
увидеть, что для Церкви то, что было, с тем, что будет, вовсе не имеет такой
принципиальной и существенной разницы. Если у Церкви должно быть зрение на
прошлое, историческая память, то у нее должно быть столь же сильное зрение и
на будущее - пророческое проникновение. Если у Церкви есть определенные
сведения о первых временах своего видимого появления в мире, то у нее есть
столь же достоверные свидетельства о своей роли и в последние времена. Но
раз в церковном сознании снимается обычно неустранимая грань между прошлым и
будущим, если ему зараз и одинаково открыто как то, так и другое, - то,
конечно, нечего прошлое - историю - делать исключительным и единственным
источником для заполнения признаками понятия Церкви - и превращать
бесконечно стройную, несущую в себе спасение от всего хаоса теоретических
заблуждений - идею Церкви - в нестройное путаное и, как увидим ниже,
внутренне противоречивое quasi-понятие "историческая Церковь"! Тем более,
что ведь ссылающиеся на историю берут ее не такою, какою она воспринимается
Церковью - церковным сознанием; и даже не такою, какою она представляется
незаинтересованной беспристрастной науке, а в виде какого-то беспринципного
хаоса голословных и голых утверждений, лишенных всякой психологической
убедительности и разодетых лишь в мнимо-научные перья.
прошлого и будущего, - вычеркнуть из термина историческая Церковь - признак
исторический как односторонний, и ввести объединительный признак, напр.,
того, что Церковь человеческая или земная, - то ведь от термина историческая
Церковь ничего уже не останется.
для сознания верующего она заключает в себе внутреннее противоречие, которое
вскрыть нетрудно.
исторический Христос; должна возбуждать те же мысли и недоумения.
исторического, есть еще другой Христос? Да, есть, но только не для верующих.
Для людей, признающих Христа как простого человека, несомненно есть два
Христа. Один настоящий, образ которого выясняется результатами исторической
критики, - еврейский раввин, лишенный всякого ореола чудесности и
сверхъестественности; другой - Христос верующих, легендарный, не настоящий,
изукрашенный вымыслом. И вот для таких людей - исторический Христос
действительно имеет определенный смысл - как противоположность другому
Христу, не историческому, т.е. не настоящему. В устах же верующего слово
"Христос исторический" есть нелепость или кощунство.
будет и слово "Церковь историческая".
именно та самая Церковь, которую стяжал Своею Кровью Христос, с которою
пребудет до скончания века и которую, ждет как предвечный Жених. Церковь
одна, как один Христос, и христианское сознание не может даже отвлеченно
представлять Ее дробной. Церковь как Божия мысль есть уже то
Богочеловечество, видимое начало которому в определенное историческое время
положил Христос. И, значит, какого-нибудь разделения на Церковь историческую
и (следовательно) на какую-то неисторическую - делать нельзя.
расстаться. Оно не относится к определенной, в себе самой устойчивой
величине - а есть лишь случайно, благодаря слабости церковного сознания,
широко распространившаяся аберрация мысли.
"исторической Церкви", и защитники всякого хлама и рухляди, с одной стороны,
и проповедники Церкви Иоанновой, с другой, - пусть ищут себе опоры в чем
угодно, только не в бесценной и полной бесконечного смысла идее Церкви.
человека безусловно необходимо сознавать конечные цели, социал-демократ,
прорвавшись от нетерпения, резко сказал:
от дыма и духоты. А эти спокойные критики начинают вопрошать: "Какой смысл в
его движениях? Приведут ли они к окончательной цели? Чего он вскочил? Чего
он судорожно кашляет? Чего он бьет стекла?" Да оттого вскочил, что меня жжет
(поймите, жжет), оттого кашляю, что кругом меня дым, оттого бью стекла, что
стихийно хочу воздуха! И без всякой окончательной цели! Просто нутром знаю,
что за окном воздух, и бьюсь, и рвусь к нему - стоит что-нибудь по пути -
опрокидываю. Мы, не думая, действуем, не рассуждая, протестуем. Протестуем
против всего, что давит, что теснит, что затрудняет дыхание. Давит
политический строй, прочь его - оружием, бомбами, восстанием - только прочь.
Давит экономический строй - прочь и его. Нам не нужно ни логики, ни этики.
Мы действуем стихийно и не нуждаемся ни в каких оправданиях, ни в каких
умствованиях. А для вас действительность не пожар. Вас она не жжет и не
мучит. Вы с ней в прекраснейших отношениях!ї
лучше не трогать. Затемнять чувством вопросы разума - это столь же
преступно, как и теоретизировать в то время, когда нужны непосредственные
чувства и цельные действия. Вы сказали: я стихийно рвусь к воздуху и бью
оконные стекла - но ведь я ставлю под вопрос не то, нужно ли бить стекла,
если за окном находится чистый воздух, а то, будет ли чистый воздух за тем,
что вы сейчас разбиваете. Но дело не в этом. Вы сказали к теме нашего
разговора, что вы не нуждаетесь ни в этике, ни в логике. Ответьте же мне на
ряд вопросов. Скажите прежде всего. Если оправдания ваших действий не нужны
вам, то ведь они нужны тем, кто стоит в стороне и не знает, присоединиться
ли к вам или нет. Убеждая их, должны же вы обратиться к ним с аргументами
объективного характера, и, значит, вы нуждаетесь в логике, точно так же и в
Земляной Андрей
Конюшевский Владислав
Лондон Джек
Орлов Алекс
Березин Федор
Суворов Виктор