Чтение 50–й страницы книги ~Киноповести~

мужчине и женщине: - Большое спасибо, товарищи. Думаю, нет нужды
предупреждать вас, чтобы ничего никому...

- Уж предупредили, - женщина старалась не смотреть на маму.

- Все будет в ажуре, товарищ капитан, - пообещал мужчина.

- Миша, проводи товарищей и подожди меня в машине.

Толя закрыл за ними дверь и сказал:

- Алла Сергеевна, у меня к вам самый последний вопрос. Так сказать,
не для протокола. Личный, если позволите.

- Пожалуйста, - тихо проговорила мама.

- Вы, действительно, не знали, чем занималась Таня до отъезда за
границу?

Мама промолчала.

- Неужели вы столько лет ничего не подозревали?

- Я должна отвечать? - Жалобно спросила мама.

- Нет, - быстро сказал Толя. - Как хотите...

- Вы знаете, Анатолий Андреевич, может быть, вам это покажется
странным и неубедительным... Но мы с Танечкой очень оберегали друг друга,
- мама помолчала и твердо добавила: - очень.

- Выздоравливайте, Алла Сергеевна. Всего вам доброго, - сказал Толя и
вышел на лестничную площадку.

Козел со своей кодлой из пяти пацанов подошел к нашему подъезду,
когда толина машина отъехала от дома. Козел посмотрел ей вслед и протянул
компахе пачку американских сигарет:

- Посидите. Я поднимусь, узнаю, может, чего надо.

Пацаны тут же развалились на скамейке у подъезда, достали одинаковые
разноцветные зажигалки и демонстративно закурили...

Козел открыл нашу дверь своим ключом и вошел в квартиру. Мама сидела
на кухне, разглядывала мои детские фотографии.

- Кто-то был? - Подозрительно огляделся Козел.

- Танечкины товарищи приезжали с ее прошлой работы.

- А чего у них тачка с ментовскими номерами?

- Что ты говоришь? - Не поняла мама.

- Да, так... Чего-нибудь надо, Алла Сергеевна?

- Если тебя не затруднит, юрочка, сходи на почту. Дай тане
телеграмму. Вот текст, - мама протянула Козлу тетрадочный лист бумаги. -
Тут слова русские, только латинскими буквами. Сумеешь на бланк переписать?

- А чего там написано?

- "Чувствую себя хорошо. Задержись вылетом. Мама". И адрес.

- Так и переписать? - Козлу явно не понравился текст.

- Да. Только латинскими буквами. Вот деньги.

- Ладно, - сказал Козел. - А потом мы с пацанами хотели кое-куда
свалить.

- Конечно, конечно, - поторопилась согласиться мама.

На почте Козел стоял за нетрезвым суетливым парнем лет тридцати.

Больше на почте никого не было. Только молоденькая девчонка за
стеклом с полукруглым окошечком и надписью: "прием телеграмм и переводов".

Парень суматошно отсчитал из толстой пачки десятирублевок триста
рублей, оставшиеся деньги - рублей двести - засунул в карман куртки и
протянул девчонке бланк перевода:

- Теперь правильно?

- Теперь правильно. Деньги. - И девчонка стала оформлять перевод.

Компашка козла стояла на улице, судачила о чем-то, и Козел видел их
через большое стеклянное окно. Затем он перевел взгляд на карман куртки
стоявшего парня, где лежала пачка десяток, и придвинулся к парню вплотную.

- А за перевод? - Спросила девчонка.

- Виноват, виноват, виноват... - Забормотал нетрезвый парень и полез
в карман куртки.

Козел отпрянул назад. Парень достал десятку из кармана и лихо шлепнул
ею о прилавок:

- С нашим удовольствием!

Козел осторожно вытащил у него из куртки оставшиеся деньги и
аккуратно подсунул их под стопку телеграфных бланков. И безмятежно стал
читать разные почтовые объявления.

Парень получил квитанцию, сдачу с десятки и, стараясь шагать как
можно тверже, вышел на улицу. Козел внимательно следил за ним через окно.
Парень пересек тротуар, газон и сел в ожидавшее его такси. И укатил.

- Так и будешь стоять? - Спросила девчонка.

- Виноват, виноват, виноват... - Подражая нетрезвому парню, сказал
Козел, и девчонка рассмеялась.

Козел загнул половину тетрадочного листа, оставил только строчки с
адресом и сказал:

- Вот адрес. Международная. Можешь переписать на бланк латинскими
буквами?

- А текст?

- Счас... Пиши: "Прилетай. Матери плохо. Козел".

- Что еще за Козел?

- Обыкновенный. Там знают. Пиши, пиши.

Козел смотрел в окно, ждал нетрезвого парня - авось, хватится.

- Три рубля шестьдесят две копейки.

Козел протянул пятерку, получил квитанцию и сдачу. Секунду помедлил,
еще раз глянул в окно. Парня не было. За окном покуривала его кодла.

- Я возьму пару бланков? - Спросил он девчонку.

- Хоть все.

- Вот спасибо, вот спасибо, вот хороший человек! - Спел ей Козел,
сгреб бланки вместе с пачкой десяток, лежавших под стопкой, и вышел на
улицу.

- Айда! - Скомандовал он пацанам и быстро завернул за угол дома.

Там он остановился, огляделся и подмигнул кодле:

- Маленький фокус-покус, джентельмены!

Он развернул телеграфные бланки и предъявил компахе пачку десяток.

- Гуляем, чижики! Перевод получил.

- Ну, Козел!.. Ну, молоток!.. - Захрипели приблатненными голосами
пацаны.

У нашего подъезда пацаны снова развалились на скамейке, а Козел с
шальным криком: - счас!.. Только квитанцию и сдачу отдам! - Помчался
скачками через три ступеньки на наш четвертый этаж.

На третьем этаже Козел замедлил свой бег и тревожно принюхался. Он
огляделся вокруг себя, приподнял крышку бака с пищевыми отходами. Но запах
шел не оттуда, а сверху. Это Козел понял и в два прыжка оказался на
четвертом - нашем - этаже.

Здесь запах был так силен, что Козел закашлялся, рот его наполнился
жгучей слюной и его затошнило. И вдруг Козел понял, что запах идет из-под
нашей двери!

Выронив почтовую квитанцию и сдачу с маминой пятерки, трясущимися
руками Козел стал вставлять ключ в замочную скважину... Наконец ключ
повернулся в замке. Козел рванул дверь на себя и отшатнулся - так шибануло
газом из нашей квартиры!

- Алла Сергеевна!.. - Закричал Козел и, зажимая рот и нос руками,
ворвался в квартиру.

Окна были закрыты наглухо. Из кухни неслось убаюкивающее шипение.

Козла вырвало. Утирая рот рукавом, он метнулся в кухню, увидел
сидящую на полу маму, рассыпанные фотографии, открытую духовку газовой
плиты...

Задыхаясь и плача, сотрясаемый рвотными спазмами, Козел перекрыл
газовые конфорки и духовку и стал рвать на себя оконную раму. В панике он
делал что-то не так и окно не открывалось. Тогда Козел схватил кухонную
табуретку и в полном отчаянии шарахнул ею по стеклам.

В кухню ворвался свежий уличный воздух. Кровоточащими руками Козел
схватил маму за халатик и стал вытаскивать ее в коридор.

- Алла Сергеевна!.. - Захлебываясь от страха, рыдал Козел. - Алла
Сергеевна!.. Да помогите же кто-нибудь!.. Люди!.. Люди!.. Где же вы!

Он выволок маму на лестничную площадку и бросился звонить в соседние
квартиры, стучать в двери кулаками.

- Помогите! - Кричал и плакал Козел. - Ну, помогите же кто-нибудь,
сволочи! Суки!.. Гады!!

Не открылась ни одна дверь. День... Лето... Да и поздно уже было.

Мама лежала с полуоткрытыми глазами. Вокруг рта и на подбородке
застыла серо-зеленая пена - такая характерная для смерти от удушья.

- Помогите... - Прошептал Козел и опустился на колени рядом с моей
мамой.

И не было в его голосе никакой приблатненной хрипотцы, взрословатой
уличной наглости. Не стало лидера опасной дворовой кодлы, которая шарашит
по ночам машины, портит девчонок в подвалах и волчьей стаей готова дать
отпор любому взрослому сильному мужику.

Около мертвой, худенькой, пожилой моей мамы сидел испуганный
пятнадцатилетний мальчик, и тело его сотрясалось от рыданий и ужаса,
потому что он впервые в своей жизни собственными глазами увидел, как
выглядит смерть человека.

А я, мерзкая, зажравшаяся тварь, сидела в своем собственном
двухэтажном доме, всего в полутора часах полета от Ленинграда, слушала,
как барабанит по крыше и окнам густой летний дождь, и ничего об этом не
знала! Ничего!..