крестами из пепла, Аурелиано Печальный, под шум гулянки,
рассказал им о Ребеке, и они за несколько часов восстановили
былой внешний вид ее дома, сменили двери и оконные рамы,
окрасили фасад в светлые, веселые тона, укрепили стены
подпорками и наново зацементировали пол галереи, но не получили
разрешения перенести свою деятельность внутрь здания. Ребека
даже не подошла к дверям. Дождалась, пока братья кончили свой
скоропалительный ремонт, подсчитала стоимость его и отправила
им с Архенидой, все еще жившей у нее старой служанкой,
пригоршню монет -- эти деньги вышли из обращения со времени
последней войны, но Ребека продолжала считать их годными.
Только тогда все осознали, какая глубокая пропасть отделяет ее
от мира, и поняли, что невозможно извлечь Ребеку из ее упорного
затворничества, пока в ней теплится хотя бы намек на жизнь.
еще один из них -- Аурелиано Ржаной -- поселился в Макондо и
начал работать вместе с Аурелиано Печальным. Аурелиано Ржаной
был из числа первых детей полковника, привезенных в дом для
крещения, и Урсула с Амарантой очень хорошо его запомнили,
потому что он за несколько часов перебил все хрупкие предметы,
какие только попались ему под руку. Время умерило его
первоначальное стремление непрерывно тянуться вверх, и теперь
это был человек среднего роста с лицом, отмеченным следами
оспы, однако заключенная в нем удивительная сила разрушения
осталась прежней. Он разбил столько тарелок, даже тех, к
которым не прикасался, что Фернанда поторопилась купить ему
оловянную посуду раньше, чем он уничтожит последние остатки
дорогих сервизов, но и на прочных металлических тарелках скоро
появились вмятины и щербины. Это неизлечимое свойство,
приводившее в отчаяние даже самого Аурелиано Ржаного,
искупалось сердечностью, внушавшей к нему доверие с первого
взгляда, и поразительной работоспособностью. В короткое время
он так расширил производство льда, что превысил покупательные
возможности местного рынка, и Аурелиано Печальному пришлось
задуматься над тем, как сбывать свой товар в других населенных
пунктах долины. Тогда у него и родилась мысль, осуществление
которой сыграло решающую роль не только в модернизации
производства на его фабрике, но и в установлении связи Макондо
с остальным миром.
Печальный.
прозвучали в Макондо. При виде нарисованного Аурелиано
Печальным на столе чертежа, прямого потомка схем, которыми Хосе
Аурелиано Буэндиа снабдил некогда руководство по солнечной
войне, Урсула утвердилась в своем подозрении, что время
движется по кругу. Однако в противоположность деду Аурелиано
Печальный не терял ни сна, ни аппетита и не терзал никого
приступами черной меланхолии -- напротив, замышляя самые
невероятные проекты, он твердо верил, что осуществит их в
ближайшее время, умело составлял все расчеты, касающиеся их
стоимости и сроков, и приводил задуманное в исполнение, не
отвлекаясь на муки сомнения и отчаяния.
похож на полковника Аурелиано Буэндиа, так это прежде всего
своей абсолютной невосприимчивостью к горьким урокам прошлого
-- он отвалил деньги на железную дорогу с той же легкостью, с
какой отвалил их в свое время на бессмысленное судоходное
предприятие брата. Аурелиано Печальный заглянул в календарь и
уехал в среду, обещав вернуться после дождливого сезона. Больше
о нем ничего не слышали. Аурелиано Ржаной, задыхаясь от
фабричных излишков, стал проводить опыты по выпуску льда на
основе фруктовых соков вместо воды и нежданно-негаданно положил
начало производству мороженого, рассчитывая этим путем внести
разнообразие в продукцию фабрики, которую он уже считал своей,
так как брат не подавал признаков жизни: миновали дожди и
прошло все лето, а вестей от него не было. Но в начале зимы, в
самое жаркое время дня, одна женщина, полоскавшая в реке белье,
выскочила на центральную улицу города в состоянии крайнего
возбуждения, испуская дикие вопли.
что-то вроде кухни на колесах, и тащит за собой целый город.
свиста и каких-то пыхтящих, напоминающих одышку звуков.
Несколькими неделями раньше многие видели, как артели рабочих
укладывали шпалы и рельсы, но никто не обратил внимания на
происходящее, потому что все приняли это за новый фокус цыган,
которые снова вернулись со своими столетней давности и уже не
внушавшими никакого доверия зазывными кликами свистулек и
тамбуринов, восхваляя превосходные качества кто его знает какой
дурацкой микстуры, изобретенной иерусалимскими гениями. Но
когда замешательство, порожденное громкими свистками и
пыхтением, рассеялось, все жители Макондо высыпали на улицу и
увидели Аурелиано Печального, приветственно махавшего им рукой
из паровоза, увидели разукрашенный цветами поезд, для первого
раза прибывший с опозданием на восемь месяцев. Тот безобидного
вида желтый поезд, которому суждено было привезти в Макондо
столько сомнений и несомненностей, столько хорошего и дурного,
столько перемен, бедствий и тоски.
жители Макондо просто не успевали удивляться. Они ночами не
спали, созерцая бледные электрические лампочки, получавшие ток
от машины, привезенной Аурелиано Печальным после его второго
путешествия на поезде, -- понадобилось немало времени и усилий,
чтобы привыкнуть к ее навязчивому "тумтум". Они возмущались
движущимися картинами, которые показывал в театре с кассами в
виде львиных пастей процветающий коммерсант дон Бруно Креспи,
возмущались потому, что горько оплаканный зрителями герой,
умерший и похороненный в одном фильме, в другом снова был
жив-живехонек, да к тому же оказывался арабом. Публика,
платившая два сентаво за то, чтобы делить с героями
превратности их судьбы, не стерпела неслыханного издевательства
и разнесла в щепы все стулья. По настоянию дона Бруно Креспи,
алькальд в специальном декрете растолковал, что кинематограф --
всего лишь аппарат, создающий иллюзии, и не заслуживает
подобного неистовства со стороны публики; многие решили, что
они пали жертвой новой вздорной выдумки цыган, и предпочли
больше не ходить в кино, рассудив, что у них достаточно своих
собственных несчастий и незачем им проливать слезы над
выдумками, злоключениями вымышленных лиц. Нечто подобное
случилось и с граммофонами, которые были привезены веселыми
французскими гетерами на смену устаревшим органчикам и нанесли
серьезный ущерб доходам местного оркестра. На первых порах
всеобщее любопытство способствовало росту клиентуры запретной
улицы, и даже поговаривали о том, что иные уважаемые дамы
переодевались мужчинами, желая посмотреть вблизи на загадочную
новинку, но они разглядывали граммофон так долго и на таком
близком расстоянии, что весьма скоро пришли к заключению: это
не волшебная мельница, как все думали и как уверяли гетеры, а
просто заводная игрушка, и музыка ее не может идти ни в какое
сравнение с волнующей, человечной, полной жизненной правды
музыкой оркестра. Разочарование было чрезвычайно глубоким, и
хотя вскоре граммофоны получили большое распространение и
появились в каждом доме, держали их все-таки не для развлечения
взрослых, а для детей, чтобы те могли потрошить в свое
удовольствие забавные машины. Но и самые стойкие скептики
дрогнули, когда кому-то из жителей города довелось
удостовериться в суровой реальности установленного на
железнодорожной станции телефона -- аппарата с длинной ручкой,
которую надо было крутить, почему его сначала и приняли было за
примитивный вариант граммофона. Казалось, что Господь Бог решил
проверить, до каких пределов способно дойти удивление жителей
Макондо, и держал их в постоянном колебании между восторгом и
разочарованием, сомнением и признанием, пока наконец не
осталось никого, кто бы мог с уверенностью сказать, где же
проходят границы реальности. Это было такое сумбурное смешение
действительного и иллюзорного, что призрак Хосе Аркадио Буэндиа
под каштаном в полном смятении начал бродить по дому среди бела
дня. После официального открытия железной дороги, когда каждую
среду в одиннадцать часов стал регулярно прибывать поезд и было
сооружено здание станции -- скромный деревянный павильон со
столом, телефоном и окошечком для продажи билетов, на улицах
Макондо появились мужчины и женщины, которые выдавали себя за
самых обыкновенных людей, занимающихся самыми обычными делами,
но очень смахивали на цирковых артистов. В городе, где все уже
неоднократно обожглись на проделках цыган, эти бродячие
фокусники от торговли вразнос, с одинаковым красноречием
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия