своей неизменной черной одежде сидела бабушка Камы и ткала холст. Одной
рукой она ловко прокидывала щелкающий катушкой челнок сквозь лучисто
разлетающиеся нити основы и ловила его другой. Пришлепнув прокинутую уточную
нить рамкой батана, она перекидывала челнок в обратную сторону и снова
пришлепывала нить.
брат Камы. Он громко, во весь голос читал русскую книгу. Чувствовалось, что
мальчику доставляет удовольствие не только содержание книги, но и сами звуки
такой странной и такой приятной для него русской речи. Чтобы усилить для
себя эту странную приятность, он старался читать как можно громче.
времена в Чегеме школы не было, он учился в селе Анхара, где жил у своей
старшей сестры. Кстати, именно сына этой сестры уже больше месяца нянчила
Кама. Сестра заболела малярией, за мальчиком не то что некому было смотреть,
а просто сестра решила, что ребенку в летнюю жару будет лучше пожить в
горах, да и от лихорадки подальше.
те времена произносилось название книги и имя ее автора. Прочитав несколько
страниц, мальчик по-абхазски пересказывал бабке их содержание. Но бабушка,
хоть и внимательно слушала его, однако пользовалась каждым случаем, чтобы
уличить Робинзона в глупостях и противоречиях. Она никак не могла ему
простить, что он покинул дом и родину вопреки воле отца.
огонь. Она поставила на стол миску с ложкой. Мать сидела на низенькой
скамейке у очага. Ее полное, доброе лицо было озарено огнем костра.
зерна фасолевой похлебки. Услышав шаги Камы, она подняла голову и, не
переставая прокручивать мешалку между ладонями, с улыбкой кивнула в сторону
веранды:
одного взять в толк не могу, как они там в школе круглый год так горланят, а
учитель не сходит с ума? Или он, как мельник, привыкает к шуму?
она глуховатая.
и его гость, говорившие до этого о чем-то, внезапно замолкли. Со стороны
приусадебного поля стало слышно, как время от времени мотыги звякают,
натыкаясь на камушки в пахоте.
звякнула особенно громко, Сандро вдруг приподнял голову и посмотрел в ту
сторону, откуда доносился звук. Казалось, он силится понять, не укоряет ли
его этот звук в том, что он тут рассиживается в тени, когда братья и отец
работают. Через мгновение, словно решив: нет, не укоряет! -- он заговорил со
своим гостем.
принялась играть с Кемальчиком. Малыш едва-едва начал говорить. Игра
заключалась в том, что Кама называла какую-нибудь часть тела, а Кемальчик ее
показывал.
шкуру. Один раз Сандро взглянул на ее хохочущее лицо, как бы удивляясь, что
в его присутствии люди могут находить другой, независимый от него источник
юмора. Кама это почувствовала, и ей стало еще смешней.
смешило, что он именно ступни считает ногами. Но самое смешное было впереди.
выискал его ладонью и показал. Так бывало всегда!
он вскочил со шкуры, подбежал к гостю Сандро и задал ему свой любимый
вопрос:
ожидая более определенных оскорблений.
корчилась от сдерживаемого смеха и даже прикрыла рукой свои широко
расставленные глаза, чтобы не смущать гостя смеющимся взглядом.
несколько вымученным, -- я всегда купаюсь, когда еду куда-нибудь.
по какой-то причине, но ответ гостя его явно не удовлетворил. Он снова задал
ему тот же вопрос, на этот раз, видимо, рассчитывая на более доходчивую
форму, несколько видоизменив его:
его к себе на овечью шкуру.
руках у Камы и оборачиваясь на гостя.
спрашивает об этом.
радуясь, что никто в этом доме всерьез не интересуется степенью его
чистоплотности.
прошлом году в Абхазии выпал неслыханный снег, который в некоторых районах
покрыл землю до уровня крыш и даже выше. К счастью, он держался несколько
дней, а потом растаял.
летоисчислением двадцатого века и люди с тех пор будут говорить, что
такое-то событие произошло за столько-то лет до или после Большого Снега. И
до сих пор еще так говорят и, может статься, до конца двадцатого века будут
так говорить, если ему, веку, вообще дадут кончиться.
Кенгурска в Чегем. Вечер нас застал в пути. Как только стемнело, повалил
такой снег, что через два часа он уже был лошадям по брюхо. Вскоре лошади
выбились из сил, и мы поочередно сами торили им дорогу. В это время мы
проходили богом проклятое село Мамыш. Рядом мелькнул огонек дома.
доме погас, мол, спим и ничего не слышим. Но мой голос и мертвеца разбудил
бы. Мамышцы, они такие. На гостя смотрят, как на волка. Правда, там
скрещения дорог и слишком многие путники просятся на ночлег. Да редко кто
допросится. Уж мы, во всяком случае, так и не допросились. Еще домов пять
попадалось нам на пути, но только я окликну хозяина, как свет в доме пуф! --
вроде я голосом сдуваю его.
снег по грудь, и нет сил плечом продавливать тропу. Но что интересно --
только вступили в Джгерды, как в первом же доме, хотя там и не горел свет,
на мой окрик "Хозяин!" -- сразу же отозвались. Мы с трудом отвалили ворота и
стали пробиваться к дому.
веранды, сколько снегу навалило. Видно, он с вечера не выходил из дому и
ничего не знал. А снег все валит. Казалось, небо искрошилось дотла и падает
на землю.
крыльца: -- Бросайте лошадей и пробивайтесь на кухню! Сейчас наладим вам
огонь и ужин!
конюшню. Мы добрались до кухни. Через час мы высушились у огня и поужинали.
Мы так устали, что уснули мертвым сном и спали до следующего полудня.
веранду и вижу -- белая стена, а в ней прорыта тропа до колодца.
увидел, а догадался, что это дом. Из оттаявшего дымохода шел дым, а рядом с
дымоходом лежала большая рыжая собака и грелась.
божьей помощью, хватает! Лошадям вашим я навалил кукурузной соломы, а вино в
сарае. Там кувшины зарыты. Помогите мне пробить тропу, а потом мы засядем и
будем пить от души. Или снег нас раздавит, или мы его перепьем!
не то что сквозь снег, сквозь землю пророюсь. А все же часа три
проковырялись, пока дошли до сарая. Потом и с крыш сгребли снег. Три дня
пролетело между стаканами. Снег тает, а мы пьем. Мы пьем, а снег тает.
Снега сидеть в теплой кухне перед гудящим огнем и, потягивая хорошее вино,
дожидаться погоды. Мне даже показалось, что снег слишком быстро растаял. Мог
бы еще полежать...
пережидал Большой Снег. Но Сандро, слушая гостя, окидывал его таким
снисходительным взглядом, словно хотел сказать, что Большой Снег гостя уж
явно был поменьше его Большого Снега. И гость от этого взгляда скучнел и
как-то сбивался.
Кемальчиком, сидящим на ней верхом, прислушалась к голосу брата,
доносящемуся с веранды.
испугался, стал каяться в непослушании отцу и попытался лечиться водкой,
сделав настойку из табачных листьев. Навей довольно правильно догадался, что
ром это нечто вроде водки.
Быков Василий
Свержин Владимир
Трубников Александр
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Посняков Андрей