Колдуэлл застонал.
из приятных. Когда все было позади и Колдуэлла упрятали в санитарную
машину, я предложил Энжерсу пойти выпить, и он тут же принял мое
предложение.
него можно было положиться, и вдруг такое!
им займутся всерьез, то непременно установят, что он имел дело с
какой-нибудь девицей из трущоб и не смог избавиться от чувства вины. Кроме
того, полагаю, он страдал всегда и от своего заикания, короче говоря, он
был достаточно закомплексован.
другое - как это отразится на проекте? Мы полагались на мнение
министерства здравоохранения, на него ориентировалось и общественное
мнение. Но что произойдет, когда выяснится, что это был бред сумасшедшего?
действительно хохотали до упаду. И не только над Колдуэллом, но и над
теми, кто, хотя бы ненадолго, поверил в его россказни.
санкционировал публикацию в "Либертад". Пытаясь отвлечь от себя внимание,
он снова обрушился на Мигеля Домингеса. Однако адвокату удалось одним
махом отмести нападки: он доказал, что Андрес Люкас подстроил обвинение
против Толстяка Брауна.
предпочел не провоцировать его на новые заявления о моем выдворении из
страны, но было похоже, что ему сейчас было не до меня - его занимал
доктор Руис.
Он чувствовал себя передо мной неловко - ведь именно через него я узнал о
нападках О'Рурка - и теперь изо всех сил старался сообщить мне что-нибудь
приятное.
обвинений, то полиция привлечет его к ответственности за содействие
клевете, а также начнет расследование причин смерти первой жены Вадоса.
- но я не могу их больше доставать. Вы не читали сегодня "Либертад"?
нелегальные информационные бюллетени".
все бюллетени. Там регулярно сообщают о шахматном турнире и часто пишут о
моем сыне, он выступает очень удачно.
информацией? - пошутил я.
писала "Либертад" и молчало радио. Генерал Молинас заявил о полной
поддержке армией О'Рурка и полиции. Он предупредил также, что в случае
волнений, вызванных сносом трущоб, не сможет предоставить войска в
распоряжение правительства. Известие это вызвало у меня гораздо больший
интерес, чем все официальные сообщения.
посылал в адрес Энжерса. Я принял их просто за горячность. Правда, я
понимал, что этот негр - решительный человек. Однако теперь, когда
гражданская партия практически контролировала ход событий, он увенчал
отчаянные демарши народной партии поступком, который нельзя было расценить
иначе как геройский.
27
меня к себе после работы. Первый раз я отговорился, однако во второй раз
не смог - стало его как-то жаль. Под панцирем, который он на себя надел,
порой проглядывало что-то человеческое, но я не простил ему
воинственности, которая стоила жизни Толстяку Брауну.
компьютером. Энжерс сидел за рулем. В квартале от дома он неожиданно
сбросил скорость.
разглядеть в окнах и бурно реагировали на увиденное.
сказал я. - Похоже, они очень веселятся.
дверцу машины.
появилась козлиная голова...
ему что-то объяснять. Но тут на глаза Энжерсу попался корреспондент,
который, присев поудобнее, собирался сфотографировать козла, в поисках
пищи пробовавшего губами занавески.
менее он весьма профессионально пробил по фотоаппарату, который,
ударившись о стену дома, разлетелся вдребезги. Незадачливый фотограф,
протестуя, вскочил на ноги, но Энжерс уже проталкивался сквозь толпу
зевак. Я последовал за ним. Послышался вой приближающихся полицейских
машин. Когда зрители поняли, что появился хозяин квартиры, толпа стала
быстро редеть. Я уже без труда пробрался ко входу.
скважину, но оказалось, что дверь забаррикадирована изнутри. Он
лихорадочно огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого. Заметив
на стене огнетушитель, он схватил его и стал бить им в дверь. Дверь
слетела с петель, и мы попали в квартиру.
голых ребятишек. Куклой им служила статуэтка инков, сделанная по меньшей
мере четыре столетия назад. На диване сидела старуха в ребосос, ее колени
покрывала шелковая подушка, на которой она перебирала четки.
Откуда-то сзади послышался резкий женский голос. Женщина спрашивала, что
еще разбили дети.
повсюду валялись осколки разбитой посуды. Теперь было понятно, почему
поднятый нами шум не очень обеспокоил женщину. По тюкам и узлам,
разбросанным на полу, можно было предположить, что семья намеревалась
остаться здесь насовсем. Они уже водрузили на комод семейное распятие,
перед которым, заливая воском полированную поверхность, горели свечи.
такой отборной бранью, которой мне прежде не доводилось слышать. Из-за нее
выскочил поросенок и с визгом стал носиться по гостиной. Мужчина бросил
фасоль на ковер и, схватив настольную лампу, пытался загнать его обратно в
спальню.
происходящим и, когда поросенок выскочил в другую комнату, ледяным:
голосом спросил:
подававшая голос женщина. В руке у нее тоже была жареная фасоль. Четверо
ребятишек заревели почти одновременно, тихо завыла старуха. А девушка
обрушила на полицейских не только ругань, но и один за другим бокалы,
которые стояли на буфете. Только после того, как двум здоровенным стражам
порядка удалось оттащить ее на кухню, мы попытались разобраться в
происшедшем.
горной местности. Приехали сегодня. Летом у них была сильная засуха, и
люди голодали. Их родственники и знакомые еще раньше перебрались в город и
подыскали себе жилье, конечно, не такое хорошее и просторное, как этот
дом. Когда они доехали до города и спросили, куда им дальше направиться,
их привели сюда. Здесь им очень понравилось: есть и место для скота, и
много воды, и мягкие полы. Только вот нет дров и негде развести огонь,
поэтому завтра им придется соорудить печь. А сегодня они очень устали с
дороги, пожарили на костерке немного фасоли и теперь хотели бы поскорее
лечь спать.
Им было трудно поверить, что вода здесь есть постоянно, и они заполнили ею
все емкости, которые только нашли в доме. Сосуды с водой были на шкафах,
на полках, в кладовке, под кроватями.