Чтение 50–й страницы книги ~Фирма~

про нас. Каждый день и каждый час мы будем жить в жутком страхе быть
вот-вот раскрытыми.

- Это предел, Митч, это просто конец всему. - Она едва удерживалась
от слез.

Улыбнувшись, он посмотрел по сторонам.

- Есть третий вариант. Мы выйдем сейчас с тобой через эту дверь,
купим два билета до Сан-Диего, переберемся через границу и будем
питаться черепахами до конца дней своих.

- Пошли.

- Но за нами, скорее всего, последуют. С моим-то везением в Тихуане
нас будет ждать Оливер Ламберт со взводом своих головорезов. Не выйдет.
Ты только подумай об этом.

- А Ламар?

- Не знаю. Он работает уже шесть или семь лет и, по-видимому, знает.
Эйвери - тот вообще компаньон, а значит, не последнее среди них всех
лицо.

- И Кэй?

- Кто знает? Получается так, что вряд ли кто из жен знает. Я
размышлял обо всем этом четыре дня, Эбби, прикрытие у них превосходное.
Фирма выглядит так, как и должна выглядеть. Они надуют кого угодно. То
есть я хочу сказать, как я, ты или любой другой человек, претендент на
место, может хотя бы даже представить себе возможность такого? Это верх
совершенства. С одним исключением - теперь об этом знает ФБР.

- И теперь ФБР хочет, чтобы ты за них делал их грязную работу. Почему
они остановились на тебе, Митч? В фирме сорок юристов.

- Именно потому, что я ничего не знаю. Я - подсадная утка. ФБР не
знает, когда происходит посвящение сотрудника в секреты их кухни,
поэтому они не могут попытаться склонить на свою сторону кого-то еще. В
прошлом году новичком оказался я, вот они и расставили свои капканы
сразу после того, как я сдал экзамен на адвоката.

И на этот раз Эбби, поджав губы, смогла удержаться от слез.
Совершенно пустым взглядом она уставилась на входную дверь.

- И они слышат каждое наше слово, - задумчиво проговорила она.

- Нет. Только телефонные разговоры и то, о чем мы говорим дома или в
машине. Но мы спокойно можем беседовать здесь, в большинстве ресторанов,
а потом, всегда есть возможность выйти во двор. Конечно, в последнем
случае нам нужно держаться подальше от двери, а еще лучше шептаться за
гаражом.

- И ты еще пытаешься шутить? Сейчас не время для этого. Я в страхе, я
зла и сбита с толку, я схожу с ума и не знаю, что делать. В собственном
доме я боюсь слово сказать, боюсь отвечать по телефону, даже когда
ошибаются номером. Каждый раз, когда раздается звонок, я подпрыгиваю. А
теперь еще и это.

- Тебе нужен еще бокал вина. - Мне нужно десять бокалов. Митч схватил
ее за кисть руки, сжал.

- Подожди. Я вижу знакомое лицо. Не смотри по сторонам.

Она задержала дыхание.

- Где?

- У конца стойки. Улыбайся и гляди на меня. На высоком стуле у
стойки, с интересом следя за экраном телевизора, сидел загорелый блондин
в бело-голубом свитере, какие носят горнолыжники. Видно, прямо со
склона. Где он оставил свои лыжи? Этот загар, эти светлые усы Митч уже
видел где-то в Вашингтоне. Он не сводил с мужчины глаз. Голубоватый свет
телеэкрана падал на его лицо. Митч прятался в темноте. Блондин поднял
бутылку пива, как бы раздумывая, сделать ли глоток, и - вот! - бросил
быстрый взгляд в угол, где, прижавшись друг к другу, сидели Митч и Эбби.

- Ты уверен? - спросила она, стиснув зубы.

- Да. Он был в Вашингтоне, только не припомню где. В общем, я видел
его там дважды.

- Он один из них?

- Откуда мне знать?

- Давай уйдем отсюда.

Митч положил на стол бумажку в двадцать долларов, и они направились к
выходу.

Сидя за рулем ее ?пежо?, он пересек стоянку, расплатился со
служителем и погнал машину в центр города. После пяти минут, прошедших в
полном молчании, она подалась к нему и прошептала в ухо:

- Мы можем разговаривать?

Он отрицательно покачал головой.

- Ну, как здесь было с погодой?

Эбби подняла голову, посмотрела в окно.

- Холодно. К вечеру обещали слабый снег.

- В Вашингтоне всю неделю было ниже нуля. Эбби в изумлении подняла
брови.

- Со снегом? - У нее даже глаза расширились, видимо, слова Митча ее
поразили.

- Нет. Просто чертовски холодно.

- Какое совпадение! И здесь холод, и там. Митч беззвучно хихикнул.
Какое-то время они ехали в молчании.

- Как ты думаешь, кто выиграет кубок? - спросил он жену.

- Юйлерс??

- Ты так думаешь? По-моему, ?Редскинз?. В Вашингтоне только об этом и
говорят.

- Боже, да там, видимо, только и знают, что развлекаться.

Опять тишина. Эбби поднесла ко рту тыльную сторону ладони и
попыталась соредоточиться на задних огнях идущей впереди машины. В
данный момент, полностью дезориентированная, она бы все-таки попытала
счастья в Тихуане. Ее муж, третьим закончивший курс (в Гарварде!), перед
кем Уолл-стрит расстилала красный ковер, кто мог устроиться где угодно,
в любой фирме, ее муж связался с мафией! И если к поясу этих людей уже
были приторочены скальпы пятерых юристов, они не будут колебаться, когда
речь зайдет о том, чтобы присоединить к имеющимся и шестой. Ее мужа!

В голове Эбби пролетали обрывки разговоров с Кэй Куин. Фирма
приветствует рождение детей. Фирма разрешает женам работать, правда, не
все время. Фирма не принимает никого с деньгами родителей. Фирма требует
преданности. У фирмы самый низкий в стране показатель текучести кадров.
Неудивительно.

Митч наблюдал за ней. Через двадцать минут после того, как ?пежо?
покинул аэропорт, Митч уже ставил его в гараж, рядом с ?БМВ?. Держась за
руки, они прошли по бетонной дорожке до заборчика.

- Этого не может быть, Митч.

- Да, но это так. От этого никуда не денешься.

- Что нам делать?

- Не знаю, детка. Но делать что-то нам нужно быстро, и мы не можем
ошибаться.

- Мне страшно.

- Я сам в ужасе.

***

Тарранс не заставил себя долго ждать. Прошла всего неделя с того дня,
как у Мемориала он махнул Митчу на прощание рукой.

Быстрым от холода шагом Митч приближался к зданию федеральных служб в
северной части Мэйн-стрит, в восьми кварталах от фирмы Бендини.
Некоторое время Тарранс следовал за ним, а потом быстро юркнул в
маленькую кофейню, расположенную почти напротив, с окнами, выходящими на
улицу, или, как ее еще называли, Аллею. Автомобильное движение здесь
было запрещено. Поверх асфальта уложена плитка, а проезжая часть уже
давно перестала быть таковой, превратившись в бульвар. Однако деревьев
на нем было мало: одинокие и случайные, они тянули свои уродливые ветви
к окнам зданий. По бульвару из конца в конец слонялись нищие и городские
бродяги, выпрашивая у прохожих деньги или еду.

Тарранс уселся у окна и заказал себе кофе и шоколадное пирожное. В
окно он видел, как Митч, поднявшись по ступенькам, исчез внутри здания.
Посмотрел на часы - было ровно десять утра. Если верить вывешенному в
вестибюле здания списку назначенных на рассмотрение сегодня дел, Макдир
сейчас присутствовал на слушании в Налоговом суде. Чиновник уведомил
Тарранса, что слушание это очень короткое. Он сидел и ждал.

Коротких слушаний в суде не бывает. Через час Тарранс все так же
сидел у окна и разглядывал через стекло спешащих куда-то людей. Он
допивал уже третью чашку кофе. Но вот он внезапно поднялся, положил на
стол два доллара, направился к выходу и замер там у двери. Увидев на
противоположной стороне Митча, кинулся к нему. При виде Тарранса Митч на
мгновение замедлил шаг.

- Привет, Митч. Ты не против, если я пройдусь с тобой рядом?

- Нет, я против, Тарранс. Тебе не кажется это опасным?

Оба ускорили шаг, избегая смотреть друг на Друга.

- Видишь вон там магазинчик? - спросил Тарранс, указывая куда-то
вправо. - Хочу купить себе пару обуви.

Они вошли в принадлежащий корейцу магазин. Тарранс прошел в самый
дальний угол тесного помещения и остановился между двумя полками,
забитыми подделкой под кроссовки фирмы ?Рибок? по цене четыре доллара
девяносто девять центов две пары. Митч проследовал за ним и взял в руки
теннисные туфли десятого размера. Продавец, а может, владелец магазина
смерил их подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Стоя у полок,
оба наблюдали за входной дверью.

- Вчера мне позвонил директор, - произнес Тарранс, почти не двигая
губами. - Он спрашивал про тебя, Митч. Сказал, что пришло время
принимать решение.

- Скажи ему, что я все еще думаю.