Чтение 50–й страницы книги ~Брайтонский леденец~

Добром и Злом. Этому тебя в школе не учили.

Роз не нашлась что ответить. Женщина была права. Оба эти слова ничего
для нее не значили. Их вкус был уничтожен солидной пищей: добродетелью и
грехом. Женщина не могла сообщить ей об этих словах ничего нового - она
знала по собственному опыту с математической точностью, что Пинки - это
грех, а в таком случае, какое же имеет значение, прав он или не прав?

- Ты просто спятила, - повторила женщина. - Наверно, ты и пальцем не
пошевелишь, когда он будет убивать тебя.

Роз медленно вернулась к действительности... "Ни одна душа не любит
так, как эта".

- Может, и не пошевельну, - упрямо сказала она. - Не знаю. А может...

- Не будь я добрым человеком, я перестала бы с тобой возиться. Но во
мне есть чувство ответственности... - Она помедлила в дверях, улыбнувшись
уже совсем угрожающе. - Можешь предостеречь своего молодого муженька, -
сказала она, - я напала на его след. У меня есть планы. Она вышла и
закрыла за собой дверь, потом рывком распахнула ее для последней атаки.

- Будь осторожнее, милочка, - сказала она, - вряд ли ты захочешь иметь
ребенка от убийцы... - Тут она безжалостно усмехнулась, стоя на другом
конце убогой комнаты. - Ты бы принимала меры.

Принимала меры... Роз стояла у постели, прижав руку к животу, как будто
могла нащупать... Это еще не приходило ей в голову; мысль о том, что может
произойти, наполнила ее торжеством. Ребенок... а у этого ребенка тоже
будет ребенок... Это похоже на армию сторонников, вооружившихся в защиту
Пинки. Если Пинки и она будут прокляты, придется проклясть и детей. Она уж
проследит за этим. Нет конца тому, что они совершили прошлой ночью в
постели, - это был шаг в вечность.

Малыш отступил в глубь лавочки, где торговали газетами, - он увидел,
как из дома вышла Айда Арнольд. Она казалась слегка возбужденной; немного
надменно проплывая по улице, она вдруг остановилась и подала какому-то
мальчугану пенни. Тот был так поражен, что даже выронил монету,
внимательно следя за тем, как твердо уходит женщина, уверенная в своей
правоте.

Вдруг Малыш хрипло и негромко засмеялся. "Она пьяная", - пришло ему в
голову.

- Еле-еле отделались, - заметил Дэллоу.

- От кого?

- Да от твоей тещи.

- Она... А ты-то откуда знаешь?

- Она спрашивала Роз.

Малыш положил на прилавок "Всемирные новости"; в глаза бросился
заголовок "Нападение на школьницу в лесу около Эппинга". Он перешел улицу,
пансиону Билли, лихорадочно обдумывая, что делать, и поднялся вверх по
лестнице. На полпути он остановился - та женщина уронила, оторвавшуюся от
букетика, искусственную фиалку, он подобрал ее со ступеньки, от нее пахло
духами "Калифорнийский мак". Затем он вошел в комнату, сжав цветок в
кулаке. Роз бросилась к нему навстречу, но он уклонился от ее губ.

- Я слышал, что тебя навестила твоя мамаша, - сказал он, стараясь
изобразить на лице что-то похожее на грубоватую и дружескую шутливость и в
то же время с болезненным нетерпением ожидая ответа.

- Ну да, - нерешительно сказала Роз, - заходила.

- И никакой хандры сегодня?

- Нет.

Он с бешенством сжал в кулаке фиалку.

- Ну и как, она считает, тебе подходит быть замужем?

- О да, думаю, что так... Она особенно-то не распространялась.

Малыш подошел к кровати и скинул на нее пальто. Потом спросил:

- Я слышал, ты тоже уходила из дома?

- Мне захотелось пойти повидаться с подругами.

- С какими это подругами?

- Ну... у Сноу.

- Это их ты зовешь подругами? - спросил он с презрением. - Ну и как,
видела?

- Не всех, только одну Мейси. Да и то лишь на минутку.

- И потом вернулась как раз вовремя, чтобы захватить свою мамашу?
Хочешь знать, что я задумал?

Она тупо уставилась на него - его поведение пугало ее.

- Если хочешь, скажи.

- Что значит - если я хочу? Уж не такая ты бессловесная. - Проволочный
стебелек цветка впивался ему в ладонь. Он добавил: - Мне нужно поговорить
с Дэллоу. Подожди тут. - И оставил ее одну.

Малыш через улицу крикнул Дэллоу и, когда тот подошел, спросил:

- Где Джуди?

- Наверху.

- А Билли работает?

- Да.

- Тогда спустись в кухню.

Он стал первым спускаться по лестнице; в полумраке подвала нога его
раздавила кусок угля. Он присел на край кухонного стола и предложил:

- Выпей что-нибудь.

- Слишком рано, - отказался Дэллоу.

- Послушай, - начал Малыш. Лицо его мучительно сморщилось, как будто он
хотел выдавить из себя какое-то страшное признание. - Я тебе доверяю, -
продолжал он.

- Ладно, - ответил Дэллоу. - Что с тобой творится?

- Дела не веселят, - сказал Малыш. - Люди начинают о многом
догадываться. Боже мой, - продолжал он, - я убил Спайсера и женился на
девчонке. Неужели придется снова пойти на убийство?

- Кьюбит был здесь вчера вечером?

- Приходил, а я его выставил. Он попрошайничал... Ему нужна была
пятерка.

- И ты дал?

- Ясное дело, нет. Ты что же думаешь, я позволю себя шантажировать
такому типу, как он?

- Надо было дать ему что-нибудь.

- Не он меня беспокоит.

- Напрасно, надо было...

- Ну-ка помолчи! - вдруг пронзительно закричал на него Малыш и ткнул
большим пальцем в потолок. - Это она меня беспокоит. - Затем разжал кулак
и пробормотал: - Черт побери, я уронил цветок.

- Цветок?

- Можешь ты помолчать? - тихо, но со скрытым бешенством сказал Малыш. -
Никакая это была не мамаша.

- А кто же?

- Шлюха, которая все вынюхивает... та самая, что была с Фредом в такси
в тот день... - Он на минуту сжал руками голову жестом, полным горя или
отчаяния, но он не испытывал ни того, ни другого. - У меня башка трещит, а
мне нужно все обдумать. Роз сказала, что приходила ее мамаша. Зачем ей
было врать?

- Ведь ты не думаешь, что она проболталась? - спросил Дэллоу.

- Мне это нужно выяснить, - ответил Малыш.

- По-моему, ей вполне можно доверять, - сказал Дэллоу.

- Настолько я никому не доверяю. Даже тебе, Дэллоу.

- Но если она проболталась, то почему именно этой... почему не полиции?

- А почему вообще никто не заявляет в полицию? - Малыш тревожным
взглядом уставился на холодную печку. Неизвестность угнетала его. - Не
знаю, чего они задумали. - Намерения других людей вызывали в нем
беспокойство. Раньше у него никогда не появлялось желания в них
разобраться. - Я бы порезал всю эту проклятую компанию, - сказал он со
страстью.

- В конце концов, девчонке мало что известно. Она только знает, что
карточку оставил не Фред. Если хочешь знать мое мнение, так она просто
глуповатая. Втрескалась в тебя, я бы сказал, но глуповатая.

- Сам ты глуповатый, Дэллоу. Ей многое известно. Она знает, что это я
убил Фреда.

- Ты уверен в этом?

- Сама мне сказала.

- А замуж за тебя все-таки вышла? - удивился Дэллоу. - Будь я проклят,
если понимаю, чего они все хотят.

- Если мы срочно чего-нибудь не предпримем, пожалуй, скоро весь Брайтон
будет знать, что мы убили Фреда. Вся Англия. Весь этот проклятый мир.

- Ну а что мы можем сделать?

Малыш подошел к окну подвала, под ногой у него захрустел уголь;
крошечный асфальтовый дворик со старой помойкой, которую неделями не
чистили, железная решетка, запах гнили.

- Нельзя нам сейчас останавливаться, - сказал он. - Придется
продолжать. - Над их головами проходили люди, но видно их было только
снизу, до пояса. Чей-то поношенный башмак шаркнул по тротуару, задевая
асфальт носком; вдруг показалось бородатое лицо нагнувшегося человека,
который высматривал окурок. - Ей нетрудно будет заткнуть рот. Заткнули
ведь мы рот Фреду и Спайсеру, а она-то еще совсем ребенок.

- Не сходи с ума, - остановил его Дэллоу. - Нельзя же продолжать до
бесконечности.

- Может; и придется. Выхода нет. Может, так всегда - начнешь, а
остановиться уже нельзя.

- Тут это будет неправильно, спорю на пять фунтов, что она честная, -
возразил Дэллоу. - Послушай, ты ведь сам мне сказал... она в тебя
втрескалась.

- А зачем тогда она соврала, что это ее мамаша?