Чтение 50–й страницы книги ~Злые происки врагов~

переплет. Как бы она доказала, что Доризо всыпал яд в стакан собственной
рукой? А легавые запросто могли решить, что у нее был мотив для убийства
Доризо. Он обхаживал ее в чужой личине, и Варвара поймала его на вранье.
Чуешь, чем дело пахнет?

- Тогда зачем, по твоему, Варвара вызвала нас и устроила этот
спектакль? Чем мы могли ей помочь, если она не сказала нам правды?

- А ты помнишь, как именно она нас вызвала? Ее точные слова?

Марк нахмурился. Точных слов он не помнил, но приблизительно фраза
звучала так: "Приезжай немедленно, или увидимся, когда мне разрешат
свидания".

- Ей позвонил Кузьмин, упомянул труп, она решила, что попалась и хотела
с нами проститься. Так?

- Так. А приехал Куприянов и завел речь про убийство Анненского, к
которому Варька не имела никакого отношения. Наша скрытная душа поняла, что
получила передышку, и решила не торопиться с признанием. А потом заявился
Санин со своей историей про убиенных женщин. Варька мигом смекнула, кто
убийца и к чему Доризо был нужен весь этот маскарад. Но ей требовалось
время, чтобы обдумать, как быть дальше. Вопрос о поклонниках застиг ее
врасплох. Отрицать знакомство с Виктором опасно - могут найтись свидетели.
Да и Санина она, наверное, пожалела: не век же гоняться юнцу за
убийцей-призраком. В общем, Варька быстро перевела разговор на деньги и
Анненского, а на вопрос просто не ответила, чтобы оставить себе путь к
отступлению.

- А потом она надумала с помощью Санина выяснить, что известно милиции
об убийстве Доризо, и навела его на Виктора?

- Вот-вот. А нас использовала, чтобы выяснить, кто ей звонил в то утро.
Эта неведомая дамочка может принести много неприятностей.

Марк погрузился в мрачную задумчивость. Прошкина версия ему совсем не
нравилась. Да что там не нравилась! Его просто мутило от нее. Но явных
несообразностей он в ней не видел.

* * *

Ввалившись в прихожую, мы тут же увидели за стеклянной дверью кухни
клетчатую Прошкину спину и маленький фрагмент Марка.

- А вот и наш болезный!

- Где он был, Марк?

- Экзекуция уже состоялась, или мы еще успеем внести свою лепту?

Они вышли к нам, встали плечом к плечу в узком проеме коридорчика и
уставились на меня. Судя по их физиономиям, оба только что пережили большое
личное горе.

- Что случилось? - всполошился Генрих. - Почему вы пытаетесь
просверлить в Варьке четыре дыры?

Его вопрос остался без ответа.

- Вас интересует только вид спереди или мне повернуться задом? -
холодно осведомилась я. - Учтите, гипнозу я не поддаюсь, это давно
установленный факт.

- Бесполезно, Марк, - сказал Прошка, словно никого, кроме них двоих в
прихожей не было. - Она будет отпираться до последнего.

- Буду, - подтвердила я. - Если для обвинения необходимо мое признание,
можете смело выносить вердикт "невиновна".

- Вот видишь! - бросил Прошка Марку, не отрывая взгляда от меня.

Марк продолжал сверлить во мне дырки.

В таких случаях задавать прямые вопросы неразумно - этим вы обеспечите
противной стороне большое психологическое преимущество. Пусть противник
раскроет карты по собственной инициативе. Подстегнуть его можно двумя
способами: довести до белого каления или попросту проигнорировать вызов.
Доводить Марка до белого каления опасно, поэтому я избрала альтернативную
тактику: скинула кроссовки, надела шлепанцы и удалилась в свою спальню,
поскольку вход в ванную и на кухню Прошка с Марком надежно закрыли
собственными телами.

- Варвара!

Окрик Марка настиг меня в тот момент, когда я собиралась закрыть за
собой дверь.

- Да? - беспечно отозвалась я.

- Прекрати ломать комедию!

- По-моему, ты валишь с больной головы на здоровую. Разве это я
устроила тут сцену в духе водевиля про неверную жену?

Я снова попыталась закрыть дверь, но Марк уже подпирал ее плечом с
другой стороны. При нашей разнице в массе победить я могла только
разогнавшись до звуковой скорости, размеры же спальни налагали жесткие
ограничения на длину разбега. Иными словами, сопротивление было бесполезно.

- Сколько лет мы с тобой знакомы, Варвара?

- Женщинам таких вопросов не задают. Меня тогда еще и на свете не было.

- Я когда-нибудь просил тебя об одолжении?

- Друзей об одолжении не просят им просто намекают на затруднения.

- Так вот, сейчас я прошу о большом личном одолжении. Скажи,
пожалуйста, что ты скрыла от нас в этой истории с Доризо?

На минуту я потеряла дар речи.

- Марк, сколько лет ты меня знаешь? Ладно, ладно, можешь не отвечать!
Скажи, пожалуйста: ты помнишь хоть один случай, когда бы я обратилась к вам
за помощью, не выложив карты на стол или не потрудившись сообщить, что есть
обстоятельства, которые мне хотелось бы от вас скрыть? У меня не так уж
много принципов, если подумать. Но я никогда - слышишь? - никогда не
использую друзей как слепое орудие.

Дуэль взглядов длилась целую вечность. Глаза Марк так и не отвел, но
заговорил первым:

- Ты хоть раз видела Доризо в его истинном обличье?

- Нет.

- Ты догадывалась, что Виктор ведет с тобой какую-то игру?

- Нет.

- Ты видела его после того, как швырнула ему в физиономию букет?

- Я ничего не швыряла ему в физиономию, - ответила я, замявшись.

- Не придирайся к словам! Видела ли ты Виктора после тех двух случаев,
о которых нам рассказала?

- Если тебя интересует, общались ли мы с ним после того уличного
скандала, ответ - нет.

- Но ты думаешь, что видела его?

- Я уже сказала: не знаю! Одно время мелькал тут парень, похожий на
Виктора, но ко мне не приближался, а я его не разглядывала. - Марк обернулся
к Прошке и они обменялись взглядом, значения которого я не поняла. - А
теперь могу я полюбопытствовать, что означает сей допрос?

- Может, мы пройдем в комнату и сядем? - робко предложил Генрих.

Молчаливо признав разумность предложения, Марк оторвался от двери и
двинулся в сторону гостиной. Остальные потянулись за ним.

- Ну? - поторопила я его, когда мы расселись.

Марк посмотрел на Прошку. Физиономия последнего приняла какое-то
странное выражение. Словно его попросили для увеселения компании совершить
акт самосожжения и подталкивают в спину горящими сучьями, дабы у него не
возникло искушения отказаться.

- Э... ну... Вы решили передать дело в руки легавого юнца, - начал
Прошка, нервно перебегая глазами с одного лица на другое, но при этом
избегая смотреть в мою сторону. - Я знал, что это ошибка, но вас ведь не
переубедишь! В отличие от вас я разговаривал с Инной и понимал: легавому она
ни в чем не признается. Скорее сгниет в тюрьме, чем опорочит память
любимого. А я после вступления в игру милиции навсегда утратил бы статус ее
доверенного лица. Мне не оставалось ничего другого, как повидаться с ней до
выхода Санина на сцену. В Варвариных интересах, разумеется...

Каждым словом Прошка заводил меня, точно пружину часового механизма, но
мне хватило выдержки выслушать его до конца. И только когда за столом
воцарилось молчание, а Прошка бросил на меня быстрый косой взгляд, я дала
себе волю:

- И ты еще смеешь заявлять, что действовал в моих интересах!
Польстившись на смазливую мордочку, ты отправился к убийце, подготовил ее к
вопросам следователя, с жадностью заглотил наживку, когда она меня
оклеветала, пытался очернить меня в глазах Марка, и после этого тебе хватает
наглости...

- Варвара! - предостерегающе крикнул Марк.

Я даже не повернула головы в его сторону.

- Знаешь, как это называется?!

- Варька! Такими словами не бросаются! - воскликнул побледневший
Генрих.

- Это смотря кто, - промолвил Прошка с горечью. - Варвара бросается чем
угодно. Полагаю, мне нужно сказать спасибо, что у нее под рукой не оказалось
топора.

Насчет топора он преувеличил, но вот об убранной посуде я в ту минуту
горько пожалела. На столе не осталось ни единой чашки, ни единого блюдечка -
только тарелка с остатками вафельного торта на серванте, но до нее я бы не
дотянулась. Перехватив мой хищный взгляд в сторону тарелки, к дискуссии
подключился Леша:

- Ты не можешь утверждать наверняка, что Инна - убийца, - попытался он
воззвать к моему здравому смыслу. - Мы ведь сами с тобой выяснили, что
возможность убить была и у Гелены.

Марк мгновенно разглядел шанс перевести беседу в более мирное русло и
вцепился в Лешину реплику зубами:

- Как так? Что именно вы выяснили?

Леша с Генрихом бросились пересказывать ему откровения Гелиного жениха.
Я молчала, прислушиваясь к булькающей внутри меня ярости. И заговорила,
только когда они закруглились:

- Если бы вам хватило ума, вы бы сообразили, что мы не выяснили