булочку, отводит морду в сторону и навостряет уши: за кустарниками
раздается женский голос: "Эвелина! Эвелина!"
собачонкой. Оглядевшись, словно вор, я беру надкусанную булочку и иду в
другую сторону. Булочка для меня - настоящая роскошь, однако ею сыт не
будешь. И все же благодаря булочке суббота прошла значительно легче, чем
воскресенье.
города. Вначале держусь подальше от шоссе, довольствуюсь полевыми тропами,
потом, не устояв перед искушением, начинаю обследовать придорожные рвы в
надежде на то, что мне попадутся какие-нибудь остатки пищи, выброшенные из
проходящих автомобилей. Но, по-видимому, люди в этой стране либо не едят
во время движения, либо съедают все дочиста, потому что я нашел лишь
несколько бутылок из-под пива.
густой сумрак, я направляюсь к заранее облюбованной ферме, обхожу ее и
пролезаю сквозь ограду из колючей проволоки в фруктовый сад. Яблоки на
невысокой яблоне крупные и тяжелые, я сую их за пазуху, вздрагивая от
холодного прикосновения плодов. Пазуха сильно отяжелела, но я торопливо
рву плоды. Из темноты доносится собачий лай. Возможно, собака лает не на
меня, однако я не намерен проверять, на кого она лает, и снова пролезаю
сквозь колючую проволоку, прикрывая одной рукой вырез комбинезона, чтобы
не высыпались драгоценные плоды.
ужасно кислые и твердые, как дерево. Но пусть они будут во сто раз кислее,
это все же пища, это можно есть, и я грызу яблоки всю дорогу, а потом и в
бараке, словом, до тех пор, пока не начинаю чувствовать тяжесть в желудке.
Мне кажется, что я переел, но тем не менее насыщения не испытываю. "Все же
обманул голод", - успокаиваю себя и в ту же минуту чувствую, как мой
пищевод заполняет ужасная кислота, меня тошнит, и я выбегаю из барака.
вторая половина проходит в борьбе с пробудившимся снова чувством голода.
Как только наступает рассвет, я иду к городу. Ноги у меня дрожат, и я ясно
понимаю, что еще два дня без еды я не выдержу.
рабочего дня, я приближаюсь к намеченной цели. Передо мной то самое
мрачное складское помещение, унылый вид которого привлек внимание Грейс.
Рядом с ним находится отель "Кодан". Чтобы не идти мимо отеля, я захожу в
складской двор с противоположной стороны. Сторож сидит у своей каморки и
читает газету.
к нему.
внимательным взглядом.
здания. Вход в канцелярию сразу же за углом, но я шествую мимо, по
направлению к порту. Документы... Как будто я мечу в директора... Мои
документы на дне канала. И слава богу, потому что ничего, кроме
неприятностей, мне от них ждать не приходится.
электрокары, а над туловищами торговых судов колдуют портовые краны. В
порту обычная деловая суета. Я думаю, что уже упустил возможность
включиться в эту суету, но вдруг вижу, что у входа в один из складов стоит
очередь. Я пристраиваюсь в конец и пять минут спустя оказываюсь у стола,
где веснушчатый парень в очках пополняет список поденщиков.
взглядом, чтобы определить, на что я способен.
по-датски, едва ли пойдут сюда таскать ящики.
трюма корабля и ставит на платформу электрокара. Электрокар доставляет их
на склад. А люди вроде меня должны разносить ящики по определенным местам
и складывать в штабеля.
пятидесяти килограммов. В нормальных условиях это меня нисколько бы не
смутило. Правда, в нормальных условиях я не стал бы таскать ящики. А
сейчас, когда я так истощен, груз давит на меня вдвойне, от тяжести дрожат
ноги; к тому же меня еще давит страх оттого, что я в любой момент могу
упасть и меня тут же прогонят.
наблюдает какой-то молодец в матросской бескозырке. Он идет за мною
следом; я ставлю ящик на место и слышу сзади его голос:
упираясь кулаком мне в грудь, рычит: - А теперь убирайся
подобру-поздорову!
глаза, как будто мне не ясна эта команда.
равно что еж в штанах! За двадцать пять крон согласится пойти сюда только
такое отребье, как твоя милость. Ну-ка, марш, пока не началась кадриль!..
прощупать, чего стоит этот молодец, но, как уже говорилось, в иных
условиях я бы, наверно, находился в другом месте. А пока что я больше
всего боюсь скандала и неизбежной при всяком скандале полиции. Поэтому я
поворачиваюсь к нему спиной и, ни слова не говоря, покидаю склад.
стемнеет, чтобы можно было отправиться в обратный путь. Вполне прилично
пригревает осеннее солнце, и, развалившись на теплых камнях, я время от
времени забываюсь в дремоте. Наконец солнце скрылось, и гордость моя
смирилась настолько, что я решаюсь заглянуть на базар на Фредериксброгаде.
Неудобство этого базара в том, что он находится слишком близко к центру. А
базар богатый. Под вечер, когда торговля кончается, в местах, отведенных
для мусора, можно найти немало испорченных продуктов. Съев два
полусгнивших персика, я вооружаюсь большим кульком, чтобы набрать побольше
про запас. Делаю запасы и тут же утоляю голод. Невольно вспомнились слова
одной моей знакомой, которая не была лишена житейской мудрости: "Если
жизнь предлагает тебе зрелый плод, но с одного боку уже подгнивший, зачем
же его выбрасывать, не лучше ли, отбросив гнилое, остальное съесть?"
Совершенно верно, дорогая Дороти. В данный момент спорить с тобой не
приходится.
улицу, но, выглянув из-за угла, замираю на месте и пячусь назад. Из
элегантного черного "плимута", стоящего метрах в двадцати от меня, выходят
Грейс и Сеймур и направляются в бар, над которым сияет красная неоновая
вывеска: "Техас". Сеймур, как всегда, нахмурен, а его секретарша снова
обрела прежний вид - она в темном костюме, в очках, волосы собраны в
пучок.
сделать не успел. Они входят в бар, а я бреду обратно, прижимая к груди
увесистый кулек. В общем, все в порядке. Вот только неприятный шепот
Сеймура несколько раздражает меня:
"Техасе"?!"
В нашей профессии без этого не обойтись".
дисквалифицировали, вычеркнули из списков, прогнали, предали анафеме".
бывать. Так что катитесь, мой дорогой, ко всем чертям!" - продолжая свой
путь, мысленно шлю ему дружеское пожелание.
на другой день я просыпаюсь в своем бараке довольно поздно. А то, что я
обнаруживаю в кульке еще несколько гнилых персиков и раздавленный кусочек
сыра, придает мне жизненные силы. Но особенно радует меня то, что сегодня
вторник. Опять вторник. Наконец-то!
осторожно брожу по городу и в семь без трех минут выхожу на Вестерброгаде,
как всегда в это время запруженную автомобилями и пешеходами. А вот и вход
в "Тиволи". Прохожу мимо раз, другой, третий - человека в кепке и с
самолетной сумкой нет и в помине.
да?" И сворачиваю в переулок. А в ушах у меня назойливый шепот:
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Корнев Павел
Доставалов Александр
Сертаков Виталий
Андреев Николай