утренний час покинуть дорогую сердцу Дрейк-стрит и поискать себе
пристанище подальше от нее, в квартале Ковент-гарден, конкретнее - в
квартире мисс Грей.
и цветочные ряды, еще пуста, если не считать стоящего на углу полицейского
в темном шлеме, который бросает на меня беглый взгляд, чтобы определить
степень опьянения.
Дрейка, за которыми нужно следить очень внимательно, несмотря на всю их
монотонность, чтобы не упустить в потоке обильного пустословия
какой-нибудь намек, заслуживающий серьезного внимания.
открывая мне дверь. - Я начинаю подозревать в вас мазохиста.
ступая по белым шкурам, которыми устлан пол. - Я такая же жертва, как и
вы. Но отнюдь не мазохист...
вас железные нервы.
уцелеть. Должен вам сказать, что накануне вечером вы вели себя очень
неразумно, я бы сказал даже - опасно неразумно.
вцеплся в меня...
точности. Но надо щадить даму, особенно если учесть, что нервы у нее
далеко не железные.
спрашивает Линда.
несколько успокоенная моим сообщением мисс Грей.
спокойная ночь тоже кое-что стоит. Правда, ночи этой, можно сказать, грош
цена, потому что она уже прошла.
завтрак, а я отдергиваю занавески, чтобы посмотреть, какая погода, идет
дождь или нет. Как и следовало ожидать, идет дождь. Мрачно и неприветливо.
Вид мокрой улицы нагоняет на меня тоску, а я перевожу глаза на светлые
стены комнаты. И вдруг на фоне этих светлых стен ясно вижу черный мужской
силуэт.
бесшумно. Наверное, так же бесшумно и таинственно в дом входит смерть.
Встав своими грязными ботинками на белоснежную шкуру у двери, он стоит
неподвижно в мокром черном плаще и черной шляпе, с полей которой стекает
вода. Мрачную картину дополняет черный пистолет, на дуло которого надет
заглушитель.
впервые.
застывает на месте.
- Это не для моих нервов.
без надобности. Мне нужна она.
взгляда, в котором мольбу сменяет презрение.
силой заворачиваю правую руку убийцы за спину. Отчаянный хруст суставов.
Правя рука роняет пистолет и бессильно повисает. Лицо Марка белеет от
боли, но он не издает ни звука: чрезвычайный полномочный посол явно
считает, что кричать ему не к лицу. Освободив одну из рук, я наношу ему
удар в солнечное сплетение, от которого он отлетает в другой угол комнаты.
как фарфоровя безделушка. Просто никто не догадался или не сумел
приблизиться к нему на дистанцию кулачного удара. Секрет его могущества -
в черном пистолете.
перевязочный материал.
последний подлец.
покрывало вон с того кресла.
делает попытки вырваться, и я вынужден двинуть его кулаком по голове,
чтобы он не трепыхался, пока я не прикручу его веревкой к креслу и не
заткну рот платком. Запеленав его так, чтобы он не мог вытащить кляп, я
говорю Линде:
поверить, что вы спасли меня от смерти. Господи, ну как я могла подумать,
что вы подлец.
удивительного, что она спрашивает:
внимание на то, что вода для кофе давно уже вскипела.
основания. Он возник во всей своей остроте уже за завтраком. Потому что
если в данный момент Марк обезврежен, это ни в коем случае не
распространяется на его шефа. И вполне естественно, что продолжительное
отсутствие посланника смерти возбудит подозрение у Дрейка, а подозрения
приведут к проверке.
место, - говорю я Линде, которую, несмотря на дождь, заставляю выйти со
мной на минутку на улицу. Микрофон, очевидно, еще включен.
еще не заплатила за квартиру.
пожить известное время. Учтите, что снимать номер в гостинице не
рекомендуется.
детства, чьи следы еще не совсем затерялись. Наш выбор падает на одну
молодую даму, работающую в архитектурном бюро и живущую в Челси. Мы бежим
под проливным дождем к ближайшей будке телефона-автомата. Архитекторша
отсутствует по болезни, но зато мы узнаем номер ее домашнего телефона, так
что Линде все-таки удается связаться с ней, и поскольку в этот понедельник
нам сопутствует удача, Линда быстро улаживает свой квартирный вопрос.
упаковывает свои вещи, я на всякий случай перетаскиваю Марка вместе с
креслом, к которому он прикручен, в чулан и поворачиваю ключ.
поскольку в этом городе с его чертовски перегруженным транспортом, метро в
любом случае - самый быстрый способ передвижения, особенно когда, желая
исчезнуть бесследно, не можешь взять такси.
всего-навсего невинная простуда, больная сама открывает нам дверь. После
чего следуют неизбежные в таких случаях радостные восклицания и обмен
репликами, которые я воздержусь воспроизводить, поскольку, прежде чем они
кончились, мне пришлось тронуться в обратный путь.
лондонским туманом, нахожу свободную телефонную кабину и набираю номер:
удивления или удовольствия.
сейчас же.
подземного маршрута требует пересадки с одной линии метро на другую. Так
или иначе, но в тот час, когда все те, кому не надо заботиться о куске
хлеба, забываются в послеобеденной дремоте, я звоню в дверь американца и
несколько секунд спустя оказываюсь нос к носу с гориллой, одетой в
полосатый жилет. Домашнее животное, очевидно, информировано о моем визите,