Чтение 50–й страницы книги ~Последняя империя 1~

-- Не бойся, твоим парням это делать не придется. Оставлю тебе тут двух
особистов, пусть свой хлеб отрабатывают. Все должно быть естественно: шли
опасным маршрутом и загремели нахрен ко всем чертям. Место подберешь сам.
Все понял?

-- Так точно. Сейчас уже темно, займемся этим завтра с утра.

Генерал убыл, вскоре на лагерь опустилась хрупкая тишина ночного покоя
времен войны. Таких баз на территории республики было пять, еще двадцать
гарнизонов численностью поменьше прикрывали заставы пограничников с наружной
границы Чечни. На вышках по углам периметра скучали часовые, прожектора
шарили слепящим светом по окрестностям, в палатках и сборных щитовых домиках
спали утомленные дневным походом солдаты и офицеры. Не спал лишь один
человек. Силантьев слово свое сдержал, Мешнин вместо заслуженного отдыха
пошел в караул.

Его очередь заступать на пост должна была подойти позже, и можно было с
полчаса покемарить в караулке, но Сашке не давало спать присутствие в лагере
женщины. Ближайшая казачья станица находилась за тридцать километров от
лагеря, в самоволку не убежишь, а в увольнительную последний раз он ходил
два месяца назад, и сдобная вдовушка-казачка, утешившая героя-солдата в тот
день, и сниться ему перестала. А тут эта американочка. Сашкины пальцы
невольно вспомнили упругую плоть женского тела, небольшие аккуратные груди,
ответный резкий взгляд, легкий запах не то духов, не то дезодоранта, что-то
пьянящее и волнующее.

"Вот, падла, и на войне с духами не расстается, сучье племя", --
подумал он и попытался поудобней устроиться на жестком настиле.

А в час ночи пришла его пора сменить часового с гауптвахты. В игравшей
ее роль обширной землянке сейчас находились оба телевизионщика. До
двенадцати их плотно допрашивали приезжие особисты, а затем, по их
распоряжению, заморских гостей разместили в разных половинах землянки. То,
что обоих американцев уберут, Сашка знал точно. Подобная практика имела
место уже целых два года. Силантьевцам с ней сталкиваться не приходилось, но
глухие слухи шли давно.

Минут десять Сашка боролся с собой, но поняв, что это бесполезно,
шагнул к двери. Ключ к ней он заимел с месяц назад. Отрабатывая очередной
наряд, Сашка мыл полы в канцелярии Силантьева и по воровской привычке
пошарил в ящиках стола, где и обнаружил дубликаты ключей от замков
гауптвахты.

В землянке было темно. Когда заскрипела входная дверь, Барбара не
увидела лица вошедшего в помещение человека, она слышала лишь его
возбужденное дыхание. Вспыхнувший свет фонарика на секунду ослепил ее, затем
снова наступила темнота, и тяжесть мужского тела навалилась на журналистку.
С упорством пресса неизвестный перемалывал сопротивление женщины, она
задыхалась от тяжести и густого запаха давно не мытого тела. Отчаяние
придало ей новые силы, вспомнив уроки самообороны, Барбара, мотнув головой,
ударила лбом невидимку по лицу. Получилось это у нее хорошо, от
неожиданности насильник вскрикнул и замер, что позволило журналистке бешеным
толчком сбросить его с себя. Вскочив на ноги, она рванулась к выходу, но
Сашка успел подняться, перехватить женщину у самой двери и отшвырнуть ее
назад. Упав на топчан, Барбара обнаружила под рукой что-то тяжелое,
цилиндрическое. Она чуть было не запустила этой вещью в незнакомца, но потом
догадалась нажать на кнопку выключателя.

Вспышка света подействовала на Сашку как удар. Он прикрыл лицо рукой и
недовольно пробормотал: "Выключи!" Сержант досадовал на себя, ведь он почти
добился своего, и лишь секундная расслабленность свела на нет все его
усилия. Теперь же эта сука еще и видела его лицо. Даже если ее завтра
грохнут, она успеет настучать Силантьеву, а тот за подобные художества может
и расстрелять.

-- Я буду кричать! -- заявила журналистка, показывая вполне приличное
знание русского языка, которое не выявили даже особисты.

-- Кричи, не кричи, все равно никто не услышит, -- сказал Сашка,
отворачиваясь от назойливого луча света.

-- Все равно я буду кричать! -- возбужденно твердила американка.

-- Ладно, не хочешь, не надо, -- с кривой усмешкой заметил сержант. --
Нет, чтобы перед смертью получить удовольствие.

-- Ты врешь.

-- Чего это я вру, -- откровенно засмеялся Мешнин, присаживаясь на
топчан. Барбара отодвинулась подальше от незваного гостя, но фонарь опустила
чуть ниже. -- Тех, кого вылавливают на входе в зону, чаще всего просто
высылают, но кто успел чего лишнего наснимать, тому каюк. С полгода назад в
соседней бригаде захватили двух англичан, их увезли, и больше никто их не
видел.

Херст напряглась. Скандал с пропажей двух журналистов из Би-би-си был
ей хорошо известен. История наделала много шума, русские военные заявляли,
что они не причастны к исчезновению репортеров, скорее всего, это чеченцы
взяли их в заложники и вскоре потребуют многомиллионный выкуп. Теперь она
получила совсем другую информацию, сенсационную и ужасную одновременно.

-- Ну так что, не хочешь трахнуться напоследок?

Барбара недаром считалась самой удачливой и рискованной журналисткой из
числа практикующихся в области жареных фактов.

-- Хорошо, я отдамся тебе, но лишь тогда, когда выведешь меня из этого
вашего... -- она замялась, подбирая слова.

-- Лагеря?

-- Да.

Это было самоубийство. Если Сашка отпустит журналистку, Силантьев
немедленно его расстреляет. Но возбужденная похоть заглушала последние
искорки разума в голове.

"Трахну ее, а потом глушану и притащу обратно. А чтоб не болтала,
придумаю чего-нибудь", -- решил сержант.

-- Хорошо, я согласен.

-- А Джон? -- спросила она.

Сашка засмеялся:

-- Я не голубой, он меня не вдохновляет.

"Ладно, Джоном придется пожертвовать, если я сбегу, они вряд ли
решаться его убрать", -- решила Херст.

Выведя журналистку из землянки, Сашка навесил замок и знаком велел
Барбаре следовать за ним. Они прокрались вдоль большого деревянного склада с
продовольствием и боеприпасами, свернули за угол, и, опустившись на
четвереньки, сержант пополз в темную, неосвещаемую прожекторами зону за
трехметровым забором. Забор был построен из массивных бетонных блоков, но и
среди них солдаты нашли брешь, узкую щель сантиметров тридцати шириной.
Именно Сашка за две ночи сделал под ней подкоп. Возвращаясь с очередного
увольнения, он прятал невдалеке от базы спиртное, а потом по ночам бегал к
тайнику, растягивая удовольствие на неделю.

Сам он протиснулся через щель с трудом, а вот более стройная
журналистка угрем проскользнула вслед за своим провожатым. Здесь Сашка
прижал ее к земле и шепнул на ухо: "Тс-с... Тихо, делай, как я. Кругом мины,
так что иди след в след ".

С минуту они лежали на земле, выжидая. Наконец луч прожектора с угловой
вышки скользнул рядом и замер, высвечивая жухлую траву на склоне сопки
метрах в ста от них.

-- Пошли, -- шепотом скомандовал разведчик и, пригнувшись, бесшумно
шагнул вперед.

Сначала им пришлось преодолеть забор из колючей проволоки, давно уже
прореженный ушлым сержантом на нижних рядах. Спираль Бруно в этом месте была
разорвана при минометном обстреле лагеря еще полгода назад, так что
оставалось только пройти минное поле.

Глаза Барбары уже привыкли к темноте, она двигалась за плотной фигурой
сержанта, с виду неторопливо шагавшего вверх по склону.

"Что он может видеть в темноте? Не дай боже ошибется, и тогда мы оба
взлетим на воздух" -- от этой мысли журналистку охватил озноб, она никак не
могла понять, что ей делать: может, отстать немного от провожатого, тогда
будет больше шансов уцелеть при взрыве? Но тогда она рискует заблудиться в
темноте и, сбившись, все-таки забрести на минное поле.

Лишь перевалив за сопку, Сашка разогнулся, обернулся к журналистке и
сказал:

-- Ну вот и все, дальше уже чисто.

Барбара облегченно перевела дух, от напряжения у нее подгибались ноги.
В ту же секунду она оказалась на земле, а Сашка уже нетерпеливо рвал с
корнем замок ее джинсов. Он верно выбрал момент, у репортерши уже не было ни
сил, ни желания сопротивляться.

Закусив губу и сдерживая стоны, она молча сносила затянувшийся акт
изголодавшегося самца. Наконец Сашка насытился и отвалился в сторону,
блаженно переводя дух. С минуту Барбара лежала неподвижно, затем натянула
джинсы и перевела взгляд на своего спасителя. Тот как раз встал, глянул на
часы.

"Полчаса до смены караула, надо торопиться, а то придется тащить ее на
плечах, это долго..." -- думал Сашка.

Он не видел то, что видела сейчас журналистка. На фоне нестерпимо ярких
звезд появились две большие темные тени, раздался глухой звук удара, и,
захрипев, Сашка опустился на колени, а затем завалился набок. Луч фонарика
ударил в лицо журналистки, зазвучали возбужденные гортанные голоса.

-- Я журналист из Америка, мой зовут Барбара Херст! -- Женщина от
страха нещадно коверкала слова.

-- Тихо, тихо, дарагая, -- говоривший подсветил снизу свое горбоносое
лицо. -- А меня зовут Исмаил, я командир отряда "Хезболлах". Ты в самом деле
из Америки?

-- Да, нас захватили вчера у селения Чаях.

-- Хорошо, надо уходить отсюда.

Разогнувшись, Исмаил что-то скомандовал трем бесшумно появившимся из
темноты боевикам. Один из них взвалил на плечи бесчувственное тело Сашки,
два других подхватили под руки журналистку и повели вниз по склону.