Чтение 494–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

рогие металлы, которые, в украшениях, были расположены друг против дру-
га. И вокруг ложа щебетали птицы на разных языках, прославляя Аллаха ве-
ликого красотой своих голосов и разнообразием наречий.

И не владел дворцом, подобным этому, ни Хосрой, ни кесарь [616].

И Хасан был ошеломлен, увидя это, и сел и стал смотреть на то, что
было вокруг него, и он сидел в этом дворце, дивясь на красоту его уб-
ранства и блеск окружавшего его жемчуга и яхонтов и на бывшие во дворце
всевозможные изделия и дивясь также на эти поля и птиц, которые прослав-
ляли Аллаха, единого, покоряющего. И он смотрел на памятник тех, кому
великий Аллах дал власть построить такой дворец, - поистине, он велик
саном!

И вдруг появились десять птиц, которые летели со стороны пустыни,
направляясь в этот дворец к пруду.

И Хасан понял, что они направляются к пруду, чтобы налиться воды. И
он спрятался от птиц, боясь, что они увидят его и улетят, а птицы опус-
тились на большое прекрасное дерево и окружили его. И Хасан заметил сре-
ди них большую прекрасную птицу, самую красивую из всех, и остальные
птицы окружали ее и прислуживали ей. И Хасан удивился этому, а та птица
начала клевать девять других птиц клювом и обижать их, и они от нее убе-
гали, и Хасан стоял и смотрел на них издали. И потом птицы сели на ложе,
и каждая из них содрала с себя когтями кожу и вышла из нее, и вдруг ока-
залось, что это одежды из перьев. И из одежд вышли десять невинных деву-
шек, которые позорили своей красотой блеск лун. И, обнажившись, они все
вошли в пруд и помылись и стали играть и шутить друг с другом, а птица,
которая превосходила их, начала бросать их в воду и погружать, и они
убегали от нее и не могли протянуть к ней руки.

И, увидав ее, Хасан лишился здравого рассудка, и его ум был похищен,
и понял он, что его сестра запретила ему открывать дверь только по этой
причине. И Хасана охватила любовь к этой девушке, так как он увидел ее
красоту, прелесть, стройность и соразмерность. И она играла и шутила и
брызгалась водой, а Хасан стоял и смотрел на девушек и вздыхал от того,
что был не с ними, и его ум был смущен красотой старшей девушки. Его
сердце запуталось в сетях любви к ней, и он попал в сети страсти, и гла-
за его смотрели, а в сердце был сжигающий огонь - душа ведь повелевает
злое. И Хасан заплакал от влечения к ее красоте и прелести, и вспыхнули
у него в сердце огни из-за девушки, и усилилось в нем пламя, искры кото-
рого не потухали, и страсть, след которой не исчезал.

А потом, после этого, девушки вышли из пруда, и Хасан стоял и смотрел
на них, а они его не видели, и он дивился их красоте, и прелести, и неж-
ности их свойств, и изяществу их черт. И он бросил взгляд и посмотрел на
старшую девушку, а она была нагая, и стало ему видно то, что было у нее
между бедер, и был это большой круглый купол с четырьмя столбами, подоб-
ный чашке, серебряной или хрустальной, и Хасан вспомнил слова поэта:

И поднял рубаху я, и каф ее обнажил,

И вижу, что тесен он, как нрав мой и мой надел

И дал половину я, она же - вздохнула лишь.

Спросил я: "О чем?" Она в ответ: "Об оставшемся",

А когда девушки вышли из воды, каждая надела свои одежды и украшения,
а что касается старшей девушки, то она надела зеленую одежду и превзошла
красотой красавиц всех стран, и сияла блеском своего лица ярче лун на
восходах. И она превосходила ветви красотою изгибов и ошеломляла умы
мыслью об упреках, и была она такова, как сказал поэт:

Вот девушка весело, живо прошла,

У щек ее солнце лучи занимает.

Явилась в зеленой рубашке она,

Подобная ветке зеленой в гранатах.

Спросил я: "Одежду как эту назвать?"

Она мне в ответ: "О прекрасный словами,

Любимым пронзали мы желчный пузырь,

И дул ветерок, пузыри им пронзая..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят седьмая ночь

Когда же настала семьсот восемьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан увидал, как девушки вышли
из пруда, и старшая из них захватила его ум своей красотой и прелестью,
он произнес эти стихи. А девушки, надев свои платья, сели и стали бесе-
довать и пересмеиваться, а Хасан стоял и смотрел на них, погруженный в
море страсти, и блуждал в долине размышлений и говорил про себя: "Кля-
нусь Аллахом, моя сестра сказала мне: "Не открывай этой двери", только
из-за этих девушек, боясь, что я привяжусь к одной из них".

И он принялся смотреть на прелести старшей девушки, а она была прек-
раснее всего, что создал Аллах в ее время, и превзошла красотой всех лю-
дей. Ее рот был подобен печати Сулеймана [617], а волосы были чернее, чем
ночь разлуки для огорченного и влюбленного, а лоб был подобен новой луне
в праздник Рамадана, и глаза напоминали глаза газели, а нос у нее был с
горбинкой, яркой белизны, и щеки напоминали цветы анемона, и уста были
подобны кораллам, а зубы - жемчугу, нанизанному в ожерельях самородного
золота. Ее шея, подобная слитку серебра, возвышалась над станом, похожим
на ветвь ивы, и животом со складками и уголками, при виде которого дуре-
ет влюбленный, взволнованный и пупком, вмещающим унцию мускуса наилучше-
го качества, и бедрами - толстыми и жирными, подобными мраморным столбам
или двум подушкам, набитым перьями страусов, а между ними была вещь,
точно самый большой холм или заяц с обрубленными ушами, и были у нее
крыши и углы. И эта девушка превосходила красотой и стройностью ветвь
ивы и трость камыша и была такова, как сказал о ней поэт, любовью взвол-
нованный:

Вот девушка, чья слюна походит на сладкий мед,

А взоры ее острей, чем Индии острый меч.

Движенья ее смущают ивы ветвь гибкую,

Улыбка, как молния, блистает из уст ее.

Я с розой расцветшею ланиты ее сравнил,

И молвила, отвернувшись: "С розой равняет кто?

С гранатами грудь мою сравнил, не смущаясь, он:

Откуда же у гранатов ветви, как грудь моя?

Клянусь моей прелестью, очами и сердцем я,

И раем сближенья, и разлуки со мной огнем -

Когда он к сравнениям вернется, лишу его

Услады я близости и гнева огнем сожгу.

Они говорят: "В саду есть розы, но нет средь них

Ланиты моей, и ветвь на стан не похожа мой".

Коль есть у него в саду подобная мне во всем,

Чего же приходит он искать у меня тогда?"

И девушки продолжали смеяться и играть, а Хасан стоял на ногах и
смотрел на них, позабыв об еде и питье, пока не приблизилось время пред-
вечерней молитвы, и тогда старшая девушка сказала своим подругам: "О до-
чери царей, уже наскучило оставаться здесь. Поднимайтесь же, и отправим-
ся в наши места". И все девушки встали и надели одежды из перьев, и ког-
да они завернулись в свои одежды, они стали птицами, как раньше, и все
они полетели вместе, и старшая девушка летела посреди них. И Хасан поте-
рял надежду, что они вернутся, и хотел встать и уйти, но не мог встать,
и слезы потекли по его щекам. И усилилась его страсть, и он произнес та-
кие стихи:

"Лишусь я пусть верности в обетах, коль после вас

Узнаю, как сладок сон и что он такое.

И глаз не сомкну я пусть, когда вас со мною нет.

И после отъезда пусть не мил будет отдых.

Мне грезится, когда сплю, что вижу опять я вас,

О, если бы грезы сна для нас были явью!

Поистине, я люблю, когда и не нужно, спать-

Быть может, во сне я вас, любимые, встречу".

И потом Хасан прошел немного, не находя дороги, и спустился вниз во
дворец. И он полз до тех пор, пока не достиг дверей комнаты, и вошел ту-
да и запер ее и лег, больной, и не ел и не пил, погруженный в море раз-
мышлений, и плакал и рыдал над собой до утра, а когда наступило утро, он
произнес такие стихи:

"И вот улетели птицы вечером, снявшись,

А умер кто от любви, в том нет прегрешенья.

Я буду скрывать любовь, пока я смогу скрывать,

Но коль одолеет страсть, ее открывают.

Пришел ко мне призрак той, кто видом всем схож с зарей,

У ночи моей любви не будет рассвета.

Я плачу о них, и спят свободные от любви,

И ветер любви теперь со мною играет,

Я отдал слезу мою, и деньги, и душу всю,

И разум, и весь мой дух, - а в щедрости прибыль.

Ужаснейшей из всех бед и горестей нахожу

Я милой красавицы враждебность и злобу,

Он говорит: "Любовь к прекрасным запрещена,

А кровь тех, кто любит их, пролить не запретно"

Что делать, как не отдать души изнуренному -

Отдаст он ее в любви, - любовь - только шутка.

Кричу от волнения и страсти к любимой я -

Ведь истинно любящий на плач лишь способен"

А когда взошло солнце, он отпер дверь комнаты и пошел в то место, где
был раньше, и сидел напротив той залы, пока не пришла ночь, но ни одна
птица не прилетела, и Хасан сидел и ждал их. И он плакал сильным плачем,
пока его не покрыло беспамятство, и тогда он упал на землю, растянув-