Чтение 6–й страницы книги ~Незаконная планета~

Ах, господин Андерс Цельсиус, почтенный вдумчивый швед, вы в тысяча
семьсот каком-нибудь году, попивая кофе, размышляли, наверно, о будущем.
Каким оно вам казалось, господин Цельсиус? Зеленым полем, по которому
прыгают, как мячи, чугунные ядра шведских пушек? Пыльной дорогой, по
которой топают тяжелые ботфорты? Уж наверное кто-то из ваших
родственников, дядюшка например, какой-нибудь Карл-Густав Цельсий шел в
цепи, нацеливаясь железным багинетом в брюхо моего пращура - какого-нибудь
Гаврилы Морозова. А может, он был не Гаврилой, а моим тезкой - Алехой, и
его погнали на войну, и он топал по пыльному проселку и орал по приказу
капрала бодрящую песню... "Наши жены - ружья заряжены..." Впрочем,
господин Цельсий, вас интересовало другое. Вы исследовали связь магнитной
стрелки с полярными сияниями. Вы предложили стоградусную шкалу термометра.
Только вы, сударь, за ноль взяли кипение, а за сто - замерзание. Хорошо,
что ваш современник Карл Линней перевернул вашу шкалу вверх головой. Из
своей обсерватории вы направляли на Луну астрономическую трубу,
усовершенствованную мингером Христианом Гюйгенсом, - и, конечно, вам и в
голову не приходило, что спустя три века на этой самой Луне будут жить
люди... что в предшлюзовом вестибюле лунной столицы встанет, широко
расставив ноги, белобрысый гигант-космонавт.

Нет, господин Цельсий, плохо вы мне помогаете. Совсем плохо...

На столе коротко прогудел видеофон. Буров не обратил на вызов никакого
внимания. Он лежал на диване, закинув руки за шею, и думал. Весь день он
сегодня не выходил из своей комнаты в общежитии. Ни на лекцию не пошел, ни
в вычислительном центре не работал, ни к очередному самоэкзамену не
готовился. Лежал и думал. Рядом, на низком столике, среди книг и пленок,
стояла коробочка с ментоловыми пастилками - Буров грыз их одну за другой.
Перед глазами у него висела огромная таблица, сделанная им самим и
понятная ему одному. В эту таблицу было вложено многое: основные сведения
из астрофизики, закодированные опять-таки самим Буровым разработанным
кодом, проблемы "ближние" и "дальние" и сроки их изучения, и еще тут были
знаки, отражающие "процесс самонаблюдения", и какие-то загадочные рисунки,
о которых Веригин говорил, посмеиваясь, что это запись буровских
сновидений.

Опять прогудел вызов. Буров выхватил из-под головы подушку, запустил ею
в видеофон, но не попал. Он встал, и диван тотчас бесшумно убрался в
стену.

Буров пошарил в стенном шкафу, вытащил дорожную сумку и поставил ее на
стул. Затем сгреб рассыпанные по столу кассеты с микрофильмами, рабочие
пленки и побросал их в сумку. Туда же отправился табулятор. Некоторое
время Буров стоял в раздумье, перелистывая толстый том с крупным тиснением
"ТАУ". В горле неприятно щипало: наглотался ментола. Потом, захлопнув
книгу, Буров залез на стул и начал отшпиливать от таблицы кнопки.

Тут в дверь постучали.

- Ты дома? - Костя Веригин просунул в приоткрывшуюся дверь круглую,
коротко стриженную голову. - Дома, - сказал он кому-то в коридоре. -
Полюбуйтесь: кажется, собирается залезть на потолок.

Вслед за Костей в комнату вошли Марта Роосаар и Инна Храмцова.

- Илья, почему не отвечаешь на вызовы? - сказала Марта с порога. -
Безобразие какое. Битый час тебя разыскиваем.

- А что случилось? - спросил он, продолжая отшпиливать таблицу. -
Приближается цунами?

- Ни капли не остроумно! - Марта тряхнула золотой копной волос. - Через
полчаса начнется вечер споров у философов. Мы вчера еще сговорились пойти
- ты забыл?

- Не забыл. Просто передумал.

- Почему?

- Почему, почему... Потому что - в священном писании, что ли, сказано?
- ненавистны мне пиры ваши.

- Какие пиры? Что за чепуху ты несешь, Илья? Слезь, пожалуйста, со
стула!

Буров, не отвечая, выковырял последнюю кнопку, таблица с шуршанием
перегнулась пополам. Спрыгнув со стула. Буров принялся за нижний ряд
кнопок.

- Помочь тебе? - спросила Инна и, не дожидаясь ответа, стала
отшпиливать таблицу с другой стороны.

- Добрая душа, - пробормотал Буров. - Возьми ментоловую конфетку,
больше нечем тебя отблагодарить.

- Может быть, ты объяснишь, Илья, что происходит? - сказала Марта,
пройдясь по комнате и остановившись перед раскрытой дорожной сумкой. -
Куда это ты собрался? Впрочем, не отвечай, если не хочешь.

- Ну почему же, - сказал Буров, аккуратно складывая таблицу. - Я ухожу
из института, вот и все.

- Ты что - шутишь? - Веригин изумленно воззрился на друга.

- Никогда в жизни не говорил серьезней.

- У тебя было объяснение с Шандором? - догадался Веригин. - Из-за
статьи?

- Допустим.

- Илья, это просто смешно, - сказала Марта. - Ты написал обидную для
Шандора статью, а теперь демонстративно уходишь из института. Как это
понять?

- Разъ-яс-няю, - подчеркнуто ответил Буров. - А - учитель Шандор
достаточно умен, чтобы не обижаться на меня. Б - в моем уходе нет ничего
демонстративного, я ухожу просто потому, что в институте мне больше нечего
делать.

- "Нечего делать"! Как не стыдно говорить такое!

- Представь себе - не стыдно. Я отношусь к Шандору с величайшим
пиететом. Он научил меня мыслить самостоятельно, и дальше я пойду сам. Не
вижу в этом ничего постыдного.

- Илья, подумай как следует, - сказал огорченный Веригин. - Последний
курс, последняя практика. Сделать глупость легче, чем потом исправить ее.

- Дорогой мой Костя, последняя практика мне не нужна, потому что я не
буду сидеть в обсерватории у большого инкрата. Фактография меня не
привлекает.

- А что тебя привлекает?

Тут в приоткрытую дверь заглянула невысокая, плотно сбитая загорелая
девушка. Произнесла звучным голосом:

- Вся честная компания в сборе?

- Заходи, Тоня, - отозвалась Марта.

Тоня Горина, студентка института связи, вошла танцующей походкой. Все,
казалось, двигалось в ней - пышно взбитые черные волосы, серьги, брови.
Платье при каждом шаге меняло цвет и как бы рассыпало искорки.

- К философам на вечер собралась, Тонечка? - спросил Буров.

- Очень нужны мне философы, у них скучища вечно, нет, я мимо шла и
вспомнила. Я днем дежурила, и был разговор с Луной-2. Завтра утром, в
восемь с чем-то, наши возвращаются с практики - навигаторы и инженеры.

- О! Алешка, значит, прилетит, - оживился Веригин. - Очень кстати!
Алешка переубедит Илью.

- Чем же это, интересно, он меня убедит? - тонкие губы Бурова приняли
насмешливое выражение. - Историческими параллелями, что ли? - Он сунул в
дорожную сумку сложенную таблицу.

- Больше никаких новостей? - спросила Марта.

- Больше нет. - Тоня направилась к двери. - Ах, ну да, твой Федор ушел
в рейс к Юпитеру, разве ты...

- Знаю, - кивнула Марта. - Я знаю его расписание. Я просто думала...

- Ясно, ясно. Очень забиты линии связи с Луной, ну просто до отказа, и
Федору, наверно, не удалось получить даже полуминутного разговора. Не
огорчайся, Мартышечка.

Марта благодарно улыбнулась Тоне.

- А ты все еще на практике? - спросила Инна. - Что-то затянулась она.

- Уже не на практике. - Тоня обеими руками взбила прическу, карие глаза
ее смотрели весело, победоносно. - Меня взяли в ССМП на постоянную работу.

- А как же институт?

- Ну что - институт? У меня система восприятия низковата. Я
примитивная! - Тоня засмеялась. - Зато у меня дикторский талант голос,
выразительность, ну и все такое. Меня видят на экранах пилоты дальних
линий, колонисты Марса, вообще люди, оторванные от Земли, так вот - надо,
чтобы им было приятно видеть и слышать. Тут я выдержала испытания. Чего же
зря занимать место в институте?

- Тонечка, прелесть моя! - воскликнул Буров. - Да ты вовсе не
примитивная, ты умница. Разреши поцеловать в щечку.

- Не разрешаю! - Тоня со смехом выпорхнула за дверь.

- Что, развеселился, союзницу нашел? - сказал Веригин. - Неубедительно,
Илья. У тебя-то система восприятия повыше, чем у Тони.

- Тогда давай сформулируем так: я не подхожу ни под одну из нынешних
систем обучения. И на этом закончим разговор.

Буров выгреб из стенного шкафа еще несколько книг, рубашек, кассет и
побросал их в сумку.

- Постой, так нельзя, все помнется. - Инна принялась перекладывать вещи
в сумке.

- Единственный человек, который меня понимает! - Буров потрепал Инну по
плечу. - Что вы приуныли, ребята? Все идет правильно, поверьте. Жаль
покидать привычные стены, это так, но - пора приниматься за дело.

Помолчали. Потом раздался тоненький голос Инны:

- Ты хочешь уехать сегодня?

- Конечно. Чего тянуть?

- А гонки? Послезавтра гонки, ты ведь собирался...

- Да, гонки! - Буров остановился посреди комнаты морща в раздумье лоб.
- Хм, гонки. А верно - погоняться напоследок...