нравственном падении, но - я предостерегаю! Да, да, предос-
терегаю! Нравственное падение начинается с мелочей. Вначале
человек не отвечает на заданный ему вопрос, потом избегает
нормального общения, и наконец - не откликается на призыв о
помощи. Именно это происходит с примарами! Теперь я спраши-
ваю: можем ли мы спокойно сидеть и благодушествовать?
предложение о том, чтобы направить на Венеру комиссию Сове-
та. Думаю, что оно будет принято. Но я хотел бы довести свою
мысль до конца. Тудор утверждает, что не слышал Холидэя.
Нельзя ли допустить, что по какой-то причине до примаров
стали плохо доходить обращения колонистов, прилетевших с
Земли относительно недавно? Ты сам говорил, Клаус, что слож-
ный комплекс венерианского поля...
но допустить, что он действительно оказывает влияние на пси-
хику человека. Но это уже иной аспект. Не нравственный, а
физиологический. И требует он не апокалипсических предосте-
режений, а тщательного изучения.
по-видимому, Баумгартен, чтобы соглашаться с доводами, про-
тиворечащими его убеждениям.
жений, - у примаров развиваются черты, несвойственные чело-
веку.
ностях, с которыми мы можем столкнуться в условиях, резко
отличающихся от земных, есть своя закономерность. Человек
должен приспосабливать к себе другие планеты, не боясь того,
что планеты в какой-то мере будут приспосабливать человека к
себе.
тала быть людьми? - Глаза Баумгартена готовы были выскочить
из орбит.
ловиям, что-то, возможно, в них изменится, но они не перес-
танут быть homo sapiens.
этим "что-то" ...м-м... душевный мир человека! - выкрикнул
он по-немецки. - На Венере жить нельзя! Можно изменить кли-
мат планеты, но не ее воздействие на психику человека!
сается тебя самого, - что может быть опасней! Подумайте
только, что может воспоследовать! Или вы забыли трудную ис-
торию человечества? Прогрессируя и усиливаясь из поколения в
поколение, это свойство станет источником величайшего зла!
слушал его с жадным, тревожным вниманием. Теперь он патети-
чески потрясал длинными жилистыми руками.
веческого, готов преспокойно санкционировать - да, да, я не
подберу другого слова... санкционировать превращение людей в
нелюдей!
когда не примирюсь и не успокоюсь. Для того ли самозабвенно
трудились поколения врачей, физиологов, химиков, совершенс-
твуя и... м-м... пестуя прекрасный организм человека, чтобы
теперь хладнокровно, да, да, хладнокровно и обдуманно обречь
его на чудовищный регресс! Одумайтесь, члены Совета!
в кресло. Некоторое время все молчали.
столом, подперев кулаком массивный подбородок, - ты можешь
быть уверен, что члены Совета отнесутся к твоему предостере-
жению внимательно.
вездной связи Анатолий Греков.
Люди вечно торопятся. Мы не думаем о последствиях! Забываем
элементарную осторожность!
роткого молчания, - но, так или иначе, мы должны исходить из
того, что возврат к временам изоляции невозможен. Нам при-
дется побороть в себе страх. Освоение других миров не может
быть прекращено. - Стэффорд энергично рубанул ладонью воз-
дух.
рел из окна на зеленую стену и радовался, что удачно выбрал
домик на окраине поселка космонавтов. Никогда еще у меня не
было такого превосходного жилья - залитого солнцем и лесной
тишиной.
вспомнил холодные марсианские пустыни, вспомнил сумрачное,
исполосованное молниями небо Венеры...
го родного поселка Дубова, - плантации желтых мхов, бешеные
вихри, тепловые бури, угрюмые горные цепи на искаженном реф-
ракцией горизонте - этот мир был естественным, привычным.
Напротив, призрачной, нереальной казалась земная жизнь, о
которой мы, школьники Венеры, знали из учебников и фильмов.
ние, вызванное фотокарточкой. Эта фотокарточка, цветная, ве-
личиной чуть ли не с окно, висела в комнате моего деда. Дед,
молодой и совсем не похожий на себя, каким я его знал, ко-
ричневый от загара и мускулистый, стоял в полный рост на но-
су парусной яхты. Он улыбался. И улыбалась сидевшая на корме
яхты молодая красивая женщина - моя бабушка, которую я не
помнил совершенно. Я зачарованно разглядывал синюю воду озе-
ра. темно-зеленый лес и домик - белую башенку под красной
крышей-конусом - на дальнем берегу, голубое небо с облаками
вразброс. Может, именно тогда впервые шевельнулось во мне
желание увидеть этот странный мир воочию? Не знаю.
ловечества развертывала передо мной своп страницы, я погло-
щал их с жадностью, но безмерно далеко от меня трубили ее
беспокойные трубы, слишком чужим казался земной водоворот
событий. Более всего волновали меня путешествия. Плавания
Колумба и Магеллана, капитана Кука и Беллинсгаузена, затер-
тые льдами нансеновский "Фрам" и седовский "Святой Фока",
подвиг Миклухи-Маклая, трагический исход экспедиции Скотта,
первые шаги пионеров космоса - вот что владело моим вообра-
жением. Дубов - так назывался поселок, в котором я родился,
памятник Дубову на плато Пионеров был такой же привычной
частицей детства, как палисадник перед домом, как огненные
сполохи полярного сияния. Не сразу понял я, чем была Венера
для Дубова и его товарищей, первыми из землян ступивших на
ее поверхность. "Злая", "бешеная" планета, "планета-чудови-
ще" - странно было читать эти слова: ведь тут был мой дом...
Венере, ничем не были защищены от бешенства черных теплонов.
Надежные куполы поселков появились миого позже. Я понимал
это, но... Представьте себе снежного человека, о котором
много писали в прошлом веке, а нашли только в нынешнем,-
представьте, как он сидит у себя дома - в уютной снежной но-
ре на склоне Чомолунгмы - и преспокойно жует корешки како-
го-нибудь гималайского рододендрона, и тут он видит, как
сквозь вьюгу, измученные, обмороженные, полуживые, лезут к
вершине первовосходители...
теорологии (это были едва ли не главные области деятельности
примаров), но я не испытывал ни малейшего желания возиться с
селекцией мхов и запускать радиозонды. Мне было тесно и душ-
но под толстым одеялом венерианской атмосферы, меня ждали
звезды, которые я видел только в фильмах и атласах, ждали
синие озера Земли, ждало распахнутое настежь пространство.
дорогу. Мать плакала, отец хмуро помалкивал. Мой друг Рэй
Тудор в последний момент смалодушничал - не устоял перед до-
водами своего отца, решил остаться на Венере. "Здесь тоже
много интересной работы, - сказал он мне. - Мы должны прод-
вигаться в ундрелы". "Ну и продвигайся, - ответил я. - Жаль,
что ты передумал, Рэй..." Мне и в самом деле было жаль.