Чтение 6–й страницы книги ~Экипаж "Меконга"~

металлический баллон с гофрированным шлангом - очевидно, акваланг.

Типичное снаряжение диверсанта...

Он снова посветил на человека. В разорванном вороте рубахи что-то
блеснуло. Опрятин всмотрелся: это было маленькое распятие, а рядом с ним -
толстая железная пластинка на блестящей цепочке. Какие-то буквы были
вырезаны на пластинке. Опрятин протер ее куском мешковины и прочел:
"AMDG".

Ниже шли буквы помельче, тоже латинские.

Совсем странно... Только католик может таскать на себе распятие...

Сколько же он пролежал здесь, в подземелье? Но черт с ним. Он-то,
Опрятин, не собирается составить ему компанию...

Николай Илларионович поднял пистолет. С сомнением покачал головой.
Потом потянул большим и указательным пальцем за боковые пуговки.
Коленчатые рычаги затвора углом поднялись кверху и с сухим треском
вернулись на место. Парабеллум был в исправности.

Опрятин выстрелил в светлевшее над головой "окошко" - дыру,
образованную провалившейся каменной плитой. Подземелье наполнилось гулом.
И снова - тишина.

Текли минуты, а может быть, часы. Опрятин стрелял, подземелье гудело,
как разбуженный вулкан, но ни звука не доносилось с поверхности.
Расстреляв все патроны, Опрятин, тяжело дыша, прислонился к мокрой стене.
Отчаяние охватило его...

Вдруг он услышал встревоженные голоса там, наверху. Опрятин закричал.
Он кричал, срывая голос и задыхаясь от смрада и пороховой гари. Отверстие
закрылось: чья-то голова заслонила свет.

- Кто стрелял? - спросили сверху.

Прошло еще какое-то время, и вот наконец спустили веревку и вытащили
Опрятина наверх.

Пришлось отложить отъезд, давать показания представителям местных
властей, подписывать акты.

А терять время Опрятин не любил.

Две головы склонились над розовым листом светокопии: Николай и Юра
сверяли отметки глубин на плане трассы трубопровода.

Молодой лаборант Валерик Горбачевский, взглянув на часы, подошел к
зеркалу и принялся расправлять свои черные бачки и усики. Зимой Валерик
три недели проболел гриппом и за это время отрастил бакенбарды, которые
придали его круглому мальчишескому лицу нагловатый вид. В отделе эти бачки
называли "осложнением после гриппа".

Расчесывая усики крошечным гребешком, Валерик напевал песенку о некоем
Чико, который приехал из Пуэрто-Рико.

- Друг мой Валерий, - ласково сказал Юра, - где, по твоему мнению,
находится Пуэрто-Рико?

- Да знаю я! - Лаборант дернул плечом.

- Кажется, недалеко от Мадагаскара?

- Кажется, - неуверенно подтвердил Валерик.

Инженеры засмеялись.

- Вот видишь, друг мой, сколь пагубно... - начал было Юра, но тут
зазвонил телефон, и он снял трубку. - Николай, тебя шеф вызывает. Захвати
план трассы и отметки.

Николай, прыгая через две ступеньки, поднялся этажом выше и вошел в
кабинет Привалова. Там сидел незнакомый сухощавый человек в зеленоватом
костюме. Он внимательно посмотрел на Николая, слегка кивнул и назвал себя:

- Опрятин.

Николай тоже представился и сел напротив Опрятина.

- Так вот, Николай Сергеевич, - Привалов посмотрел на него сквозь очки,
- товарищ Опрятин - наш сосед из Института физики моря. Он сообщил мне
интересные сведения, которые нам придется взять в расчет. Э-э... - Борис
Иванович поднял очки на лоб и нагнулся над листом с трассой трубопровода.
- Вот мель, где мы собираемся взрывать грунт.

Опрятин посмотрел и сказал:

- Излишне.

- Но мы заглубляем трубопровод, - возразил Николай, - исходя из
перспективного понижения уровня моря.

- Видите ли, - сказал Опрятин, закидывая ногу на ногу и приглядываясь к
Николаю, - я уже сообщил вашему руководителю: года через три уровень моря
подымется. Следовательно, не стоит заглублять трассу.

- У вас точные данные?

Опрятин усмехнулся:

- Точнее, чем у меня, вы ни у кого не найдете.

Привалов откинулся на спинку стула, и очки его сами собой опустились на
переносье.

- Ну-с, - сказал он, потирая лоб, - ничего не поделаешь, придется
пересмотреть отметки. Прошу вас, Николай Сергеевич, завтра же сходите в
Институт физики моря. Можно будет, Николай Илларионович?

- Пожалуйста, - кивнул Опрятин. - Во второй половине дня.

- Вот и отлично. Вы не представляете себе, сколько нервов выматывает у
нас трубопровод. Чересчур осторожные люди тормозят работу. В прошлое
воскресенье мы были на площадке и... А, да что говорить.

- Понимаю, - сочувственно сказал Опрятин. - Кстати, Борис Иванович, я
не знал, что вы увлекаетесь парусным спортом.

- А что?

- Я видел вас в воскресенье на красивой белой яхте.

- Позвольте, откуда вы видели?

- С теплохода "Узбекистан".

- Вон что, - сказал Привалов. - Как же вы уронили с теплохода женщину?

Тонкие губы Опрятина чуть растянулись в улыбке.

- Лично я не ронял, - ответил он. - Был какой-то скандал. Столкнули ее
за борт в свалке или сама она свалилась, право, не знаю. Кажется, в руках
у нее был какой-то металлический предмет.

- Металлический предмет? - Привалов взглянул на Николая. - Вы видели
что-нибудь, когда вытаскивали ее из воды?

- Кроме пряжек на босоножках, ничего металлического не видел.

- Ну, бог с ней. - Опрятин встал. - Между прочим, Борис Иванович, то
место любопытно не только спасением утопающей. Я заметил там пузыри на
поверхности воды. Не газовыделение ли?

- Вполне возможно. Сообщите нефтеразведчикам.

- Как я сообщу, не зная точно места? Это же не суша, где есть
ориентиры.

- Помнится мне, - сказал Николай, - что в тот момент прямо по курсу у
нас была телевизионная вышка, а на правом траверзе - холодильник.
Восемнадцатый буй фарватера был метрах в ста к северу. Этих ориентиров
вполне достаточно.

- Благодарю, - сказал Опрятин. - Итак, я жду вас завтра.

Он попрощался и ушел.

Николай принялся складывать светокопии.

4. ПРО КАПЛЮ, ИМЕЮЩУЮ КАПЛЕВИДНУЮ ФОРМУ

Привычка вместе быть день каждый неразлучно

Связала детскою нас дружбой; но потом

Он съехал...

А.Грибоедов, "Горе от ума"

Они вышли из института и зашагали по улице, залитой ярким солнцем.

- Ух, жарища! - вздохнул Юра. - Зачем вызывал тебя шеф?

Николай коротко рассказал.

- Интересно, каким образом они собираются поднять уровень моря? - Не
дождавшись ответа, Юра заглянул в лицо друга: - Ты о чем задумался,
старик?

- Юрка, - сказал Николай, - как ты думаешь, почему она упала с
теплохода?

Юра ухмыльнулся:

- Вот оно что! Бойся женщин, которые падают с теплоходов. На твоем
месте я бы не спасал их.

- Довольно звонить! - буркнул Николай и ускорил шаг.

Не то чтобы он много думал об этой женщине в красном сарафане, но
что-то в ее лице, темноглазом и узком, обрамленном белокурыми волосами,
вызывало в нем смутную тревогу. Как будто он уже видел когда-то это лицо.

Странная, в общем, женщина. Когда он, Николай, подплыл к ней, то не
увидел ни тени испуга на ее лице. Она, только что свалившаяся с порядочной
высоты, выдохнула по всем правилам - в воду, одновременно носом и ртом - и
быстро сказала: "Не надо меня спасать, я хорошо плаваю". Тут подошла яхта.
Юра так круто привелся к ветру, что правый борт лежал на воде и ему,
Николаю, даже не пришлось помочь незнакомке взобраться на яхту. Потом она
вежливо поблагодарила, обращаясь не то к Борису Ивановичу, не то к мачте,
встряхнула обеими руками мокрые волосы и скрылась в каюте. Валя вынесла
для просушки ее сарафан. А когда подошли к яхт-клубу, незнакомка ловко
прыгнула на бон и сказала: "Не беспокойтесь, я доберусь домой сама". Ее
сарафан мелькнул среди деревьев Приморского бульвара и исчез. Вот и все...

Друзья свернули с людной улицы в тихий переулок, который назывался
"Бондарный". На узеньком тротуаре, в чахлой тени акации, сидели на
табуретках два старичка в бараньих шапках и с яростным стуком играли в
игру, известную на Западе под названием "трик-трак", а на Востоке - под
названием "нарды", - древнюю игру, сочетающую умение переставлять шашки со
случайностью - количеством выпавших очков.

- Здравствуйте, дядя Зульгэдар и дядя Патвакан! - громко сказал Юра.