Чтение 6–й страницы книги ~Сокровище Громовой Луны~

- Вам надо вернуться, Питерс! Вам со Стини нельзя лететь...

А пронзительный голос старика рвал тишину:

- Вы не посмеете отнять у меня последний шанс попасть в пространство. Я
полечу или подниму крик на весь космопорт!

- Придется взять их, Джонни, - простонал Уайти. - Если нет, то старый
негодяй разбудит всех!

- Ладно, тащи их внутрь, - махнул рукой Норт. - Только скорее - еще
ведь не все ящики подняли...

Бам! Бам! - яростно и громко где-то рядом зазвонил колокол.

- О боже, я, наверное, не заметил какой-то сигнал! - вскричал Хансен. -
Все пропало!

Сквозь адский звон сигнального колокола послышались отдаленные
тревожные крики, свистки. Мощные прожектора на башнях космопорта брызнули
голубовато-белыми лучами. Они быстро скользнули к этой дальней верфи.

- В корабль! Плюньте на эти ящики! - закричал Норт. - Полиция Компании
будет здесь через две минуты!

Сирены уже кричали все громче и громче. Послышался рокот машин,
мчащихся к верфи. Вот голубые лучи прожекторов поймали и ослепили
межпланетников, устремившихся в корабль.

- Коннор, к циклотронам! - раздался голос Норта. - Хансен - двери!
Остальные - по гамакам!

Он кинулся в кабину управления. Профессионально, не глядя, нажимал
кнопки, клавиши, тумблеры. Вот брызнул свет из прикрытых абажурами ламп и
осветил панель с циферблатами и маховичками, рычаги и педали. Шел отсчет
последних секунд: 8... 7... 6... 5...

Норт с лихорадочной быстротой закрепил себя в пилотском кресле.
Огромный Уайти уместился рядом. За лязгом герметической двери последовал
взрыв стучащего грохота, сотрясший каждую заклепку на старом корабле. Это
Коннор включил циклотроны.

Рука Норта крепко сжала пусковой рычаг, перевела его в положение
"подъем".

- Контакт! - закричал он на весь корабль.

В иллюминатор он увидел с полдюжины ракетных машин, спешивших к
кораблю. Из машин выскакивали люди, наводя тяжелые атомные ружья,
выкрикивая неслышимые команды...

Норт ощутил вдруг ледяное спокойствие. Он был снова во власти
дисциплины. Двадцать лет опыта пилота. Продолжая удерживать пусковой рычаг
точно по центру, он быстро нажал на педаль циклотрона.

Застонали эластичные пружины в его кресле. Ускорение обрушилось на него
всей многократной тяжестью. Железные тиски сдавили грудь, мешая дышать. В
голове загудело, и глаза застлал красный туман.

Но он увидел, что и огни, и доки, и кричащие люди исчезли, как по
волшебству, когда яростная энергия циклотрона вырвалась из килевых дюз
обжигающей вспышкой. Звездное небо вверху шаталось от качки рванувшегося
вверх "Метеора".

Норт перевел рычаг немного назад, продолжая жать на педаль циклотрона.
Атомная энергия циклотронов, теперь слегка отклоненная к хвостовым дюзам,
посылала старый крейсер вверх по крутой кривой.

- Я думал, пусковые дюзы не выдержат! - услышал он слабый возглас Уайти
сквозь грохот циклотронов и дюз. - А они выдержали!

Норт не ответил, отклоняя рычаг все дальше от себя. И старый "Метеор",
скрипя, качаясь и содрогаясь каждым бимсом, помчался по кривой все выше в
усеянное звездами небо.

Огни космопорта казались крохотным красно-зеленым пятнышком на темном
шаре внизу. Они вырвались из земной тени и увидели медный блеск Солнца.

Норт радостно, громко рассмеялся:

- Ура! Хороший подъем! Мы ловко ускользнули от них, Уайти!

Душа его пела вместе с циклотронами. Он был пьян от счастья. Ощущение
рычага в руках было для него как вино, а сверкающие звезды в пространстве
- как манящие маяки, а старый "Метеор" был волшебным кораблем, способным
достичь самых дальних пустынь Бесконечности.

Старый звездолет и старые межпланетники, вчера еще заброшенные и всеми
забытые, - они снова были в пространстве! И теперь Джон Норт знал, что не
жил по-настоящему все эти скучные, серые месяцы на Земле. Он только
существовал, ожидая того часа, когда оживет снова.

Пламя возбуждения на массивном лице Уайти подсказало ему, что в душе
старого товарища те же чувства. Они были уже вне атмосферы, и Земля была
выпуклым голубым шариком, удалявшимся назад и вниз.

Норт неохотно ослабил давление на педаль. Грохот циклотронов перешел в
ровное жужжание. Старый корабль мчался к далекой зеленой искорке, которой
был Уран.

В кабину управления вошла Алина Лоурел, бледная и потрясенная. Норт
понял вдруг, что это, должно быть, ее первый полет в пространство.

- Вы больны? - тревожно вскричал он. - Я должен был бы знать это, но
взлететь нужно было быстро...

Она покачала головой:

- Нет, я здорова. Но старый Питерс... Он ранен, Джон. Толчок на
старте...

Норт спешно вызвал Дорака, передал ему управление, а сам вместе с Уайти
поспешил в каюту, где лежал старик, окруженный всеми остальными.

Сердце у Норта сжалось. Глаза Питерса были закрыты, лицо посинело, из
уголка рта сочилась тонкая красная струйка.

- Он без сознания, - прошептал кто-то.

- Я же говорил старику, что он не выдержит перегрузок, - воскликнул
Норт.

На бледном лице Алины застыл вопрос:

- Он не...

- Он не выживет, - медленно ответил Норт. - Дело нескольких часов.

Часы шли, состояние старика не улучшалось. Корабль уже приближался к
орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту,
рассчитанному Хансеном.

- Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, -
сказал он. - Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте
уверены. Но они не смогут прочесать все пространство.

Уайти сдержанно кивнул:

- Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с
нами что-то случится вдали от главных путей...

Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная
смерть от голода или недостатка кислорода.

Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену.
Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым
глазом.

У него было ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Полет
на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной системы
считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного
руководства - записка мертвеца на клочке бумаги!

- Джон, Питерс приходит в себя! - окликнула его Алина.

Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые
глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.

Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами
пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах.
И снова веки его сомкнулись.

- Он уснул, - с надеждой сказала Алина. - Может быть...

Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:

- Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. - Норт
увел девушку в кают-компанию.

- Он не может быть мертвым! - воскликнула она.

- Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот так же, -
ответил Норт. - Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью,
что вернулся в пространство.

Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его
в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на
звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные
повернулись к Норту.

- Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? - спросил Уайти.

Норт покачал головой:

- Ничего, кроме первых слов. "Так как этот человек, наш товарищ..." Как
дальше, Уайти?

Уайти мрачно покачал своей большой головой:

- Я слышал их так давно, что уже забыл.

Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.

Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный
продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его
затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:

- Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном
перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая
суда в вечности...

Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос
Стини произносил слова, которые когда-то Марк Кэрью говорил над Горхэмом
Джонсоном, своим великим командиром, - слова, ставшие впоследствии
ритуальными для всех погребений в космосе.

- ...то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы
странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба
призовет из космоса его мертвых.

Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него затаив дыхание, все еще
надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но
лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как
всегда.

- Я вспомнил все, не правда ли? - гордо спросил он.

- Да, Стини, - неуверенно сказал Норт. - Ты вспомнил все.