выстроились эбеново-черные стражи-нубийцы - вывезенные из Египта, -
облаченные в леопардовые шкуры, с копьями в могучих руках. Потом был другой
огромный зал, заканчивающийся широкой лестницей. Повсюду царил полумрак,
только небольшие окна над головой пропускали рассеянный свет. Издали
доносился напев, пахло благовониями, тишину залов нарушали только тяжелые
шаги рабов, несших дары за Интебом. Египтянам встречались узкобедрые мужи в
облегающих тело коротких одеяниях, они разглядывали Интеба с не меньшим
любопытством, чем он их. На фресках, покрывающих стены, такие же юноши,
опираясь на рога нападающих быков, взлетали над ними в воздух. Их сменяли
изображения странных рыб и многоруких спрутов, раскачивающихся подводных
трав, затем - цветов и птиц. Были в залах и женщины, столь же
привлекательные, как и мужчины на них были длинные многоярусные юбки из
пестрых тканей, крошечные шляпки украшали сложные и высокие прически, соски
округлых нагих грудей были выкрашены синей краской. Некоторые из них были
облачены для охоты - место царской ловли знали все, должно быть, туда они и
направлялись: невысокие, охватывавшие голень кожаные сапоги были ярко
раскрашены, короткие зеленые юбки оканчивались выше колена, широкие кожаные
пояса с бронзовыми нашлепками удерживали их у груди. С плеч спускались на
грудь перекрещивающиеся перевязи. Плечи женщин оставались обнаженными,
подобное облачение лишь подчеркивало красоту грудей, привлекая внимание к
ним. Интеб же нашел в подобных одеяниях нечто отталкивающее. Потом вновь был
яркий свет, они вступили на открытый мегарон - в сердце дворца.
высоком алебастровом троне у дальней стены с фреской за очагом, - он явно
только что правил суд. Чиновники с глиняными табличками поспешно покидали
мегарон, а вооруженные стражи выталкивали человека в колодках. Интеб
отступил в тень, выжидая, пока восстановится порядок, дабы войти, как
подобает мужу его ранга, выступающему от имени самого властелина Египта.
Колодник был наг, за исключением повязки на бедрах, его покрытое запекшейся
кровью тело было сплошь покрыто синяками. Один из стражей ткнул его в спину
рукоятью меча, тот споткнулся, а затем, оглянувшись, бросил ругательство
через плечо.
выволокли из атриума.
Глава 4
египтянина по руке, словно в знак подтверждения собственных слов. Толстые
белые, похожие на мясные колбаски пальцы царя были украшены перстнями. - Оно
родом с южного склона прямо за Кноссом. Чтобы получить этот глубокий
пурпурный цвет и неописуемый аромат, мехи вымачивают в винном соусе. Вино
следует разбавлять десятью частями воды - настолько оно крепко.
неторопливая струя вина, вытекая, не прихватила масла, которым вино было
залито сверху, чтобы предохранить от воздуха. Золотую чашу с великолепной
чеканкой - сценами ловли диких быков - налили не до верха. Один из рабов
склонился над нею с губкой, промокая золотистые капельки оливкового масла.
Только после этого чашу поставили на низкий стол рядом с Атласом. Чтобы
почтить гостя, сидевшего по правую руку от него, царь сам долил холодной
воды, а потом наполнил кубок Интеба пригубив, тот кивнул.
его из твоих рук.
обладает и большей силой.
расплывшаяся туша. А в молодости - Интеб знал это - был ведь отважным
моряком, провел свой корабль до Золотого Рога и дальше в Восточное море,
потом вверх по Истру... Там деревья росли так тесно и близко, что ветвями
своими закрывали небо. Люди в этих лесах воевали каменным оружием, были
покрыты шерстью, у них росли звериные хвосты.., по крайней мере так
говорили. И если прежний воин еще прятался где-то внутри этой глыбы мяса, об
этом теперь ничто не свидетельствовало. Складки мертвенно-бледной, как у
утопленника, плоти сползали на шею и руки. На голове царя не было ни волоска
- словно у бритого жреца, не было даже бровей и ресниц, глаза же, утопавшие
в жире, поблескивали сине-зелеными огоньками. Губы царя улыбались, хотя
глаза оставались холодными. Растянутые в улыбке накрашенные губы открывали
черный рот, в котором торчали редкие бурые пеньки, оставшиеся от зубов. В
довершение всего боги лукаво пометили этого человека: шею и одно ухо его
покрывало воспаленное красно-пурпурное пятно: к счастью, багровая левая
сторона лица царя не была обращена к Интебу, сидевшему справа. Должно быть,
в годы юности царь действительно был одним из храбрейших - иначе как можно
выжить со столь многочисленными признаками немилости небес. В Египте его не
оставили бы в живых, даже родись он среди благородных: таких сразу после
рождения отдавали водам Нила, дабы священнейшие из крокодилов пресекли
неугодную богам жизнь.
лукавый взгляд.
приходилось быстро. Не следует полагать, что этот царь, налитый белым салом
словно жертвенный боров, допустил, чтобы и разум его тоже заплыл жиром. Ведь
он правил морской империей уже три десятилетия. Такое бывало нечасто. Что-то
он знал, о чем-то догадывался, а значит, правда позволит наилучшим образом
скрыть свои мысли. Интеб не был новичком в дворцовых интригах, и его
радовала возможность вновь окунуться в них после лет, проведенных среди
варваров.
много месяцев не видел дома.
на охоте, только что убитый вепрь лучше, когда его жарят над костром. -
Взгляд холодных глаз вновь обратился в сторону. - Разве мальчишки с
округлыми задами не столь же хороши в диких странах? И девки с толстыми
животами и большими грудями?
принялся жевать. Придется говорить правду.., ее не избежать.
выполняя повеление фараона.
над морями и берегами всюду, где пожелает? Разве опасно для вас, атлантов,
это жалкое племя, гнездящееся на прожаренной солнцем скале? Их жалкие стены
годятся, только чтобы воевать с другими ничтожными племенами, обитателями
деревень. Вижу, что ты, царь, обо всем уже знаешь. У тебя глаза бога Гора.
удивишься, узнав об их россказнях.
склоняя голову. Атлас расхохотался и протянул руку к истекающему медом
жареному цыпленку.
были столь же верные слуги. - Одним движением он разодрал тушку пополам и
принялся жевать. - Перимед умеет жалить как овод. - Изо рта царя вылетали
кусочки мяса, мед стекал по подбородку. - Твой фараон поступил мудро, он
купил царька высокими стенами и воротами, которые пришлось возводить рабам
микенцев. И корабли Перимеда теперь не опасны египетским берегам.
не беспокоят меня. Впрочем, я не сомневаюсь, что ты хорошо омылся, оставив
эту зловонную яму...
сжег прежде, чем предстать перед могущественным Атласом.
настороже. Там, в глубинах развалившейся перед ним жирной туши, все-таки
прятался юный Атлас, кормчий и воин, и присутствие его выдавал только
холодный взгляд царя. И теперь былой витязь вооружен был лучше, чем прежде,
не одной силой рук: мегарон дворца источал запах интриги.., слабый, но
вполне различимый. Богатые купцы и судовладельцы раскинулись на каменных
скамьях, покрытых подушками, возле стен зала. Над ними резвились на фресках
дельфины, перед ними стояли столики с угощением.., они ели и пили, громко
перекликались. И были настороже. Как львы, отдыхающие после охоты, после
убийства, готовы были они в любой момент прыгнуть на жертву. А пока они
говорили, внимательные глаза не знали покоя, чтобы не пропустить ничего..,
все время возвращаясь к расплывшейся на троне возле стены туше Атласа,
средоточию их интересов.
кладовые, громко, так, чтобы слышали все. В Атлантиде не было придворного
поэта, но зато писцы составляли хроники увеличения ее богатства.
масло, ячмень, оливы, фиги, запас пшеницы, домашний скот, вино и мед: все
это дары могучего Маттиса, купца, вернувшегося из дальнего странствия.
то оказался круглым, как дыня. Купец склонился перед царем, тот,
приветствуя, поднял свой кубок. Чтение продолжалось.
очага, черпак, одиннадцать столов, пять стульев, пятнадцать скамеек.
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия