замерла в неестественном, согнутом положении. Под пальцами она ощутила
гладкую поверхность неповрежденной кожи. Она бросилась из ванной к окну.
Шрама не было. Кожа отсвечивала матовой, ровной белизной. Чудовищная мысль
о том, что ее втиснули в чье-то чужое тело, потрясла ее. Но уже секундой
позже в голову пришло более правдоподобное объяснение.
эти картинки детства, умерший отец, гимназия и сам шрам - все это ей не
принадлежит. Воспоминание насильственно втиснуто в ее сознание чьей-то
чужой волей. Она прошла к столу и уверенным движением достала из ящика
коробку с лупой. Она знала, где должен был лежать нужный ей предмет.
воспаления. Вообще ничего. Такая кожа бывает, наверно, лишь у мраморных
статуй.
на просвет прозрачную шариковую ручку, словно проверял, много ли в ней еще
осталось пасты, поудобней устроился на жестком исцарапанном стуле и всем
своим видом изобразил готовность записать мой очередной ответ. Это
продолжалось второй час. Я чувствовал в голове пульсирующую тяжесть.
Обычную после бессонной ночи. Судя по жидкой полоске света, пробившейся
сквозь занавешенное окно, утро уже наступило. Часа четыре мы прождали у
обрыва, пока прибыла полиция. Потом они вызвали плавучий кран,
водолазов...
длинными белыми струями полилась вода.
темные лужи растекались под колесами, ослепительно сверкал никель бампера
и совершенно целые стекла салона.
внутреннее сопротивление, я наконец заглянул внутри салона. Он был пуст.
Совершенно пуст...
пытаясь вспомнить, о чем он меня только что спрашивал. Ах да,
столкновение...
Это можно проверить.
У нее смята левая часть багажника, сорван задний бампер.
закрытыми. Если ему удалось выбраться после падения, вряд ли он стал бы
закрывать за собой дверь.
его... - Он заглянул в протокол. - Пока Гвельтов ходил звонить, никуда не
отлучались, и вы продолжаете утверждать, что за это время никто, не
замеченный вами, не мог подняться на набережную?
может быть, водитель растворился?
расскажете, как все произошло на самом деле? Нет? Ну, тогда я вам
расскажу. Вы случайно в темноте задели стоявшую на набережной машину. От
удара она упала в море.
дьявольски устал от этой ночи. Если бы у меня так дико не болела голова, я
бы, возможно, нашел выход из этой дурацкой ситуации. Хотя капитана тоже
можно понять: все происшедшее выглядело чудовищно нелепо. Однако в
нагромождении нелепостей и странностей была какая-то своя логика,
ускользающая от меня мысль...
нас с Гвельтовым раздельно по второму разу. Все искал несоответствия и
логические провалы в наших показаниях. Их было сколько угодно.
отделение ответило на срочный запрос и сообщило, что Мишуран жив и здоров,
благополучно отдыхает в санатории и из Бурмы за последние два дня никуда
не отлучался...
наук, его машину и в хулиганском разгуле сбросили ее с обрыва в море... К
сожалению, все это было не так смешно, как могло показаться со стороны. И
то, что в лабораторию приходил не Мишуран, хоть и запутало все еще больше,
лично для меня кое-что и проясняло, потому что хорошо укладывалось в то
смутное подозрение, которое я упорно гнал от себя прочь.
надеялся, когда дверь вдруг бесшумно распахнулась. Веста стояла на пороге,
в спортивных джинсах и легкой голубой блузке. Казалось, одежда не имеет к
ней ни малейшего отношения, так откровенно подчеркивала и передавала она
линии ее тела.
Выцветшее пятно на обоях прикрывала пестрая дорожка. Я не стал задерживать
на ней взгляда, стараясь ничем не выдать своего интереса к исчезнувшему
календарю. Эта женщина обладала сверхъестественным чутьем. Я бы не
удивился, если бы узнал, что она читает мои мысли.
смутные подозрения и догадки, вообще не знал, как начать разговор. Все
выглядело слишком нелепо. "Вы меня вчера предупреждали не ходить в
лабораторию, так вот, это предупреждение имело смысл. Не могли бы вы
сказать какой?" Звучало бы это страшно глупо. Поэтому я сидел и молчал.
Нервно курил сигарету, стряхивал пепел в предложенную пепельницу, старался
не разглядывать ее слишком откровенно и молчал... Похоже, ее нисколько не
смущало ни мое молчание, ни мои тщательно замаскированные взгляды.
Держалась она сегодня более уверенно. Ну что же, так или иначе придется
приступать к деловому разговору, не в гости же я к ней пришел, или, может
быть, все; таки в гости? Дурацкая мысль, дурацкое положение.
совершенно не хочется. - Она взяла из пачки сигарету, размяла ее, понюхала
и положила обратно.
подумайте сами, кому нужен ваш журнал, там же ничего не было, кроме
записей о месте и времени отбора проб...
Зачем вы пришли?
копеечная истина, а ту, настоящую, вы все равно не узнаете, во всяком
случае, сегодня, а может быть, никогда... И поверьте, это к лучшему. Не
дай вам бог когда-нибудь узнать... - Ее глаза сузились. Мне показалось,
они излучают какой-то свет, а может быть, это были всего лишь слезы...
назвали Вестой. - Она взяла меня за руку. Ее рука была холодна как лед. И
это было последнее ощущение, которое я запомнил.
глаз, но не мог уже пошевельнуть ни рукой, ни ногой, странный мертвый сон
сковал все мое тело. Сквозь смеженные веки я увидел, как она встала,
подошла к стене и протянула к ней руку. По стене во все стороны пробежали
радужные волны, и почти сразу после этого стена исчезла. В первую секунду
мне показалось, что за ней нет ничего, кроме темноты, но тут же я понял,
что ошибся. В густом плотном мраке ворочалось нечто огромное и живое, с
далекими точками голубых огней, вспыхивавших внутри его бесконечного тела,
как искры. Может быть, это был космос, а может, ночное земное море...
назад, вернувшись из полиции. Я долго не мог понять, что же это было...
Сон обладал слишком четкими реальными подробностями: эта дорожка на том
месте, где висел календарь, ее имя... Во рту стояла какая-то
отвратительная сухость, словно я наглотался раскаленного песку. Виски
ломило, пошатываясь, я встал, прошел на кухню и залпом выпил стакан
холодной воды. Полегчало. Я все никак не мог собраться с мыслями, перед
глазами стояла ее комната, узенький, закрытый пледом диванчик, и какая-то
скорбная беспомощность в ее опущенных плечах... Черт знает что... В семь
должен прийти Артам, я едва не проспал из-за этого кошмара. Я сунул голову
под кран, струя холодной воды привела меня в норму. Растеревшись жестким
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Громыко Ольга