Елена - отличница, Елена - любимица профессоров. Конечно, ее оставили на
факультете. А как же просвечивание океанского дна? Видимо, просвечивание -
только детская мечта, Елена не променяла аспирантуру на мечту.
поздравляешь ее, Витя?
стола - к столу.
Я сам читал объявление: "Нужны работники в Трест очистки улиц и площадей".
Берут без всякого диплома, даже с тройками по палеонтологии. Чуйкин, я
записал для тебя адрес.
брезгливой жалостью. Пять лет суетился в институте этот человечек. Перед
каждым зачетом он терся в деканате, дарил цветы лаборанткам, улещивал их,
чтобы заранее достать билеты, часами дежурил в коридоре, ловил сдавших
экзамены, записывал, что и как спрашивают, допытывался, в каком настроении
профессор и ассистенты. "А ты повторил бы лучше", - говорил ему обычно
Виктор. Но Чуйкин отмахивался. Такой метод подготовки казался ему слишком
простым, ненадежным. И вот он кончает институт, получает диплом
геолога-разведчика и снова суетится, хлопочет, чтобы его не послали на
разведку. Он ищет каких-то знакомых, добывает справки, ходит к врачам и в
министерство, волнуется, жалуется, упрашивает. Только одно ему не приходит
в голову: поехать на работу по специальности.
Сегодня для него великий день - день отплытия в жизнь. Виктор чувствовал
себя как Колумб, покидающий Испанию. Впереди - подземные Америки, их еще
предстоит открыть.
И сколько раз за эти годы Виктор стоял перед картой, похожей на узорный
туркменский ковер, стараясь угадать будущие маршруты. Может быть, эта
извилистая линия превратится для него в порожистую речку, может быть, на
этом малиновом или рыжеватом лоскутке он откроет вольфрам, уран или нефть;
может быть, в этом кружочке он будет зимовать, а в этом - выступать с
лекцией... И Виктор с волнением читал названия на карте своей судьбы:
Амбарчик, Находка, Кок-Янгак, Сураханы, Дрогобыч, Щигры. Однажды,
посмеиваясь над собой, он зажмурился и наугад ткнул пальцем в карту. Палец
угодил в Кустанайскую область, и Виктор несколько вечеров изучал геологию
этой области, утешая себя тем, что лишние знания не повредят. Впрочем, в
Кустанай он так и не попал.
поедет в Лениногорск на Алтае, в город свинца, серебра и цинка, в
древнейший рудный край, где еще в доисторические времена были "чудские"
копи. Взгляд Виктора снова скользнул по карте. Вот Алтай. Правее -
продолговатое серое пятно: Кузнецкий угольный бассейн. За ним - крутая
дуга Саян, голубая щель Байкала, Забайкалье, исполосованное выходами
гранита. Еще дальше - Уссурийский край. Разве плохо попасть туда, походить
с геологическим молотком по следам Арсеньева, поохотиться на тигра в
таежных зарослях, поглядеть, как валит по Амуру кета, выплескивая воду на
берега? А там, наверху, - Охотское побережье, Камчатка, залитая яркой
зеленью (так обозначают базальт и близкие к нему породы). И на Камчатку
хочется поехать, а еще лучше - на Крайний Север; где до сих пор виднеются
бледно-серые овалы с вопросительными знаками, места, куда геологи еще не
заглядывали. Вот отправиться бы туда... И чтобы маршрут пересек белое
пятно и, стирая вопросительные знаки, потянулась бы по следам Виктора
цветная ленточка условных обозначений.
чем обычно.
глазами. Он был возмущен разговором с Чуйкиным, и это слышалось в его
тоне.
твердо.
председатель с иронией.
практике в первой экспедиции просвечивания. За целое лето мы засняли
двадцать два квадратных километра. А все остальное - двадцать два миллиона
квадратных километров?
незнакомый старик с острой седой бородкой.
звонким голосом. - И я напоминаю вам, Иван Иванович, я полгода прошу,
чтобы вы послали аппараты на Камчатку. Мы ожидаем извержения через год или
два. Его обязательно нужно проследить.
ошибаюсь, Шатров... не устроит вас. Он только видел аппараты на
студенческой практике.
расписаться. Старик с остроконечной бородкой привстал и тронул его за
рукав:
девять. Адрес вам дадут в деканате. Моя фамилия Дмитриевский, Дмитрий
Васильевич.
появился недавно, его только что назначили деканом. Но по его учебникам
Виктор учился на третьем и на четвертом курсах. А в книгах других авторов
встречались "метод Дмитриевского", "теория Дмитриевского", "таблицы
Дмитриевского".
не учинили добавочный экзамен. Кто знает, вдруг он не угодит и его
отставят, пошлют на Камчатку другого... Поэтому юноша не без робости
позвонил в квартиру Дмитриевского в полукруглом доме у Калужской заставы.
недовольно:
Посидите здесь.
уголок книгохранилища. Книжные полки располагались вдоль стен и под прямым
углом к ним, образуя узкие коридорчики. Книги стояли на полках, лежали
между ними, на столе и под столом, они заполонили комнату, оттеснили в
дальний угол узкую кровать, тумбочку, небольшой письменный стол. Книги
были здесь хозяевами, человек казался случайным гостем.
папки с надписью "На рецензию", на другом стояла электрическая плитка со
сковородкой, на третьем оказались... тяжелые гимнастические гири.
Перехватив удивленный взгляд Виктора, старик сказал ворчливо:
пощупать мускулы. Желаю, чтобы у вас были не хуже, когда вам стукнет
пятьдесят семь.
балкон, хлопнув стеклянной дверью.
открывался вид на просторную магистраль, плавный изгиб реки, крутые
глинистые обрывы, парк с нежной весенней листвой, прозрачной, как
юношеский пушок, стадион, похожий на лунный кратер. Левее виднелся
стремительный шпиль университета, еще левее - быстро растущий район, где
многоэтажные корпуса и башенные краны ежегодно продвигались на юго-запад,
тесня пашни и кустарники. Профессор стоял у перил неподвижно. Шляпа его
вырисовывалась на фоне города, вровень со шпилем высотного здания.
на балкон. Наверно, доктор прописал ему свежий воздух".
вернулся в комнату, торопливо записал на листе бумаги несколько строк и
только после этого обратился к Виктору:
возрасте это не страшно, а мне приходится уже беречь время. Сколько я буду
работать еще в полную силу? Лет пятнадцать, двадцать, двадцать пять самое
большее. А дел много. Вот сегодня лекция, консультация, заседание в
деканате, ученый совет. Глядишь, и не останется времени на главное. И я
очень берегу часы, особенно самые лучшие - утренние. Они посвящены моему
главному труду, - он похлопал по толстой папке, лежащей на столе, -
"Движения земной коры". Это громадная тема. Мы живем так недолго, что
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Херберт Фрэнк
Беляев Александр
Шилова Юлия