когда глаза Седрика наконец сфокусировались.
классом, и явиться в Центр в четверг, то есть сегодня, сейчас. Вместо этого
ты вылетел в среду, третьим классом, в Норристаун.
черную кожистую черепаху человека, откуда тот, собственно, все это знает.
Затрудненное дыхание и зябкие приступы тошноты тоже не очень располагали к
разговорам.
"сэр", но передумал. Бесцветные, словно пластиковые губы изогнулись в
презрительной ухмылке.
туризмом. Сунул бы кредитную карточку в телевизор и смотрел себе все, что
угодно, не выходя из дома.
помотал головой.
должна быть теперь в море, далеко от берега, к тому же она располагалась
где-то в другом месте, уж никак не на окраине. Надули как маленького, так
тебе, сельскому растяпе, и надо.
местах.
наверх.
же, все сплошные фальшивки?
материка, но ты их не видел.
его судорожные, затрудненные вздохи были уже сплошной симуляцией - вроде
этих местных достопримечательностей. Он тянул время, лихорадочно вспоминал
тренировки по рукопашному бою. Что бы, интересно, посоветовал сейчас
Гоугарти? Бластер расположен не правильно, нужно держать оружие подальше от
противника, чтобы не дотянулся. Похоже, этот крокодил не намерен никого
мочить, но это дело второе, а вот настоящий у него немецкий костюмчик или
просто броня? Седрик начал приподниматься на левом локте; громила шевельнул
стволом, явно намереваясь утихомирить егозливого мальчишку. Правой,
свободной рукой Седрик отбил бластер, резко развернулся и обеими ногами
саданул громилу по коленям; нормальный человек от такого удара должен был
покатиться по полу.
врезались в бетонную стену. Нестерпимая вспышка боли в лодыжках не помешала
ему расслышать короткий пренебрежительный смешок громилы. А затем
последовало неотвратимое возмездие - новый жестокий тычок бластером в
солнечное сплетение, и - по полной, до тошноты (в самом буквальном смысле)
знакомой программе: адская боль, удушье, тошнота, черная пелена перед
глазами.
задыхающийся, полуслепой от слез Седрик оказался в первоначальном положении
- он лежал на спине и с ненавистью смотрел на своего мучителя; единственным
вознаграждением за жалкие потуги на героизм была жуткая пульсирующая боль
где-то в области диафрагмы. А ведь и синяка, пожалуй, не будет -
профессиональная работа. От этой мысли становилось еще обиднее.
вообще - кто ты такой?
фамилия. Работаю на Институт.
это - самое лучшее твое оправдание: будь у тебя какие-нибудь не те
намерения, вряд ли ты вел бы себя так глупо. Хотя такие хитрости мы тоже
проходили.
встретиться. С кем именно?
вопль души звучал вполне убедительно. - Я и секретов-то никаких не знаю, мне
нечего продавать. С чего это...
теленком из питомника.
только сироты. Отец Гэвина Бона - президент очень крупной...
показалось, что Багшо хочет плюнуть на пол.
детишек - хотя, глядя на такого, как ты, жирягу, можно подумать, что вас там
держали впроголодь. Но ты вылезал когда-нибудь из-за вашего забора в
настоящий мир?
стрельбе по тарелочкам, и не на местных соревнованиях: первое - по всему
Пасполису. Это туризмом можно заниматься, сидя у Мадж на кухне, а лазерная
стрельба...
строгих обязанностей. Или все-таки бывал? Ну хотя бы один раз?
угрожающе ткнулся в мягкий беззащитный живот.
отвечать. Да, к слову, а чего это тебя потянуло в бега?
замком, это и понятно, и допускается законами, но ему-то уже давно
исполнилось восемнадцать. Все сверстники разъехались по домам, вернулись в
свои семьи, а его продолжали мариновать в Мидоудейле - так хотела бабушка.
бродяжничество?
назад, словно заплутавшего щенка.
никогда не задумывался о похищениях, шантаже, выкупе?
из-за забора вполне легально. И что же, старая карга уже нашла тебе работу?
удара.
был почти не похож на человека - робот, приводимый в действие не
аккумуляторами, а туго спрессованной яростью.
учился.
Института один из миров второго класса, так что их сыну предстояло,
фигурально говоря, подхватить упавшее знамя. Однако этот довод как-то мало
соответствовал моменту;
полосками, за право устроиться в Институт. Я заработал это право собственным
горбом - целый год вкалывал, как карла, по восемнадцать часов в сутки. Нас
отобрали пятьдесят человек - из пяти тысяч.
слово Багшо подкреплял угрожающим, хотя и несильным, тычком бластера.
докторальную степень по выживанию в городских условиях. А ты только из
скорлупы вылупился и - пожалуйста, все на блюдечке. А тут еще вдруг
оказывается, что твоя бабушка - директор. Поразительное совпадение. И после
всего этого... Разве после всего этого ты делаешь, что тебе сказано? Ничего
подобного. Ты смываешься из питомника на день раньше и чешешь себе прямо в
ту часть Сампа, где и духа-то твоего не должно быть. Почему, Седрик? Именно
это мы с тобой и хотим сейчас выяснить.
Орловский Гай Юлий
Конан-Дойль Артур
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Скальци Джон
Белов Вольф