Чтение 6–й страницы книги ~Долина совести~

промелькнуло подобие интереса:

- А ты занятный парень... Хвастун.

Они стали встречаться. Чинно-благородно, за шахматной доской, как
примерные воспитанные детки.

Влад приходил к Изе с шахматами под мышкой - а родителей ее обычно не
бывало дома - и терпеливо ждал, пока она покончит с уроками (Иза щеголяла
перед ним нотами темами - "это вы еще не проходили" и задачами - "а это тебе
никогда не решить"). Потом они пили чай с неизменными бубликами и садились
играть.

Иза была далеко не дура, и кое-чему Влад успел ее научить; впрочем,
шахматы скоро надоедали ей, и на смену приходила колода карт, такая старая,
что казалось, ее долго хранили в рыбьем жире. В картах Иза не знала себе
равных; обыграв Влада несколько раз подряд и подкормив тем самым свое вечно
голодное самолюбие, она либо выставляла его за дверь ("ну уходи, скоро
родители вернутся"), либо, в порядке большой милости, соглашалась пройтись
по скверику.

В этот час в скверике было темно. Влад прекрасно понимал, что в светлое
время суток Иза никуда с ним не пойдет - а вдруг девчонки увидят?!

Иза была все-таки очень неопытна, несмотря на апломб, и недооценивала
зоркость девчонок. Однажды вечером так и случилось - под одиноким фонарем,
бодро желтевшим на краю скверика, сошлись Иза, шагающая бок о бок с Владом,
и три девицы "в поисках приключений".

Девицы ничего не сказали. Девицы принялись перемигиваться, надувать щеки,
хихикать и шептать друг другу на ухо; даже Влада проняло в какое-то
мгновение: ну что он, карлик? Калека? Оборванец? Что странного в том, что
Иза гуляет по скверу с парнем, который на год ее младше? Даже если он
невысок ростом? Даже если на нем не кожаная куртка, а обыкновенный школьный
костюм?

Девицы продолжали шептать и хихикать, подобно маленькому шумовому
оркестру; они не умели иначе. Да будь Влад хоть великаном в мотоциклетном
шлеме, они все равно нашли бы, к чему придраться, и фыркали бы, и
перемигивались с особым остервенением; возможно, они просто завидовали.

Когда девчонки остались далеко за поворотом дорожки, Влад открыл рот,
чтобы сообщить об этом Изе. Не дожидаясь его комментариев, Иза молча
развернулась и ушла в темноту.

- Эй, ты чего?!

Нет ответа.

В тот же вечер он позвонил ей. Он хотел объяснить взрослой, но глупой
девочке, как неразумно мучить себя, обращая внимание на выходки малолетних
стерв. - Сиди дома, сопляк, - сказала Иза дрожащим от злости голосом, -
оставь меня в покое... и навсегда забудь этот телефон, понял?!

***

Была весна.

С того самого дня, как начал таять снег, Влада не покидали не мысли даже
- ощущения о будущем. Теперь снег сошел весь, почки напряглись, из-под хлама
и мусора повсюду лезла неукротимая зелень, и Влад пошире раскрывал форточку,
чтобы впустить в квартиру как можно больше весеннего запаха.

Он знал, что не останется в городке навечно. Что, едва закончив школу,
уедет - возможно, далеко, а возможно, и не очень. Дело не в расстоянии,
вернее, не в том расстоянии, которое можно отмахать по железной дороге; дело
во внутренней дистанции, которую предстоит еще одолеть. Когда он вернется -
а он вернется! - у его бывших однокашников будет повод для суеты...

А Иза - та вообще будет горько-горько плакать. Тайком ото всех. Потому
что Завидный Ухажер в кожаной куртке к тому времени сопьется, и... Почему
девчонки такие дуры? Даже те, кто учится на "отлично"? А может быть,
отличницы - дуры в особенности?

Он не выдержал и поделился обидой с Димкой. Тот долго молчал, потирая
кончик носа, а потом рассказал в ответ свою собственную историю,
приключившуюся этим летом в лагере; Влад испытал молчаливый приступ
благодарности к другу, ответившему откровенностью на откровенность. То, что
Димка выдумал добрую половину душещипательных подробностей, значения не
имело.

Может быть, устроить клуб ненавистников девчонок, предложил Димка, и Влад
задумался. Ты знаешь, сказал он наконец, это как-то несолидно. Когда мне
было лет одиннадцать, я действительно терпеть их не мог... А теперь я их
жалею. Это же надо - так переживать из-за каких-то трех хихикающих дур!

А ты вообрази, сказал Димка, что ты идешь со своей Изой, а у нее, к
примеру, одна нога короче другой... Идешь, а тут стоят Кукушка с Клоуном и
хихикают... Что бы ты подумал?

У меня, по-твоему, одна нога короче другой, возмутился Влад. Нет, сказал
Димка, это я так, для примера...

Ночью Владу приснилась Иза - во сне он все порывался измерить, одинаковой
ли длины ее ноги. Ноги были очень длинные, портновской ленты-сантиметра не
хватало, Влад начинал с пятки и мерил, поднимаясь все выше и выше, но Иза
выскальзывала, будто намазанная мылом, и кричала, чтобы он забыл номер
телефона...

Спустя три дня после инцидента в скверике мама сказала:

- Кто-то звонил и молчал в трубку. Может быть, это тебе?

Влад пожал плечами. Была вялая мысль, что, может быть, это Марфа Чисторой
решила таким образом напомнить о своем существовании...

Спустя еще два дня, вечером, когда Влад совсем уж собирался в постель и
дочитывал последнюю страничку на сон грядущий, телефон зазвонил снова.

Влад не любил поздних звонков.

- Привет, - тихо сказала Иза.

Влад не поверил своему уху, левому, к которому была прижата трубка.

- Ты у меня свои шахматы забыл, - сказала Иза еще тише.

- Я их тебе дарю, - сообщил Влад и собрался было положить трубку, но
почему-то этого не сделал.

- Я заболела вообще-то, - сказала Иза так тихо, что обычные телефонные
шорохи почти заглушили ее голос. - У меня это... с давлением... Может, меня
послезавтра в больницу заберут...

- С каким давлением? - спросил Влад раздраженно. - Какое давление, тебе
что, сто лет? Иза ничего не ответила, только вздохнула.

- Ну, спокойной ночи, - сказал Влад.

- Спокойной ночи, - еле слышно отозвалась Иза.

***

На следующий день было воскресенье. Все утро Влад валялся в постели и
размышлял.

Что он, в сущности, знает о девчонках? Кроме того, что они носят платья,
красят ресницы и в среднем выше пацанов на полголовы?

Какое такое знание говорит ему, что звонок от Изы - Нонсенс? Что это не
правильно? Что она не должна бы звонить?

А может быть, он мало знает о себе? В мировой истории полно ловеласов,
которые, будучи ничем внешне не привлекательны, покоряли сердца наигордейших
дам - Просто так, ради спортивного интереса...

Влад не выдержал и расхохотался.

- Ты чего? - спросила мама.

- Вообрази - девчонки житья не дают! Мама сдержанно улыбнулась:

- Смотри у меня... Он стал смотреть.

Его, Влада, все любят. Девчонки тоже. Что в этом удивительного? Вот если
бы не любили - было бы странно. А так...

Он вспомнил жалкое Изино: "Я заболела вообще-то..." Хотела, чтобы Влад ее
пожалел? Или в самом деле?.. "Может, меня послезавтра в больницу заберут..."
Влад поморщился. Ему совсем не было жалко Изу; ну, почти совсем. Зато он
знал, что совесть надо успокоить. Принести ей маленькую жертву, тогда она не
будет возмущаться, если Изу действительно куда-то там заберут.

- Как насчет позавтракать? - спросила мама.

- Я не хочу есть, - сказал Влад. - Вернусь через час.

- Опять девочки? - удивилась мама. - Ну-ну... (Мама всерьез была уверена,
что Влад пользуется у девочек колоссальным успехом. Этому заблуждению
способствовали и звонки приболевших Владовых одноклассниц, которые,
провалявшись пару дней дома с простудой или гриппом, обязательно звонили
Владу и требовали - буквально требовали! - чтобы им принесли домашнее
задание и помогли сделать уроки. Правда, пацаны в таких случаях тоже
звонили...

Хорошо, что по весне болезней в классе стало меньше.)

***

Родители Изы были дома. Влад видел ее отца впервые, а мать второй или
третий раз.

Они долго держали Влада на пороге. Оба неважно выглядели; у матери были
воспаленные блестящие глаза, Владу сразу же стало жаль ее - куда жальче, чем
Изу.

Сперва Владу сказали, что девочка тяжело больна и никакого свидания не
будет. Но потом в глубине квартиры послышался Изин голос - громкий,
взвинченный; через минуту мать выдала Владу растоптанные домашние тапки И
велела следовать за собой.

В Изиной спальне Влад никогда прежде не бывал. Стены были оклеены афишами
каких-то концертов; сама Иза, очень бледная и как будто помельчавшая, сидела
в подушках на широкой постели.

- Влад!

Ее губы сами собой разъехались, улыбка получилась радостная и
одновременно жалкая.

- Ты... привет! Заходи!

Он стоял столбом, не зная, куда девать руки, ноги, куда девать